Алкей Буду краток. Если меня начнут пытать – я все расскажу. Все-все. Про всех-всех-всех. Могу и приврать, хотя ложь – это единственное, что мне несвойственно в принципе. Но пытки, поговаривают, бывают очень убедительным аргументом. К чему я это? А к тому, что секреты хранить очень трудно. Тайну таить предельно нелегко. И людей, способных на подобные подвиги, надо холить, как бешеных котят. Хотя это, конечно, и идет вразрез с нашими прозрачностью и открытостью. Парадокс. Внутреннее противоречие, которое угнетало бы меня, будь я поглупее. Но я спокоен, как лед. И хладен, как ветер. Я знаю: всему свое время, каждому овощу – свой фрукт.
Вот и губернатор Забайкальского края Равиль Гениатулин высказался, если верить специалистам, глубоко точно и, я бы даже сказал, целеполагающе. Я имею свою собственную, отметил он, личную оценку своей деятельности. Эта оценка никому не известна, и вам я о ней, добавил он в заключение, не расскажу!
Это просто какой-то совсем уже нездешний восторг. Мне тут нравится абсолютно все. Губернатор – вы только подумайте – имеет оценку своей деятельности. Собственную, личную. Наверняка всесторонне продуманную. Взвешенную. Но он не хочет навязывать никому своего мнения. Поэтому никто о его оценке его же собственной деятельности не знает и никогда не узнает. Меня, если говорить честно, даже и пытать не надо – сам все про всех расскажу. А тут...
А тут героизм и сохранение секретов в тайне. Враги не узнают ничего. Шпион придет, плюнет и уйдет. Может быть, шпион не сможет обнаружить следов и самой деятельности, потому что и она законспирирована. Так держать! Никому не признаваться на допросе. Деятельность делается – и все. И никаких оценок. А то, знаете ли, могут и выводы последовать. А кому они нужны?
