Максим Артемьев Сколько поколений советских школьников выросло на романах Майн Рида, Густава Эмара и братьев Рони - старшего и младшего? Наверное, больше чем до 17-го года. Тогда ведь деревенские ребятишки, коих было большинство, не читали подобной литературы. Но это лишь так, подход к теме.
Кажется, в книге "140 бесед с Молотовым" Ф.Чуева есть такой примечательный фрагмент. Вождь, то есть Сталин, спрашивает кого-то, ответственного за книжную торговлю, - а почему не издают сейчас приключенческой литературы, такой, как в годы его детства - вроде Майн Рида? Следует многозначительная пауза, после которой выясняется, что надо принимать решение правительства по этому вопросу, в итоге вождь бессильно махнул рукой, мол, опять все забюрокрачиваете, и больше к этому вопросу не возвращался. Зато вернулись после его смерти, при Хрущеве.
Вожди времен "оттепели", видимо, понимали, что нельзя пичкать детей одним только "Тимуром и его командой", и решили сделать подарок советским детям, в том числе и своим внукам. Не знаю, оценили ли внуки их подарок, осознали ли смелость политики, освободившейся от категоричной идейности, но читали они Майн Рида с удовольствием.
Но дело опять-таки не в этом, а в том, что в результате подобной любезности вождей советские дети остались (совершено непреднамеренно) в плане приключенческой и фантастической литературы на уровне конца XIX - начала XX века. Произошла великая подмена. То, что на Западе давным-давно забыли - книги Майн Рида, которого, кстати, на родине знали как "капитана Рида", Луи Буссенара и т.п. авторов, в нашей стране, отрезанной от новейших тенденций в мировой литературе, обрело второе рождение. Вожди хотели как лучше - и вернули в круг повседневного чтения книги своего детства, на которых выросли сами, но которые пылились в Европе и Америке в запасниках библиотек. В свою очередь, поколения 50-80-х годов остались почти не затронутыми современными западными влияниями, мимо них прошли популярнейшие и известнейшие писатели приключенческого жанра.
Конечно, кое-что просачивалось из фантастики, например, рассказы Айзека Азимова или повести Рея Брэдбери, детективы Жоржа Сименона, но в целом поколения советских школьников пережевывали "Всадника без головы" или "Приключения капитана Блада". Да и Сименон с Азимовым - авторы не для мальчиков 10-12 лет. Вот для этой-то категории читателей ничего новенького и современного не переводили. Для тех, кто младше, - были Астрид Линдгрен с Карлсоном и Памела Трэверс с Мэри Поппинс. Существовал и такой вариант, как пересказ (без ссылки на первоисточник), подобно волковскому переложению "Волшебника из страны Оз".
Но, увы, о том, что книги Зейна Грея, Оуэна Уистера, Уолтера ван Тибурга Кларка о ковбоях заменили Майн Рида и Луи Буссенара, нашему юношеству было невдомек. Не знали пионеры и об Эдгарде Берроузе, Нине Боден, Джоне Бьюкене, Сириле МакНиле.
Книги фантастического и приключенческого жанра по самой своей природе обречены на недолгий успех. В советской стране, заботливо изолированной от посторонних и вредных влияний, возник удивительный феномен искусственной консервации литературной моды и вкусов. Послесталинское послабление обернулось на поприще детско-подростковой "развлекухи" "повторением пройденного", искусственным возрождением в условиях фактически сохраняющейся изоляции литературных вкусов полувековой давности, соответствующим воспоминаниям тогдашнего руководства о своем детстве.
Кстати, как известно, с конца тридцатых годов фактически попала под запрет научно-фантастическая литература. В лучшем случае можно было сочинять в жанре "ближнего прицела". Поэтому, когда science fiction получила реабилитацию, то она началась с переиздания произведений Александра Беляева (ничего другого "готового" не было), которые по инерции тиражировались вплоть до 80-х годов.
Классики - Жюль Верн и Герберт Уэллс также получили гипертрофированное внимание читательских масс, не только в силу высоких художественных достоинств, но и по недостатку альтернатив и косности книгоиздательской практики.
Кстати. Нельзя не сказать несколько слов о судьбе романа "Борьба за огонь" братьев Рони. Конечно, его напрочь забыли во Франции уже в 30-е годы, и потому его многочисленные переиздания советских времен - явный анахронизм. Но в 1981 году о нем вдруг вспомнили в Англии и сняли фильм, руку к которому приложил такой мэтр, как Антони Берджесс, придумавший для сценария "язык" первобытных людей.
Дарья Гармоненко