Там, где незрячих не обижают

Они не сдаются судьбе. Футбол им тоже по силам.
Фото автора

Католики стремятся в Рим, мусульмане – в Мекку, иудеи – в Иерусалим. У немецких слепых тоже есть своя «столица», свой центр притяжения. Это университетский город Марбург на юго-западе страны, в федеральной земле Гессен.

Первое впечатление от Марбурга – большое количество незрячих людей с белыми тростями на городских улицах. Из 80 тыс. жителей города около тысячи – инвалиды по зрению. Но дело не только в статистике. Обычно незрячие предпочитают сидеть по домам или передвигаться в сопровождении своих «глазастых» сограждан. А вот марбургские слепые – народ очень активный и самостоятельный.

«Добро пожаловать в Марбург, столицу немецких слепых» – именно так началась моя беседа с руководителем отдела по связям с общественностью Немецкого института слепых (Deutsche Blindenstudienanstalt) Руди Ульрихом. Значение для Германии этого медицинского центра (он был основан в 1916 году) столь велико, что он наделяет Марбург особым статусом для инвалидов по зрению, их родственников и друзей.

Было бы преувеличением утверждать, что все незрячие бегают, носятся по городу со своими белыми тростями. Но во всяком случае большинство их передвигаются быстрым, спортивным и уверенным шагом. Слепые дети, самостоятельно направляющиеся в магазин за покупками, в кино, бассейн, на стадион или дискотеку, особенно удивляют гостей из России.

Визитной карточкой Института слепых и его наиболее крупным подразделением является школа имени Карла Штреля (Саrl-Strehl-Schule). Сейчас в ней учатся 310 детей. 270 из них живут в интернате, они приехали в Марбург со всей Германии, а также из Австрии и Швейцарии. 40 детей каждый день приходят на занятия из родительского дома.

С 1978 года школа имени Карла Штреля отказалась от централизованного интерната. Появились «жилые группы» по восемь человек, разбросанные по всему городу. По желанию каждый учащийся может поселиться в отдельной комнате или разделить свою жилплощадь с кем-либо из товарищей. Каждую группу опекают несколько воспитателей, работающих посменно.

Дорога до учебного заведения занимает 15–20 минут, по пути приходится переходить довольно оживленные улицы. Причем учащиеся всюду перемещаются без сопровождения воспитателей.

Не опасно ли это? «Для гимназистов проводятся индивидуальные занятия по ориентированию в городской среде. После прохождения такого курса учащийся получает письменное разрешение на самостоятельные передвижения по городу. Это разрешение может касаться и всего Марбурга, и отдельных частей города», – рассказывает Руди Ульрих.

Детей, говорит Руди Ульрих, не называют «слепыми» и «слабовидящими». Обычно говорят о «плоскопечатниках» (Schwarzschriftler) и «брайлистах» (Punktschriftler). 170 детей способны с помощью различных вспомогательных технических средств различать укрупненный плоскопечатный шрифт. Некоторые из них виртуозно переходят с рельефно-точечного на плоскопечатный шрифт и обратно. 140 учащихся в силу объективных причин используют исключительно рельефно-точечный (брайлевский) шрифт.

Смешение классов имело в первую очередь социальные и психологические мотивы. Руководство школы пришло к выводу, что совместное обучение способствует созданию атмосферы толерантности, взаимопомощи и поддержки. Незрячие дети стали больше общаться с ровесниками, обладающими остаточным зрением.

В каждом учебном классе – от восьми до двенадцати учащихся. На занятиях одновременно используются и плоскопечатные, и рельефные пособия. При этом рельефных пособий по всем школьным предметам стало значительно больше. Часть из них изготовляется в самой школе, часть закупается.

Во время некоторых подвижных игр и конкурсов учителя просят слабовидящих учеников надеть на глаза черные повязки, чтобы незрячие одноклассники оказались в равном положении и не чувствовали себя ущемленными.

Учатся в школе и ученики, чей родной язык – русский. Родители Кирилла Чепурнова в 2002 году переехали из Одессы в Дортмунд. Сейчас Кириллу 20 лет. В 2012 году он завершит курс обучения в гимназии. Молодому человеку повезло. В результате лечения и хирургического вмешательства его зрение за последние годы существенно улучшилось. При рождении Кирилл обладал 10% зрительной силы. А сейчас у него уже 30%.

В Одессе Кирилл тоже учился в специализированной школе для слепых и слабовидящих. Вот его слова о различиях между двумя системами обучения: «Я думаю, в Марбурге поступили совершенно правильно, создав смешанные классы для незрячих и слабовидящих. Во всяком случае в Одессе обучение проходило раздельно. Над незрячими детьми слабовидящие ребята часто смеялись, зло подшучивали над ними... А здесь слепых учеников никто не обижает. Более того, между одноклассниками возникают приятельские, дружеские отношения».

