Светлана Гаврилина
Фиников со времен Древнего Рима и до прошлого века в Израиле не было, а теперь их тут полно. Фото Рона Алмога
Таксист гнался за мной, тяжело дыша. Что-то вслед ему кричали другие таксисты. Я попыталась придать себе нордически-суровый вид и, когда он все-таки догнал, отчеканила по-русски и по-английски: «Нет-нет, я же сказала, у нас мало денег и нам нужен городской автобус». Он отдышался и почти жалобно произнес, отчаянно жестикулируя: «Нет, я же кричал вам – автобусная остановка напротив! Вам подходит вот такой и вот такой…» Со стоянки ему опять что-то крикнули, и он добавил: «И еще вот такой, это вот туда, через подземный переход».
Только что в аэропорту Бен-Гурион вереница бледных молчаливых людей с петербургского рейса, контрастировавшая с разноцветной загорелой толпой, прошла через все досмотры и растворилась в пространстве. Или перевоплотилась. Я в поисках ориентиров выскочила из здания аэропорта к скамеечкам под пальмами, выискивая англоязычные указатели. И не сразу распознала в веселой и яркой девушке, мистическим образом одновременно говорившей по двум телефонам на двух языках, открывавшей пачку сигарет и переобувавшейся из ботильонов в бескаблучные розовые босоножки, отрешенную пассажирку в черном из соседнего ряда. Не отрываясь от всех своих занятий, она успела мне объяснить и про обменник, и про курс, и про поезда в нужное мне место, и что в Питере она жила на Гражданке, и про сводку погоды там и здесь. Затем как-то все было само. Как-то купили в автомате билеты на поезд, как-то выяснили про нужную платформу и через сколько станций выходить (в этом принимали участие охранник, двое вооруженных солдат, парочка хипповского вида с рюкзаками и темнокожая крупная женщина в цветастом платье). И вот таксисты помогли найти путь к тель-авивскому ночлегу.
О туристических достопримечательностях Израиля написано много. Могу сразу сказать – мы заведомо не ставили целью сломя голову носиться по стране, чтобы «закрывать гештальты». На это не хватило бы ни дней, ни сил, ни денег, а в Хайфе ждали друзья, с которыми хотелось провести вечера в разговорах, узнать об их событиях, прогуляться с ними в их израильскую жизнь. А в самый первый день двум усталым петербуржцам нужно было море.
Пляж в Тель-Авиве бесплатный, как почти везде в Израиле. Бесплатны там и поилки с питьевой водой, туалеты, душевые. Эти поилки поражали и в парках Иерусалима, и во всех местах отдыха в Хайфе. В краю соленых морей, песка и камня, где экономия воды возведена в культ, в жару можно не мучиться жаждой. Тем не менее стоит с собой иметь воду – по этому поводу в первый же день мы купили бутылку воды за 5 шекелей, а потом наполняли ее по мере надобности. Правда, потом нам сказали, что это не совсем лайфхак – можно было вообще взять из дома в полет пустую тару. Ничего. В следующий раз. Он обязательно будет.
Будет – потому, что без всяких туристических толп можно смотреть на финиковые пальмы с гроздьями зреющих фиников и вспоминать, что фиников до прошлого столетия здесь не было чуть ли не со времен римлян. Были целые спецоперации, требовавшие разведывательных и диверсионных навыков: раздобыть саженцы там, где их сурово охраняли от прибывающих и прибывающих на скудную землю поселенцев. Укоренить и заставить плодоносить во имя процветания страны.
Будет – потому, что в Тель-Авиве мы пока успели побыть только на пляже и немного в Яффо. Потому что вечер по рекомендации родных провели (отведя на это существенный кусок путевого бюджета) в баре рядом с американским посольством, где под вполне международные куриные крылышки и местное пиво смотрели одновременно на уходящее в сумерки море и на футбол с телеэкрана. Надо было отдышаться в новом мире, и для этого как нельзя лучше подошел этот бар с его посетителями – от всемирного разношерстного молодняка до американских морпехов, от крепких мужчин с повсеместных здешних строек до одинокого печального пожилого человека в майке-«алкоголичке».
