Глаза святых и бревно Тиу

Писатель Франсеск Серес породил резиденцию Faber, а Faber порождает новую реальность. Фото из архива Франсеска Сереса

Олот – живописный, но деловой, богатый производством городок в комарке (районе) Ла Гарроча провинции Жирона, в 100 км к северу от Барселоны, почти на границе с Францией. Из окон видны снежные Пиренеи, и куда ни глянь – всюду вулканы. Ближайший, Монтаскопа – в центре города, а всего в окрестностях их почти 50. Некоторые, говорят, все еще активны. Один из самых знаменитых – Санта-Маргарита, у него прямо в кратере спряталась часовня. Вся эта территория – национальный парк, однако 

30-тысячный Олот привлекает не только отдыхающих, но и трудящихся. Здесь своя международная архитектурная школа, расположенная в оригинально переделанном литейном заводе (меня особенно поразил туалет с выдвигающимся из железной стены унитазом и прозрачной стеной), своя школа искусств. Не считая бесчисленных фабрик. В Олоте, к примеру, уже не первый век изготавливают фигуры святых – на любой вкус и размер, от мала до велика. В подвале Музея святых трудятся мастера – режут, лепят, расписывают красками, вставляют глаза в глазницы. Главный экспорт – в Южную Америку, но спрос гораздо шире.

Это я все к чему. В сентябре при помощи правительства Каталонии и мэрии Олота в городе  открылась международная резиденция для писателей, артистов и ученых под названием Faber. Первая в Испании. Вдохновитель, отец и директор Faber – писатель и публицист Франсеск Серес, женатый, между прочим, на специалисте по теоретической лингвистке из России – Даше. Сам Франсеск заинтересовался Россией еще до встречи с Дашей. Несколько лет назад на каталонском языке, а затем и в английском переводе появилась составленная Франсеском антология русских рассказов («Russian stories») от якобы известных современных авторов. Рассказы получились густые, пестрые по тематике и весьма убедительные. Но в списке авторов – ни одной знакомой фамилии. Да и рецензенты дружно сомневаются: а не фикция ли это? В общем-то, так оно и есть. Франсеск, тогда еще не бывавший ни разу в России, умудрился написать о ней целую книгу точно и живо (и про Чернобыль, и про холодную войну), да еще и разными голосами.

Вид на деревню Бесалу. Фото автора

Итак, резиденция. Оказалась я там по неожиданной рекомендации своего каталонского переводчика Микела Кабала Гуарро. В удобном отельчике с отличным видом на пейзажные красоты каждый месяц собирается небольшое профессиональное коммьюнити. Постояльцы работают над своими проектами (романами, переводами, научными разработками и т.д.), набираются вдохновения, гуляя по соседним городам, деревням и вулканам, общаются ежедневно за ужином, завязывая международные связи. Каждый обязательно дает хотя бы одно публичное выступление. Мне случилось выступать трижды. В Барселоне – в университете по приглашению профессора и видного русиста-переводчика Рикарда сан Висенте (он, кстати, один из тех самых «испанских детей») и в НКО CIEMEN по нацменьшинствам и правам человека. А еще в городе Баньолес, расположенном на единственном в Каталонии большом озере, в музее Дардер, на пару с писателем Мэтью Три. Мэтью вообще-то британец, но почти 30 лет живет в Каталонии и пишет на каталонском.

Вместе со мной Олотом вдохновлялась редактор испанской «Гранты», издатель и писатель Вэлери Майлз. Она американка, но последние 15 лет живет в Барселоне, пишет диссертацию по уже покойному писателю Рикардо Баланье. До поездки я о нем ничего не слыхала, но теперь собираюсь поискать переводы. Судя по всему, интереснейшая личность. Еще одна писательница, которую хотелось бы прочитать, – каталонский классик Мерсе Родореда. О ней много рассказывала на ужинах молодой филолог Неус Пеналба. Мы даже сходили в Барселоне на выставку, посвященную шахматам, в музее Миро. Среди прочего (реди-мейды Дюшана, фильм Пудовкина и пр.) там висели и две любительские картины Родореды. Впрочем, главной нашей целью в Барселоне был женский марш против Трампа, куда мы увязались за Вэлери Майлз. Инаугурация нового президента США и все последующие его кунштюки беспрерывно сыпались как раз в период нашего резидентства и не давали нам покоя.

