Почему герои боятся паучков

Открывая двери в жизнь, надо быть готовым к тому, что реальность – пострашнее «киношки». Фото Reuters

Вы видели, как пафосный, героический борец за моральную справедливость, регулярно бросающий вызов обществу, вздрагивает и в ужасе убегает при виде безобидного жучка-паучка? А ведь сплошь и рядом.

А как насчет отважного исследователя пещер и покорителя гор, у которого подгибаются коленки при виде обычной собаки? Или решительной, бесстрашной путешественницы и альпинистки, которая краснеет и бледнеет от одной мысли, что когда-нибудь ей придется выступить на публике?.. А как насчет девушки, которая в разных странах героически спасла от смерти двух утопающих (в бушующем океане и в прыжковой секции бассейна), а в Москве стесняется сходить в туалет в компьютерном магазине, поскольку не планирует там ничего покупать?..

А бывает и наоборот: люди, которые боятся драк и вроде бы считаются робкими и слишком интеллигентными, в других областях проявляют незаурядную храбрость: ни капли не боятся ни высоты, ни глубины, прыгают с парашютом и т.д.

Я слышал также, что военные низкого ранга могут быть очень храбрыми в бою – и крайне робкими в административном плане, переспрашивая у начальства по десять раз, можно ли переложить какую-то бумажку или вещь.

А помните «Песенку о солдатских сапогах» Булата Окуджавы? «А где же наше мужество, солдат, когда мы возвращаемся назад?» Поэт имел в виду советских бойцов, которые мужественно победили Гитлера, но, вернувшись из Европы в СССР, спасовали перед Сталиным, позволив ему и дальше издеваться над страной...

Одна моя близкая подруга боится собак, но умеет быть борзой в любви и вообще в человеческих отношениях. Другая приятельница боится непростых разговоров, зато лихо скачет на лошади через пропасти в горах.

Мой знакомый поэт в юности был близок к радикальным националистам, не боялся задирать кавказцев, готовых дать мощный отпор. Как-то раз, когда он уже окультурился, мы гуляли с ним по Москве, пили пиво. Мимо ехала по своим делам машина полиции. Он пришел в животный, нечеловеческий ужас. Мол, как, у нас же пиво, вдруг нас арестуют?! Не знаю, как сейчас, но тогда это точно было законно. И его ужас меня сильно удивил. Да и полицейские на нас даже не взглянули.

Один мой приятель хотел слазить в горы, прыгнуть с парашютом, и дико боялся сидеть на старом, хлипковатом стуле, с которого, однако, за все годы его существования никто никогда не падал, да никто особо и не напрягался. Его двоюродная сестра уже прыгала несколько раз с парашютом – и панически боялась приезда родственников. Как же, ответственность, правильно принять гостей...

Так что храбрыми мы называем тех, о чьих страхах пока не знаем. А трусами тех, о чьих подвигах пока не наслышаны. Почему это происходит? Почему у большинства людей трусость мирно уживается с мужеством?

Во-первых, у человека могла быть какая-то психотравма детства, например, болезненный укус собаки, стыд за проваленное публичное выступление и т.д. Это порождает иррациональные страхи, фобии, которые переходят и на взрослую жизнь.

Кто-то из классиков психоанализа приводит хрестоматийную историю, как некий мальчик мирно справлял малую нужду где-то в австрийской деревушке, как вдруг в мужское достоинство его клюнул петух. Физически травма не была уж очень серьезной, но на всю жизнь спровоцировала у него страх кастрации. А ведь этот бутуз стал потом видным адвокатом, уважаемым отцом семейства, столпом общества...

Во-вторых, имеет значение и тип личности.   Например, интроверту вряд ли будет так уж страшно исследовать пещеру или даже сходить ночью на кладбище, а вот испугаться выступления на людях он вполне может.   Экстраверт, напротив, уверенно чувствует себя с людьми, а вот темной пещеры или пресловутого жучка-паучка может и испугаться.