Кирилл обратил внимание и вот на что: «У незрячих соучеников можно научиться философскому отношению к жизни, стойкости, мужеству. Эти ребята принимают свою судьбу такой, как она есть. И они довольны жизнью. У кого-то из одноклассников всего 1% зрения. А кто-то полностью слепой – и он все равно никогда не станет жаловаться».

Тонкая работа невидящего – настоящее чудо.

Кирилл хочет, окончив гимназию, стать специалистом по компьютерам. Он мечтает работать в немецкой фирме в России или Украине: «Хорошо, если зарплата будет немецкой. А вот жить лучше всего на родине. Все-таки дома жизнь веселее...»

Кристина Лауфенберг – одна из 20 незрячих сотрудников Института слепых. Она преподает в школе имени Карла Штреля немецкий и французский языки, проводит индивидуальные и групповые занятия по рельефно-точечному шрифту.

«Я родилась слепой в Штутгарте в 1966 году, – рассказывает Кристина. – В шесть лет пошла в начальную школу для незрячих и слабовидящих детей. А потом меня приняли в самую обычную гимназию по месту жительства, и я училась вместе со зрячими детьми. В 1984 году, когда до окончания гимназии оставался всего один год, мне захотелось почувствовать себя самостоятельной, уехать из родительского дома... Стала ученицей школы имени Карла Штреля, поселилась в жилой группе. Я очень рада, что диплом об окончании гимназии довелось получить уже в Марбурге».

Кристина Лауфенберг подчеркивает, что в специализированной школе дети могут получить гораздо большую помощь и поддержку, чем в массовых заведениях. Кроме того, они здесь «свои среди своих». Школу по месту жительства обычно посещают всего один-два незрячих ребенка, которым автоматически присваивается «особый статус». А в специализированной школе они становятся органичной частью детского коллектива.

Придя работать в Институт слепых, Кристина познакомилась со своим будущим мужем Вильфредом, возглавляющим здешнюю медиатеку. Он зрячий. У них общее увлечение – гребля на каноэ.

Чтобы представление об Институте слепых и школе имени Карла Штреля было более полным, мне захотелось пообщаться с выпускниками этого учебного заведения. Таде Розенфельду 20 лет. Он учился в гимназии с 2001 по 2010 год. Сейчас – студент факультета психологии Марбургского университета. Родился и всю жизнь провел в Марбурге, поэтому не жил в интернате, а приходил на занятия из дома. В раннем детстве у него было хорошее зрение. Но вот уже три года, как он совсем слепой. «Можно сказать, уже привык к этой ситуации», – говорит он.

– Какие впечатления у вас остались от школы? – спрашиваю его я.

– Воспоминания самые теплые. Гимназия действительно дает возможность незрячим и слабовидящим подросткам раскрыть свой потенциал, получить необходимую помощь и содействие. Но я бы сказал, все было даже слишком хорошо.

– То есть?

– Все-таки обращение с детьми слишком мягкое. Мы здесь, честно говоря, немного все избаловались. Думаю, школе нужно обратить большее внимание на обучение практическим жизненным навыкам: убирать квартиру, готовить, стирать, гладить белье, мыть посуду. Все эти навыки незрячим и слабовидящим детям и сейчас преподаются. Но прозы жизни в школьной программе могло быть и побольше. Тогда будет легче в последующей жизни.

И еще Таде считает, что учителям и воспитателям надо больше боротьсь с блиндизмами. Так здесь называют специфические особенности поведения незрячих людей. Некоторые учащиеся гимназии приобретают типичные слепецкие привычки: качать головой, раскачивать туловище, ковырять в глазах... Наблюдая за блиндизмами, зрячие люди нередко начинают считать всех слепых умственно отсталыми. А учителя и воспитатели из деликатности не спешат делать замечания своим воспитанникам. Некоторые незрячие подростки вообще считают блиндизмы проявлением своей индивидуальности и сознательно не желают с ними расставаться. Но ведь слепые – тоже часть зрячего мира и должны делать все, чтобы зрячие воспринимали их адекватно.

Что такое Институт слепых – государственное учреждение? Частное? Региональное? Муниципальное?

Все эти предположения оказались неверными. На самом деле учредителем и собственником является общественная организация того же названия.

Кроме того, дотации на конкретные программы поступают из федерального и регионального бюджетов. Важную роль играет поддержка земли Гессен, на территории которой расположен институт. Для учащихся школы все услуги – обучение, проживание, питание, дополнительные занятия (в том числе индивидуальные), организация отдыха – предоставляются бесплатно.

Правда, это касается только граждан и постоянных жителей Германии. Если в школе захочет учиться иностранец, то родителям придется заплатить от 60 до 70 тыс. евро в год. Кроме того, ко времени поступления в школу ребенок уже должен хорошо овладеть немецким языком.

В немецком языке существует очень популярная среди незрячих присказка: «Ich bin blind, na und?» («Я слепой, ну и что?»). В этих словах – отношение немецких инвалидов по зрению к своей жизни. Мужество, несгибаемость перед обстоятельствами, оптимизм, чувство юмора.

Санкт-Петербург