Жил с нами и солдат невидимой армии Википедии – Алекс Инохо. А еще Этьен Рузье, фланнер из Перпиньона, французского города за горным перевалом, в часе езды от Олота. Фланнер (от слова «прогуливаться», «лодырничать») – популярный во Франции литературный жанр, а его авторы – исследователи урбанизма, отличающиеся от городских зевак тем, что не сливаются со средой. Впрочем, об этом явлении написано много статей, и каждая интерпретирует по-своему. Этьен за две недели пребывания в Олоте подготовил целую арт-презентацию – схему белых зон города, не обозначенных на гугл-карте, фото домов и стрит-арта в этих зонах, керамику со дна реки Флювии и т.д., – все это с философскими комментариями. В частности, с упоминанием литературных экспериментов группы «Улипо» (OuLiPo) и концепции «третьего сада» как третьего мира.

В Олоте вдруг случилось невероятное – выпал снег. Фото автора

На неделю приехали барселонская актриса театра и кино, литератор Анжелз Бассас и Марина Эспаза – критик, литератор, а теперь и глава офиса ЮНЕСКО «Барселона – город литературы» (да-да, совсем недавно Барселона стала одним из официальных городов литературы). Большинство из этих резидентов разъехались, и их сменил издатель и переводчик из Глазго Алан Кэмерон. Сейчас читаю его любопытную книгу «Во славу болтливых». Книга эта – про языки, тема неимоверно Алана занимает, сам он помимо английского говорит на итальянском и родном гэльском.

Чуть позже приехали еще два писателя. Лила Азам Зангане, автор книги «Волшебник: Набоков и счастье», которую легко найти на русском. Сама Лила – иранка, родилась и выучилась во Франции, но последние 15 лет живет в Нью-Йорке. Свободно говорит на нескольких языках, даже по-русски изъясняется. Она совсем немножко пожила в Москве в 2001-м. Оказывается, ее тогда принимали за лицо кавказской национальности и постоянно требовали документы. Кроме того, приехала из Парижа лауреат Гонкуровской премии за дебютный роман Якута Аликавазович – боснийка, перехавшая во Францию в 12 лет и пишущая по-французски. Кстати, Лила и Якута выступали в библиотеке города Фигерос. Для меня это стало отличным поводом пройтись вместе с Дашей Серес по безумному замку – Музею Сальвадора Дали и его Галы. Там, в замке, художник и похоронен. Кстати, Анжелз Бассас оказалась землячкой Дали и призналась, что в детстве видела его в гробу.

Также на несколько дней из Страны Басков к нам приезжала Инари Листенмаа – компьютерный лингвист, финка, работающая в Швеции над разработкой компьютерных переводчиков, голосовых роботов и пр. А в финальные пару дней присоединился эксперт по коммуникациям, бородатый Бернат Руиз Доменек. Мы уехали, но на следующей неделе Faber ждет группу математиков, будут разрабатывать новый язык программирования. После математиков – танцоры. После танцоров – снова литераторы. После литераторов – феминистки…

В общем, компанию Франсеск Серес собрал пеструю. О чем только мы не успели переговорить за минувший месяц. Темы варьировали от независимости Каталонии до превратностей любви, от информационной безопасности до встречи со сверхъестественным, от феминизма до геополитики, от издательских политик и лингвистических казусов до вегетарианства и садоводства. Кухня в Ла Гарроче, кстати, отменная – простые продукты, взращенные на вулканической почве. Есть и свой алкогольный напиток на травах – Ратафаи. А еще я испытала странное дежавю. Каталонские деревни (бывшие средневековые крепости) до боли похожи на умирающие дагестанские села, только не умирают, а, к счастью, цветут. Мы проехались по Санта Па, Бесалу (съездила туда дважды), Хосталет Ден Бас и Сан-Приват Ден Бас (не путать с Донбассом)… Помимо прочего, я сильно просветилась и теперь знаю, что такое каганер. Ритуальная испражняющаяся мужская фигурка, которой вместе с вертепом каталанцы украшают дома на Рождество. Есть еще кага Тиу – какающее бревно по кличке Тиу, из которого вместо лепешек выходят подарки для детей. В общем, мой мир уже не будет прежним. А Олот останется в сердце