Кстати, то же касается и ума. Мало кто во всем умен или во всем глуп. Я даже не к тому, что хороший искусствовед вряд ли будет хорошим программистом, – это и так понятно. Я к тому, что человек может отлично учиться, поглощать знания, быть интеллектуалом – и совершенно не уметь общаться, строить любовные и дружеские отношения.

Крайний случай – главный герой романа Набокова «Защита Лужина».   Патологический интроверт, даже аутист, совершенно не приспособленный к жизни, становится одним из лучших шахматистов мира, но терпит поражение в жизни. Он боится общения, не может найти себя в браке, сходит с ума от воспаленной работы своего гениального мозга и кончает с собой. Считается, что Лужин списан с немецкого гроссмейстера Курта фон Барделебена, который в 1924 году совершил самоубийство, и с четвертого чемпиона мира Александра Алехина, который страдал запоями.

Помню, в годы моего детства среди учеников моей школы провели опрос: «Что стоит для вас в школе на первом месте?» Самым частым ответом было: «Общение с друзьями». На родительском собрании учителя сообщили эту новость с ужасом. С ужасом же восприняли ее и родители. А современные психологи наверняка восприняли бы ее предельно спокойно, а то и позитивно. Ведь если бы школьники ответили, что их интересует только учеба, а дружба, общение, любовь им глубоко безразличны, было бы куда хуже. Образованными такие дети обязательно станут, а вот счастливыми – вряд ли.

Еще более запущенный случай – недавняя история, как один продвинутый студент в Митине, в школьные годы победивший в ряде олимпиад, убил свою девушку, а потом и себя. Вот он какой человек – умный или глупый?..

И наоборот, есть обаятельные, веселые люди, которые отлично чувствуют других людей, прекрасно с ними общаются но при этом могут быть легкомысленны, безответственны, не особенно образованны. Немного упрощенно можно сказать так: одни люди глубоки, другие умеют общаться. Впрочем, тем ценнее те, кто сочетает в себе оба этих важных качества.

Причина – у разных людей в разной степени развиты зоны мозга, отвечающие за различные навыки. Во многом это врожденное. Поэтому, на мой взгляд, корректнее говорить не о том, что тот или иной человек умен или глуп, а о том, что у такого-то человека хорошо развиты одни навыки и плохо – другие.

Некоторые ученые считают, кстати, что если повысить точность томографии головного мозга хотя бы раз в 10 (а рано или поздно это обязательно случится), то можно будет еще в раннем детстве понять, в чем человек талантлив или даже гениален, а чем ему профессионально заниматься заведомо бесполезно.

Если плотность нейронных связей в зоне мозга, отвечающей за слуховое восприятие, велика, а в зоне зрительного восприятия – мала или заурядна, то сразу ясно, что человеку стоит быть музыкантом, а никак не художником или дизайнером. Считается, что у гениев зона мозга, отвечающая за их сферу деятельности, развита в десятки раз лучше, чем у обычных людей. Человек, не склонный к живописи, может несколько улучшить свои навыки, но стать Ван Гогом ему точно не суждено.

Прочтя это, кто-то из вас наверняка начнет беспокоиться: если государство заранее будет знать, у кого к чему талант, не приведет ли это к тому, что людей будут чуть ли не насильно запихивать в одни сферы деятельности и не пускать в другие – «во благо Отечества»? Если приведет, то, конечно, это плохо. Это будет очередной антиутопией вроде «Мы» Замятина.

Естественно, выводы из исследования мозга должны будут делать сам человек и его родители. Тогда это может стать настоящей общественной революцией. Широкие массы людей перестанут ненавидеть свою учебу и работу, ибо сразу будут знать, чем им имеет смысл заниматься. Ведь чаще всего человеку нравится именно то, что у него хорошо получается, к чему у него способности.

Развитие зон мозга и тип нервной системы отвечают не только за «ум» и «глупость», но во многом и за «храбрость» и «трусость». Зная, насколько относительны все эти четыре понятия, трудно уже писать их без кавычек.