Эскимо, щи да каша

Любовь к Родине всему вопреки. Серое небо – красные флаги. Грязь под ногами – песни о чистом, прекрасном.
Фото Елены Рыковой

На уроках пения мы разучивали «Интернационал». По школам прошла такая разнарядка. Пели стоя, иначе ведь было нельзя, под аккордеон нашего учителя Михал Семеныча. Было нестерпимо скучно, однако как дать волю возмущению кипящего разума, мы поначалу не знали.

Но после пения была литература, где проходили Лермонтова. И оказалось, ритм одного из самых знаменитых и скандальных его стихотворений практически идеально соответствует музыке «Интернационала». В классе никому никого не пришлось даже уговаривать. Крамола сразу пришлась всем по вкусу. И когда на следующем пении учитель привычно развел свою гармонь, мы гаркнули неожиданно стройным хором:

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный народ.

В первые секунды Михал Семеныч, не вслушиваясь в слова, поймал наше вдохновение и заиграл с большим чувством. А потом до него дошло, что происходит. Он посерел, смял свой инструмент, который в ответ издал надрывный стон, и весь обмяк. «Зачем вы это сделали?» – сказал он с отчаянием. И добавил, что если об этом узнают, его уволят, а у всех нас будут большие проблемы. Никому в школе он не стал рассказывать о случившемся. Зато разрешил нам отныне петь «Интернационал» сидя.

Никогда еще коллективная песня не вызывала во мне столь сильные эмоции. Тогда я пережила настоящее гражданское чувство. Не спущенное сверху по разнарядке, а подлинное, наше, всешнее. Это было и ощущение общности. И риска ради чего-то совместного и важного. Чувство было обращено к той самой «немытой России». К изрисованным школьным партам. Магазинам с очередями и чавкающей под ногами грязью. Серому небу. Всему вокруг, что называется страной. Это была любовь. И она была вопреки. Вопреки той приторной слащавости слова «Родина» с большой буквы, о котором мы правильно и умно писали в своих сочинениях.

Это был седьмой класс. Мы тогда вступали в комсомол. Для этого нужно было всего ничего: выучить определение «демократического централизма». Произнесешь мантру, и членство обеспечено. Это была клятва, необходимая для вступления во взрослый театр абсурда. Необходимый ритуал для подтверждения собственного взросления.

Взрослый мир требовал, чтобы ты освоил навык внутри личностного расщепления. Тебя становилось словно два. Один – настоящий, чувствующий, любящий, живой, со своим характером и судьбой. Другой – винтик, умеющий складывать слова в нужном русле. Этот, второй, не был способен к реальным чувствам. В том числе и не умел любить – маму, девушку, родину – ничего такого. Зато умел правильно говорить о патриотизме, если потребуется. И о многом другом, во что не имело смысла вникать. Те, кто мог легко переключаться с одного состояния на другое, добивались успеха и чувствовали себя в относительной гармонии с собой и миром.

Так что никакого искреннего, гражданского чувства система тогда и не требовала. Не требует она его и сейчас. Патриотизм в наших краях – обычно вопреки. Его, наоборот, приходится отстаивать. Как, например, это случилось с жителем села Уста Уренского района Нижегородской области Александром Непокоровым. Около своего дома он установил флагшток и вывесил российский флаг. Однако такое самовольство насторожило местного участкового. Как-то странно гражданин проявил свое патриотическое чувство, подозрительно. Мало того что флаг висит не только в праздники, но и в будни, что противоречит закону о государственном флаге, так еще и флагшток установлен рядом с баней. А баня – место, как известно, нечистое, там и крестик нательный снимают, не то что государственный флаг. Ну, мировой судья и наложил на Непокорова штраф 2 тыс. руб. Интересно, что снять флаг суд предписывать не стал. Александр решение оспорил и право на триколор отстоял. Так что государственных флагов в Усте так и висит два – один у бани Непокорова, другой на сельсовете. Правда, на главной сельской улице еще установлены столбы с двуглавыми орлами. На них вывешивают предвыборную агитацию.

Произнесешь мантру – и вход во взрослый мир обеспечен. Кадр из фильма «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен», (1964)

Или этой осенью сотрудники ГИБДД проводили в Нижнем Новгороде акцию – останавливали машины, на которых развевались бело-сине-красные флажки. Не положено. Государство стремится контролировать чувство патриотизма своих граждан. Потому что если они будут любить родину напрямую, это самое государство минуя, то оно оказывается как-то не особо и значимым.

Хотя государство и родина – это не одно и то же. Как говорил еще Салтыков-Щедрин, «многие склонны путать понятия «Отечество» и «Ваше превосходительство».

Патриотизм – любовь не к березкам (они ведь где только не растут, а самое распространенное дерево в России – лиственница). И не такое уж и сладкое это чувство на самом деле. («Как хорошо, наверное, в Англии, если ее не любишь», – сказал как-то англичанин Гилберт Кит Честертон). Это может быть и больно, и страшно, и порой в отпуск хочется, подальше да подольше. А потом возвращаешься, сталкиваешься со страной лоб в лоб и снова ощущаешь это неизбывное и щемящее. Чувство, сотканное из оттенков и противоречий.

Жить в климате, где зимой и летом температура зашкаливает за 30 градусов, и при этом навязчиво бояться сквозняков. (И несмотря на это, поедать в сильный мороз мороженое прямо на улице.) Ездить в автобусах или метро с неприветливыми, злыми лицами и при этом в трудную минуту проявлять удивительную искреннюю душевность. Жениться на всю жизнь, плача на свадьбе от счастья, и разводиться через пару лет, так же истово друг друга ненавидя. Полагаться на авось и при этом с особым пиететом относиться к «уверенности в завтрашнем дне». Говорить с высоких трибун о ценности патриотизма и штрафовать за государственные флажки в руках. Пить водку и при этом уповать на стабильность. Пить при этом мрачно и в то же время сочинять уморительные анекдоты. Проявлять редкую смекалку, даря миру удивительные изобретения и одновременно слыть ленивым и нелюбопытным. Постоянно искать идентичность, нисколько в ней на самом деле не сомневаясь.

Это мы и это здесь. И без этого нам было бы скучно, грустно, да просто как-то никак. И это про любовь. Которую невозможно пропагандировать, прививать, навязывать. Она просто появляется сама собой и уже не отпускает, как бы этого иной раз и не хотелось.

Нижний Новгород