Светлана Гамзаева
Маленькая Сандра, пять лет прожившая в приемной семье в Португалии, теперь живет в России. Вместе с матерью, по-прежнему не работающей, в аварийном доме, на бабушкину пенсию.
Фото РИА Новости
По ночам Марина ездит дежурить в детскую больницу. Ухаживать за отказниками. Такое, казалось бы, детское совсем слово – «отказнички», чем-то по звучанию похожее на «подгузники» или «груднички». Чтобы почувствовать ту горечь, которая за ним стоит, приходится выйти из зоны комфорта, впустить в себя эту боль.
Может быть, поэтому Марину не очень жалует персонал больницы. Еще бы, она задает вопросы. Хочет понять, как и зачем лечат. А отказники удобны тем, что про них вопросы никто не задает. Некоторые из малышей, попадающие в эту больницу, родились с анатомическими дефектами и тяжело больны. Другие чахнут больше потому, что оказались лишены самого главного в жизни.
Австрийский психоаналитик Рене Шпиц был первым в мире исследователем психологии новорожденных младенцев. Вскоре после войны, в 1947 году, он снял документальный фильм о малышах, оставленных родителями и содержащихся в приютах. Младенцы, которых не берут на руки, с которыми не разговаривают, которым не смотрят в глаза, начинают потихоньку умирать, несмотря на то что получают необходимый уход (пищу, тепло, гигиену и пр.). Они слабеют, как если бы голодали, заразились тяжелой инфекцией или страдали неизлечимым недугом. Теряют аппетит, сон, начинают дрожать, хныкать, утрачивают уже приобретенные навыки, перестают развиваться и погружаются в маразм. Их лица становятся застывшими, с равнодушными широко раскрытыми остановившимися глазами. 27 детей в фильме Шпица погибли уже в первый год, 7 – в течение второго года, остальные 31 хоть и выжили, но стали умственно неполноценными.
Больные малыши, когда рядом с ними появляется Марина и ее сменщицы-волонтеры, начинают потихоньку оживать. Даже те, что с врожденными дефектами. Осмысленно смотреть, набирать в весе…
Марина признается, что в глубине ее души живет точно такой же брошенный ребенок. Маленькая неоплаканная и недоплакавшая девочка. Мама все время воспринимала ее как обузу, а папы чаще не было рядом, да он и пил. Однажды Марина шла в школу и встретила соседку. «Твоя мать перевязывала живот, не хотела тебя рожать», – вдруг решила та поделиться своими давними наблюдениями. Страшные тайны обычно приходят к нам в самые обыденные моменты. Ту соседку Марина возненавидела. И только недавно призналась себе, что где-то в глубине души всегда чувствовала себя ненужной и одинокой.
Многие из нас прекрасно знают, каково быть сиротой, хотя родителей не теряли и в детском доме ни разу не были. Не случайно до сих пор популярны фильмы и книги о таких героях. Джен Эйр, Оливер Твист, Гарри Поттер, Гадкий Утенок – это что-то очень личное, это и про нас тоже.
Российская история складывалась так, что в ней было мало места родительской преданности и заботе. Тут и века крепостничества – вплоть до середины XIX века разрешалось разлучать семьи и продавать крепостных «в розницу». И бесконечные войны, и система рекрутской повинности, лишавшие семьи отцов. И более поздняя история с ее павликами морозовыми, лагерями жен изменников родины, «пропавшими без вести», «в списках не значащимися» и прочей теневой советской атрибутикой. Тут и многолетний запрет абортов, заставляющий рожать и нежеланных детей. Трудовое законодательство, вынуждающее уже в три месяца отдавать малыша в ясли и выходить на работу…
У англичан есть пословица про скелеты в семейных шкафах. В русском фольклоре, кажется, нет ничего подобного. Может быть, потому, что наши привидения до сих пор летают по комнатам.
У Кристины мама была уважаемым педагогом. Дети к ней тянулись и даже часто приходили домой, она любила с ними ходить в кино на умные фильмы, а потом серьезно обсуждать их смыслы. А когда дома никого не было, мама Кристину била. Один раз, например, та сделала ошибку в тетрадке, мама схватила за волосы и со всего размаху стукнула лицом об стол. На страничке с ошибкой расплылась капелька крови, и тут уж точно пришлось все переписывать, сидя с ваткой в носу и утирая слезы. Кристина показывает фотографию мамы во время беременности ею. Большой живот и совершенно погасшие глаза.
═ Далеко не из каждого гадкого утенка впоследствии вырастает прекрасный лебедь. Кадр из мультфильма «Гадкий утенок», 1956 |
Таких историй на самом деле, множество вокруг нас. Большинство из них скрыто за железными дверями квартир. В медийное пространство всплывают самые вопиющие, страшные или абсурдные, о которых теперь любят рассказывать на ток-шоу. Например, недавняя новость из Ростовской области: 57-летние родители отказались от своего 14-летнего сына. Артем плохо учился, уходил из дома, воровал деньги из кошелька. Отец заявил, что он донской казак, еще и поэтому плохой сын ему не нужен. Прокуратура имеет на эту историю свой взгляд: по ее оценкам, родители самоустранились и отказались от воспитания и обучения сына. Ну, и Артем теперь в детдоме.
«Дай мне шанс. История мальчика из дома ребенка» – так называется книга Алана Филпса и Джона Лагутски, вышедшая не так давно в России. Джона звали Ваней Пастуховым, и он считался умственно отсталым. Сейчас ему 22 года, он окончил высшую школу, живет в Пенсильвании со своей приемной мамой Полой. Алан Филпс – журналист, описавший его злоключения в России по его рассказам и свидетельствам очевидцев. Честная история мальчика с ДЦП, сироты при живой маме, выбравшегося и из московского детдома, и даже из психоневрологического интерната (где он не только разучился разговаривать, но даже пользоваться голосом). В своем предисловии Джон написал: «Мои друзья, знавшие меня еще в России, часто спрашивают, как мне удалось спастись, когда очень многие дети вроде меня умерли, не дожив даже до семи лет. Я не могу ответить на этот вопрос». Зато в послесловии он расскажет, что, молившись, всегда просил для себя шанс.
Шанс – это, правда, то, ради чего вообще стоит жить. Вот и у Кристины растет дочка, которую она никогда не унизит и не шлепнет. Однажды, еще в детстве, она дала себе такое твердое обещание. И, конечно, она прощает ей ошибки в прописях.
Ну, а Марина говорит, что через пару лет сама возьмет приемного малыша. Пока она не чувствует себя до конца к этому готовой. Зато ее подруга из их волонтерского центра недавно усыновила ребенка, за которым ухаживала в больнице. И она ей теперь немного завидует.
Нижний Новгород
