Двое с Луны

Нил Армстронг (фото 1969 года) и Николай Миклухо-Маклай (фото 1880 года) по-разному служили одной идее – совершенствования человечества.
Фото Reuters и с сайта Библиотеки Джона Оксли (Австралия)

Нил Армстронг умер на Земле 25 августа 2012 года и был предан земле. Но он был человеком с Луны – планеты, что светит всем нам. Светила, когда Земля была еще необитаема и на нее не ступала нога человека. И вот 20 июля 1969 года на глазах человечества (кроме Китая и СССР; между прочим, советский посол отклонил приглашение присутствовать на старте американского космического корабля), следившего за телетрансляцией небывалого события, отворился задраенный люк и по стремянке, как Ной из Ковчега, человек сошел на Луну. Лестница Иакова с Земли на небеса для Армстронга оказалась всего в девять ступенек.

Он делает первый шаг. В эфире помехи, треск (384 400 км до Земли!), не все расслышали слова: «Это маленький шаг человека, но гигантский скачок для человечества».

Работу в космосе Армстронг так и называл – «работа»: полет, отстыковку и прилунение модуля, шаги по Луне (они до сих пор отпечатаны в лунном песке, там не бывает ветров), сбор грунта, починку включателя зажигания взлетной ступени.

Армстронг прожил 82 года. Военный пилот, летчик-испытатель, астронавт. После своего звездного часа ушел из NASA, уехал в родной штат Огайо, окончил университет в Цинциннати, стал профессором, читал лекции по аэродинамике, занимался биотехнологиями, оказался успешным бизнесменом. Последний год уединился на ранчо, как доблестный Цинциннат, который, когда Риму ничто не угрожало, возвращался в деревню, сажал капусту, сам возделывал маленькое поле. А Нил летал на параплане, рыбачил.

Армстронг не любил журналистов, хотя их вопросы не могли вывести его из себя. За хладнокровие его прозвали Ледяным капитаном. Но пару раз даже он не смог сдержать ярость: подал в суд на парикмахера, продавшего настриженные с головы астронавта волосы; второй раз сам, без суда, дал в лоб настырному гражданину, требовавшему от Армстронга поклясться на Библии, что он был на Луне.

Узнав о смерти астронавта, президент США обратился к нации: «Нил – один из величайших героев Америки». Сам Армстронг так не считал. «Терпеть не могу героизма», – говорил он. Видимо, сыт был героизмом по горло – воевал в Корее, где был сбит, сам сбивал или бомбил то, что прикажут.

Второй человек с Луны – Николай Миклухо-Маклай – в небо не поднимался, но переплыл океаны и открыл неведомую землю. Теперь она полноправный член ООН, называется Папуа – Новая Гвинея. Это и стало главной работой Миклухо-Маклая: чтоб мир, считавший себя цивилизованным, признал папуасов людьми.

По словам австралийского журналиста Фрэнка Гринопа, автора одной из лучших книг о Миклухо-Маклае, в 80-е годы ХIХ века русский стал самой крупной политической фигурой Океании, малая частичка которой на картах обозначена как Берег Маклая: горы, заросшие тропическим лесом ценных пород, в недрах несметно сокровищ, а океан полон рыбы и морепродуктов. Было на что позариться акулам империализма.

Первой поспешила прибрать к рукам бесхозное («туземцы не в счет») богатство Германия, вонзив в остров, который побольше, чем две Германии, имперский флаг. Тогда Миклухо-Маклай, к этому времени уже поднявший российский флаг на своем берегу, сам объявил войну Железному канцлеру. Он шлет в Берлин телеграмму: «Туземцы Берега Маклая отвергают германскую аннексию. Маклай». Он бомбит депешами глав США, Великобритании, Франции, и они поддерживают его, по крайней мере, об этом трубят газеты. Он добирается, измученный и больной, от Папуа до Ливадии, добивается аудиенции у Александра III. «Прошу о даровании туземцам Берега Маклая российского покровительства, признав его независимым… Во имя человеколюбия и справедливости, чтобы воспротивиться распространению на островах Тихого океана людокрадства, рабства и самой бессовестной эксплуатации туземцев».

