Фиест Вот что радует. Язык в искусстве любви имеет первостепенное значение. Не что-нибудь еще, а только он. И чем гибче и подвижней он, тем лучше. И размер имеет значение. Размер лексикона. Я имею в виду: то, что невозможно произнести словами, то и на деле совершить довольно трудно. Вот, в древнегреческом было три разных слова для названия разных видов любви. А какой рывок в интимную сферу совершил русский народ с вхождением в широкий обиход слова «трахаться»! А как же бедна была наша ночная жизнь, когда мы слово «минет» произносили неправильно – через мягкий знак?
Ну, это уже история. Теперь же сенсация ждет удмуртскую молодежь. Очень скоро интимная жизнь носителей удмуртского языка заиграет новыми красками. На этот язык переведена «Камасутра». Впервые. Раньше за это никто не брался. Видимо, всех запугали старожилы, которые утверждают: чем меньше знаешь «Камасутру», тем крепче спишь.
Радует переводчик. Им стал писатель, поэт и драматург Петр Захаров – он переводил на удмуртский с русского и эстонского. А еще он – один из лидеров «этнофутуризма», авангардного направления в удмуртской поэзии. Наследник Хлебникова и Маяковского...
Переводить «Камасутру» на эстонский неинтересно – как ни крути, выходит что-то про оккупацию. То ли дело на удмуртский. Но и тут Петр Захаров столкнулся со сложностями: скромен удмуртский народ, скуден его сексуальный лексикон, не хватает в нем слов для описания всех плотских утех жителей Индостана. Но не растерялся этнофутурист – придумал новые слова. Удмуртские, но – новые. И этим обогатил язык своего народа и, стало быть, украсил его интимную жизнь. Это как если бы на русский «Камасутру» перевел Маяковский. Впечатляет?
Выйдет книга – будем ждать в Удмуртии демографический взрыв. В этом, видимо, и был тайный смысл проекта. И это радует.
Дарья Гармоненко 