Меня предупреждали, что здесь везде надо торговаться. Эка невидаль – рядом со своим домом на Кондратьевском рынке я всегда так делаю. Поэтому купить легкий сарафан за 20 шекелей вместо 30 оказалось делом несложным. Ну чуть-чуть другой уровень квеста – языковой барьер. Впрочем, его особенно нет. Хотя вопреки стереотипу русский язык не в таком уж повсеместном ходу. А сарафан оказался делом правильным. С одеждой, как и говорили, здесь «беспонтово». Конечно, не надо в субботу в шортах вклиниваться к религиозным людям, четко блюдущим обряды, но по улицам, рынкам, музеям и прочим общественным местам можно ходить в чем угодно. Одежда и обувь должны быть удобными, тебе в них должно быть уютно и свободно. Точка.
«Ну как вам наш Израиль?» – спрашивает в Хайфе немолодая женщина-метапелет с легким украинским акцентом. Она давно здесь живет, ухаживает за престарелой женщиной. Это в принципе государственная работа, есть кадровые фирмы-посредники, но родным подопечных услуги метапелет оплачивает государство. На хайфском променаде много стариков и инвалидов на таких прогулках с сопровождающими. Но еще больше бегунов – утром и вечером. Юных и средних лет, с придуманными для здорового образа жизни гаджетами. А еще на променаде тренажеры. С непременной поилкой. Они не пустуют.
Еще одна поилка. Рядом с ней сидит кот. Подойдет кто-то попить – кот тут же прыгает в чашу и лакает разлившуюся воду. Хайфа – город кошек. Все – и ничьи, и «хозяйские» – живут под открытым небом. Их кормят, их любят. Коты десятками встречают тебя, когда идешь с поезда. Это первое впечатление о Хайфе. Коты сидят вокруг засохшей агавы, выглядывают из-за ядовитых цветущих олеандров и банановых кустов (точнее, банан – это трава, только очень большая), караулят угощение у моря – там рыбаки с удочками. По пляжу не бегают, но окружают его по периметру. В статусных Тель-Авиве и Иерусалиме котов на улицах меньше, но там больше квартирных. Хозяева-репатрианты часто боятся выпускать привыкших к четырем стенам любимцев в неизвестность новых городов.
«Тут просто ориентироваться: с одной стороны море, с другой – гора Кармель», – говорят друзья. Вот с подъема панорама – море, корабли на рейде, за изгибом берега древний Акко. А вот здесь, у подножия горы, пещера Илии, святое место для трех религий. Тут не чувствуешь монетизированной туристическо-паломнической экзальтации. Книги, листки с молитвами на иврите, свечи. Ниша за ширмой, где ты можешь сказать свою молитву на любом языке.
В последние дни – видимо, чтобы дать прочувствовать специфику – нас застает канун Шаббата, когда в стране не ходит почти весь транспорт. Улетать именно в субботу (как-то не учли), а мы в Хайфе. Бюджет не позволяет брать такси, есть какие-то непонятные маршрутки, но мы не знаем иврита и у нас нет местной сим-карты. К тому же в пятницу из-за ремонта путей не ходили поезда до Бен-Гуриона. На ночлег в Тель-Авиве как раз резко взлетели цены и исчезли хотя бы условно бюджетные варианты. Поэтому утром в пятницу мы с пересадками бросились в маленькую нетуристическую Ор-Йехуду в паре километров от аэропорта, где и заночевали. Там в субботу в терпимую сумму обошлось такси Gett.
В начале ноября люди уже готовились к зиме – в это время покупают теплые гольфы, угги и толстые мохнатые безрукавки, чтобы греться зимой в домах без центрального отопления. В Хайфе кончался купальный сезон, сейчас уже ушли из будок пляжные спасатели, поминутно кричавшие, в том числе по-русски: «Госпожа тетя, не ходи в вода!» (в ветреный день с волнами) или: «Опасный рыба! Нинада!» (когда странноватая туристка схватила в воде прибитую волной погибшую рыбину-туну – тунца, унесла с пляжа и вся нежившаяся в море публика долго прямо на плаву на всех языках обсуждала загадочную даму).
Я не знаю, где «парадный фасад» Израиля, я его не видела (разве что этим «парадом» был лучший сезон – осеннего мягкого тепла и цветения, конца сбора урожая и сразу начала нового аграрного цикла), меня с первой минуты морально утащила к себе непарадная страна. С досками объявлений о работе и аренде жилья, с ценами на еду и скидками, с хайфскими прибрежными кошками и всеобщими политическими спорами. С морем и финиками, которые в прошлом веке здесь еще не росли.
