Роза Цветкова
90-летний дед Габриэла влюбился в Россию после двух лет в лагере для военнопленных в 40-е годы прошлого века.
- Эмоций ему было не занимать. Скажу честно, до сих пор я еще не встречала человека, которому доставляло бы такое удовольствие говорить на русском, думать и даже видеть сны на этом языке. Эка невидаль, может сказать мне любой забулдыжка, изъясняющийся, впрочем, на собственной смеси родного языка и разных неформальных выражений: «Все мы, б...дь, русские, и все говорим по-русски, как хотим и можем».
Габриэл Антонию Лавринчик – самый настоящий румын, но, как сам утверждает, «с русскою душой». Наш, русский, – его самый любимый и употребляемый, если не считать румынского. И это при том, что на сегодня в языковой палитре Габриэла помимо русского есть еще английский, испанский, венгерский, кажется, норвежский, итальянский и многие другие – всего 10 иностранных языков. Сам он свои способности полиглота не считает достоинством. «Просто я могу очень легко – как это по-русски? – слушать любой язык», – объясняет.
И тут же заказывает подошедшей официантке борщ. И это в девять часов вечера! Да к тому же хотя и в московском, но все же в ресторане с итальянской кухней. «Я очень люблю русскую еду, – говорит он, словно извиняясь, и я спустя всего полчаса знакомства живьем (надо ж, как я подпала под его обаяние!) приглашаю г-на Лавринчика на домашний обед в его следующий приезд в Москву: любые блюда русской кухни на выбор, только борщ, если заказ на него поступит, обещаю все же украинский.
«О, с галушками?» – оживляется мой собеседник.
Но, конечно же, не ради разговоров о национальной кухне мы договорились встретиться. Человек напротив меня стал в этом году лауреатом Книги рекордов Гиннесса. Да еще по уникальной номинации, которую, смею это утверждать, теперь переплюнуть никто никогда не сможет. Габриэл Лавринчик – обладатель самого большого количества писем, когда-либо поступивших в его адрес. Это вам не сотни пельменей или крутых яиц съесть – рано или поздно найдется больший обжора, который переплюнет твой рекорд. А тут не просто письма, ну, из тех, что каждый из нас шлет на самые разные адреса электронной почты, а бумажные, с марками, в самых разных конвертах.
Около четырех миллионов писем (представить, как ни пыталась, не смогла) пришло на домашний адрес 11-летнего мальчика Габриэла из румынского городка Марка-Салаж в Трансильвании в ответ на его единственное письмо в «Пионерскую правду» в теперь уже далеком 1987 году. «Хочу переписываться с пионерами из СССР, – написал Габриэл, – и узнать как можно больше об этой стране». Этот порыв не был случайным: его дедушка Петро Жук в годы Второй мировой войны два года провел в лагере для военнопленных на территории Советского Союза. Но не озлобился, а, наоборот, так полюбил сибирские просторы, людей и сам язык, на котором общались с пленными охранники в лагере, что пронес эту любовь к русскому, к России через всю жизнь. «Деду сейчас 90 лет, – с гордостью рассказывает Лавринчик-младший, – и, когда мы встречаемся, поем «Катюшу» на два голоса».
Кстати, «Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой» – любимая мелодия на его мобильном, и он готов часами говорить о Высоцком, песню «Парус» которого впервые услышал в те же 80-е, но прекрасно разбирается и в нашем шоубизе. Лавринчик-дед с малолетства выучил его основам русского и так красочно, «вкусно», по словам Габриэла, рассказывал обо всем российском, что мальчик с детства мечтал увидеть эту удивительную страну.
