Тиртей
Фото Reuters
Начну без обиняков. На днях до воспитанников поселка Панаевск Ямальского района наконец-то добрался полярный Дед Мороз Ямал Ири.
– Как-то он поздновато! Март на дворе! – орет мне Алкей, оторвавшись от чертежа памятника бассейну на месте памятника героям 1812 года.
– Наоборот, – хмыкает Антигон, почесывая ягодицы и задумчиво изучая Алкея сквозь пустую бутылку шампанского, – рановато! До Нового года еще девять месяцев!
Да какая разница! Ну, допустим, перебрал Дед Мороз в дороге, загулял с оленями, заснул в сугробе… Не успел, опоздал. Но ведь приехал! Взял себя в руки! Целый, невредимый, да еще и с мешком подарков!
Панаевские дети, конечно, в экстазе! Тут тебе и комплект спутникового телевидения, и гостинцы, и концертная программа, и викторины, и песни, и пляски! Снова елки, снова салюты, снова неизвестно, будет ли второй тур. Красота… Ай да Ямал, ай да Ири!
А я вот что подумал. Может, до нас такими темпами и парламентаризм доберется, и демократические институты, и теледебаты, и блюдечко с голубой каемочкой... Если не к 31 декабря, то просто к 31-му. С опозданием, зато с мешком подарков наперевес...
Чур-чур! Зарапортовался! Еще чего не хватало! К черту лжелиберальное бесовство. У нас и так все хорошо и суверенно. Я уже подбираю пиджак со стразами на священную инаугурацию. А Фиест тем временем стишок сочинил:
Мы не бегаем за бугор, не жрем эклеры,
Нашу крысу больше совсем тошнит.
Спи, умирай под Москвою, сажай самшит.
Раб не сойдет с галеры.
Жди, надейся. Это еще вопрос,
Доберется ль к тебе Дед Мороз.
Я за этот стишок Фиесту дал по морде. Чтобы не упадочничал. И пошел за шампанским и мандаринами. Новый год так Новый год.
Марианна Власова 