С одной стороны, Дон Кихот (только начитавшийся не рыцарских романов, а Кампанеллу, Сен-Симона, Фурье, Чернышевского, Герцена). С другой стороны – государю предложен план стратегии России на всей тихоокеанской безбрежности, ключ к дверям Индии, Японии, Австралии. Ох, как бы пригодилась военно-морская база в Русско-японской войне! Но Александр III не внял резонам Миклухо-Маклая. А ведь могла Россия стать единственной державой, расположенной на трех континентах. Да ведь и была! Но в 1867 году продала Соединенным Штатам Аляску и Алеутские острова за 7,2 млн. долл.

Конечно, Миклухо-Маклай был и Дон Кихот, и утопист. Но не будь его, признанного вождем самими аборигенами, их бы истребили как могикан, гуанчей, тасманийцев. Последний тасманийский волк умер в зоопарке города Хобард в 1936 году. А последний человек-тасманиец исчез с земли в 1876-м. Как раз когда Миклухо-Маклай сражался за свой народ – папуасов.

Тогда ему было 30 лет. На 42-м году кончится его жизнь – в Михайловской клинике Петербурга, 11-я палата, кровать № 29. Научное наследие он оставит громадное – для этнографов, антропологов, этнологов, лингвистов, океанологов, зоологов, ботаников.

Он ступил на неведомый берег 20 сентября 1871 года со шлюпки военного корвета «Витязь». Ему 25 лет. Все оставшиеся годы (наяву, в трудах, мыслях, даже в снах) сердцем он всегда будет там.

Капитан корвета, офицеры отговаривают ученого: место гиблое, за два-три дня несколько матросов и Миклухо-Маклай заболели лихорадкой, в джунглях хищники, ядовитые змеи... И дикари-людоеды с каменными топорами. Маклаю страшно, но он решает остаться. Матросы вырубают заросли, строят ему хижину. По просьбе Миклухо-Маклая минеры минируют все пространство вокруг хижины фугасами, оборудуя в «кабинете» пульт, с которого в случае опасности Маклай сможет взорвать мощные заряды в любом обозримом месте.

И вот Миклухо-Маклай один, среди джунглей и океана. Как Армстронг на другой планете: «На Луне мы походили на пятилетних мальчишек в кондитерской лавке. У нас разбежались глаза, надо было так много сделать».

И Миклухо-Маклай наметил себе нескончаемо дел! Но что он делает первым? Показывает, что он беззащитен. Ложится спать на расчищенной матросами поляне, зная, что первобытные люди следят сквозь заросли за каждым его движением.

Если б Луну населяли разумные существа, и Армстронг, сбросив скафандр, улегся бы в лунную пыль, это поразило бы инопланетян, наверное, меньше, чем папуасов, наблюдавших за Миклухо-Маклаем.

Вот шляпа отделяется от головы! А ведь она часть головы, как ухо, нос, борода. Одежда снимается – а это ведь шкура, как у зверя. Полосатые носки – это же кожа. Но больше всего их поразили башмаки. Они часть ноги или вторые ноги? И белое тело. Таких тел у людей не бывает!

Это не туземцам надо доказать белому, что они люди. А ему требовалось (немедленно!) убедить их, что он не животное, а человек.

Миклухо-Маклай убедил. Не они продолжали исследовать его (интересно же! Они, по-своему, тоже натуралисты). А Миклухо-Маклай наблюдает, исследует их, торопливо фиксируя все в дневниках, рисунках, таблицах, гербариях, образцах; впоследствии малая часть наблюдений станет основой научных работ. Несколько статей Николай Николаевич послал в Ясную Поляну.

На Толстого они произвели сильное впечатление. «Вы первый, несомненно, опытом доказали, что человек везде человек, то есть доброе общительное существо в общении с которым можно и должно входить только добром и истиной, а не пушками и водкой».

Туземцы, подкравшись к хижине, видят: сияние вокруг головы! Хотя ночь. Светит только луна. Значит, тамо-русс (русский) – оттуда. Каарамтамо – человек с Луны.

Николай Миклухо-Маклай и Нил Армстронг – двое с Луны. Похожи на нас и не похожи. Оба вернулись к роду людскому из немыслимой дали. Оба обожжены каким-то высоким, нам недоступным светом и пламенем, дающим человеку высшее понимание: мы – люди, люди с Земли.