Но вернемся в конец XX века. К письмам, которые Габриэл начал получать в ответ на свое единственное. «Поначалу их было не так уж много – 6–9 в день, – вспоминает получатель «пионерских приветов». – Почтальон шутил, что видит меня чаще, чем свое начальство». Наступил день, когда человек с толстой сумкой на плече физически не смог донести до дома Лавринчиков всю причитающуюся им корреспонденцию. «Меня вызвали из класса, и директор школы велел идти на почту. Что там творилось┘ Все помещение было завалено письмами, и все – для меня», – со смехом теперь рассказывает Габриэл. Но тогда, кажется, ему было не до смеха, вместе с друзьями они целый день перевозили на тележке большие мешки с письмами от таких же, как они сами, советских школьников.
 Все 20 с лишним тысяч писем были скрупулезно пересчитаны, прежде чем в Книгу рекордов Гиннесса была отправена заявка на рекорд. Фото из архива Габриэла Лавринчика |
«Здравствуй, дорогой друг Габриэл! С горячим приветом из СССР, из города Перми, который стоит на реке Кама. Мой папа работает на Севере оператором, мама – на большом нефтеперерабатывающем заводе». «Пишет тебе мальчик из Советского Союза из Мурманска. Меня зовут Женя (можно просто Джонни)... Через три дня у нас будет праздник: 9 мая – День Победы». «Пишет тебе твой друг Андрей из Новгорода. Спасибо за присланные марки и открытки! Напиши, чем ты увлекаешься, о своей стране, городе, какие у вас обычаи».
С трудом, но верю, что он отвечал на каждое, на это уходило по несколько часов, он не ложился спать, несмотря на протесты родителей, пока не выполнял свою ежедневную норму по письмам – сортировал, писал ответы, вкладывал монетки, значки, открытки, марки. Под хранение этих тысяч и тысяч бумажных свидетельств дружбы пришлось выделить чуть ли не самую большую комнату в доме. «Мы писали друг другу обо всем, о любых житейских мелочах, так, наверное, только в детстве и юности бывает, – объясняет он мне. – Это была история вашей страны в письмах молодого поколения того времени».
С некоторыми он переписывается до сих пор. А когда через более чем 20 лет заочной переписки встретился живьем в Испании с подругой, «оказалось, что мы все друг о друге знаем: кто как учился, куда поступил, когда женился, где отдыхал, что прочитал, посмотрел».
Ему впору стать рекордсменом еще и по написанным, а не только присланным письмам. «В шпионстве тебя не подозревали? – спрашиваю вроде бы в шутку, но, оказывается, почти угадала – лет в 13 в полиции Трансильвании с ним беседовали взрослые дядьки, расспрашивали, о чем он пишет своим друзьям и что те, из СССР, рассказывают в своих письмах.
Из тех времен до сегодняшних дошли только 22 018 писем, присланных Габриэлу из Советского Союза, а потом, после его распада, из Украины, России, Грузии и других республик. Они, сохранившиеся по настоянию его мамы, остальные хранить было просто-напросто негде, были добросовестно пересчитаны в присутствии свидетелей, и этот подробный, пронумерованный перечень был переслан в Лондон другом Габриэла. В организации «Книга рекордов Гиннесса», похоже, несказанно удивились, поэтому довольно быстро прислали уведомление – 35-летний Габриэл Антонию Лавринчик стал лауреатом. Диплом-сертификат в тяжеленной, из добротного дерева раме он специально вез в Москву из Румынии, чтобы корреспондент «НГ» не сомневался: все по-честному. Хотя признается, что теперь очень редко пишет кому-то письма на бумаге. «Времена меняются, электронные писать, конечно, удобнее, но исчезает магия ожидания писем, – сетует он. – Раньше мы ждали заветного конвертика по две-три недели, и было так здорово его получать наконец».
Теперь мы тоже переписываемся, электронно, правда. Он передает мне приветы от дедушки, приглашает в путешествие по замку Дракулы, что в Трансильвании, и говорит, что сильно скучает по России, Москве. От его коллеги по службе я узнала по секрету, что, когда несколько лет назад Габриэл впервые оказался на Красной площади, он встал на колени и, никого не стесняясь, поцеловал землю российскую. Я пока не встречала человека, более влюбленного в Россию.
