Армен Захарян
Костас Ваксеванис в одночасье превратился в самого известного журналиста страны.
Фото Reuters
Тьма накрывает машину, как раз когда мы выезжаем из Афин. Эффект получается двойной: и солнце скрылось, и фонарей на дороге стало меньше. Пригород хранит угрюмое молчание, лишь изредка его прерывают лай собак и гул поднимающегося ветра. Спустя какое-то время машина выкатывает на серпантин, Афины оказываются теперь внизу: затянутые пленкой уже не видимого глазу смога, горящие электрическими огнями, желто-белые, с величественно торчащей громадой Акрополя.
Впервые я увидел этот город в 2009 году: в центре, на площади Омония, мужчина колол героин себе в вену, зубами перетягивая жгут. Полиция безразлично проходила мимо. Я слышал крики, завывание сирен, видел с балкона гостиницы драки пакистанцев с выходцами из Африки, бездомных, стирающих в переулках свою одежду. Это было не просто «неблагополучие»: там зрела ненависть. А в 10 минутах от площади Омонии, в самом сердце Афин у подножия Акрополя, играла музыка и рестораны ломились от наплыва клиентов. Кризис, скрытый за истинно европейским фасадом.
Когда я приехал в следующий раз, то увидел, что плод этой ненависти уже созрел. Они шли по улицам Афин, высоко держа факелы, и реяло их знамя – стилизованная под эллинистические мотивы свастика. Их лидер гордо вскидывал сжатую в кулак правую руку, и они приветственно ревели.
«Красные обвиняют нас в том, что мы фашисты! Но я никогда не получал денег от Гитлера! Это они долгие годы получали доллары из Москвы! Но теперь пришло наше время!»
Снова приветственный рев, и выше вздымается знамя. И тогда начинается песнь: о новой Греции, о всемирной Спарте, о законе и порядке, о ярости, которая сметет врагов.
Эти ребята в черном – «Золотая заря» («Хриси Авги» по-гречески). Их активисты причастны к многочисленным жестоким нападениям и убийствам мигрантов, гомосексуалистов и антифашистов. Они утверждают, что ни газовых камер, ни печей в немецких концлагерях никогда не было. Их идеологи пишут, что когда «Золотая заря» возьмет власть, то изменит календарь и первым годом новой эры станет день рождения Адольфа Гитлера. Это не маргинальная запрещенная группировка. Это партия, прошедшая по итогам последних выборов в греческий парламент.
Наша машина наконец-то останавливается. Афины остались всего в 15 километрах, но здесь в воздухе витает запах другого полиса: массивные дома с темными окнами, битое стекло под ногами. Дом, в котором нас принимают, похож на подпольное укрытие левых. Сначала мы проходим через калитку и пересекаем двор, а потом долго спускаемся по узким ступеням вниз. Впереди бежит пес, периодически останавливаясь и оглядываясь.
Нас встречает Костас Ваксеванис, пожалуй, самый известный журналист Греции. Несколько месяцев назад он опубликовал в своем журнале список греческих политиков, чиновников, бизнесменов – по совместительству клиентов швейцарского банка, имевших там счета (некоторые на суммы до 500 млн. евро). На следующий день после публикации полиция устроила за журналистом настоящую охоту и задержала: местный Джулиан Ассандж якобы выдал секретные данные. Вскоре все обвинения с него были сняты, но из зала суда Костас вышел героем, в политизированности преследований которого не сомневался уже никто.
Ваксеванис ходит по комнате: на столе фуражка с серпом и молотом, на стене кубинский революционный плакат. Закуривает сигару – скорее вечно юный Че, нежели вечно неуловимый Ассандж – и, пустив кольцо дыма, обращается к нам: «Если долго нагревать воду, то она закипит. Взрыв неизбежен. Греки больше не могут терпеть: собственное правительство загоняет их в угол».
Когда «Золотая заря» приняла участие в выборах в парламент в 2009 году, они получили лишь 0,3%. На майских выборах 2012 года – 7%. И за этой скромной на первый взгляд цифрой – больше 400 тыс. голосов. Но это не партия подстроилась под избирателей, это греки «дозрели» до нее. Растущая безработица, сокращение зарплат и пенсий, долг, который подобен гидре из греческой мифологии: отрубаешь одну голову – вырастают две.
═ Кризис поляризует настроения в греческом обществе. Фото автора |
Суверенитет страны стал де-факто предметом торга: немецкие финансисты настойчиво советовали грекам начать продавать свои острова. Тогда и появилась в Элладе эта шутка: «Меркель удалось то, что не смог даже Гитлер: создать в Греции фашистскую партию». Потому что время тяжелых потрясений и лишений – это соль и хлеб «Золотой зари». И майский результат не ошибка – на перевыборах в июне «Хриси Авги» подтвердила, что «нужна своей стране».
Каким же образом удалось неонацистской радикальной партии стать столь популярной на родине демократии?
«Наказать виновных в происходящем и вернуть Грецию грекам» – короткая и такая простая программа. Активисты устраивают патрули в районах скопления мигрантов: чтобы защищать от ограблений коренных афинян; раздают бесплатную еду беднякам: но только тем, кто докажет свое греческое происхождение; организуют банк крови для переливания: но греческая кровь должна достаться только истинным эллинам. Женщина, которую ограбили трое румын, не получив помощи в полиции, обращается в «Золотую зарю»: крепкие молодчики в черных рубашках тут же выходят на след преступников. И где-то в отдалении словно слышится гимн, такой знакомый и такой недавний: «Высоко знамя реет над отрядом, штурмовики чеканят твердый шаг…» Так что песни «Золотой зари» о новой Элладе столь же стары, сколь стара человеческая ненависть.
В Афины мы возвращаемся уже в полной темноте. Костас Ваксеванис много говорил о свободе, которой становится все меньше в греческом обществе, и о прогнивающей власти, которой никто не доверяет. Но, прощаясь с нами, он улыбался, а его ясный взгляд твердо смотрел в будущее. И в этих глазах читалось: «Когда эта лживая власть падет, левые, главная оппозиционная сила страны, позаботятся о Греции. Честно и справедливо».
Но когда по тому же серпантину мы спускаемся обратно в город и Афины снова оказываются как на ладони, я вспоминаю всполохи факелов, стройные ряды чернорубашечников, чеканный шаг и старые песни о главном…
Согласно последним опросам, если бы новые выборы в парламент прошли сейчас, «Хриси Авги» набрала бы уже больше 10%, став второй оппозиционной силой страны.
Афины–Москва
