Кому в столице жить хорошо

Увидеть Москву и умереть от восторга!
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)

«Простите, вы не знаете, как пройти в библиотеку?»

В первый год переезда в Москву меня часто останавливали на улицах, в метро, в переходах посторонние люди. И когда вежливо, а иногда и хватая за руки, спрашивали, на каком троллейбусе лучше доехать до улицы Горького, магазина «Москва» («Лейпциг», «Детский мир», ГУМ, ЦУМ и пр.) или же как с проспекта Калинина (кто быстрее ответит, как он сейчас называется?) дойти до действительно Библиотеки имени Ленина. Сама еще толком не разбираясь в хитросплетениях московских площадей, проспектов, переулков, я чувствовала себя неловко, когда не могла дать исчерпывающего ответа. Ведь я приехала в столицу не в гости, не по случаю, а жить, и, значит, как истинный представитель этого города должна была все знать о моей Москве. Но не знала, а просто бродила в свободное время по городу, удивляясь многообразию названий московских улочек (надо же, Банный, Больничный, Глинистый переулки, все рядом, но у каждого своя отдельная и самобытная история!), в метро по кольцу можно кататься хоть целый день и ощущать все подъемы и спады ритма большого города.

И ничего, что все еще помнится, как в день приезда, стоя в летнем платье на перроне Казанского вокзала с подушками и раскладушками (так снарядила меня в замужнюю жизнь в столице моя бабушка), я вдруг с ужасом ощутила, как с неба медленно, но верно опускаются снежинки. Снег в середине-то апреля, когда на юге уже давно отцвели урюк и яблони?! Впору было заплакать от осознания своей невозможности приспособиться к столичным реалиям. А коммуналки с вечно недовольными соседями, которые требуют не занимать туалет и ванную в часы пик и пользоваться только одной, левой в верхнем углу конфоркой – и то, если там не стоит кастрюля с уже сваренным борщом?!

Москва, все еще чужая, незнакомая и неласковая, поражала своей вместимостью, красотой и многообразием. И вот опять у Белорусского вокзала целое семейство, глава которого, с облегчением сбросив на землю целую гору свертков в сетках-авоськах, утирает пот со вспотевшего лба и спрашивает, как доехать до «Елисеевского». Или хотя бы до любого продмага, где можно купить хорошую колбасу. Да, было время, когда в Москву действительно ехали за колбасой. Ну еще за опять же хорошими конфетами, бананами, селедкой. Даже хлебом – вкусным, бородинским и, главное, московским – затаривались тогда те, кто приезжал на «длинных, зеленых», но еще не пахнущих колбасой электричках из близлежащих областей. Да мало ли еще откуда, кто и за чем ехал в Москву-столицу с самых далеких концов тогда еще бескрайней страны, именуемой СССР!

Много позже, спустя годы я все же поняла, почему приезжий люд, как правило, натыкался с вопросами не на коренных москвичей, которые могли бы прекрасно объяснить дорогу вплоть до того, из какой двери вагона метро лучше выйти, чтобы попасть на желаемый переход в середине станции, а на таких же, как я, приезжих – несведущих, без году неделя в Москве пребывающих, но уже ощущающих себя горожанами этого огромного мегаполиса.

Вы попробуйте меня сегодня остановить и расспросить о чем-нибудь, когда я бегу по улице или эскалатору с вытаращенными глазами, потому что, как всегда, куда-то опаздываю! А если не опаздываю, то, значит, пользуясь моментом, пытаюсь читать очередной роман Стига Ларссона в жуткой толчее метрополитена. И не то чтобы я заматерела и стала надменной и неподступной. Нет, просто ритм жизни в столице России таков, что кто не успел, тот опоздал. И это неотвратимая трудность московского бытия.

Разве с ходу догадаешься, истинные ли это столичные штучки? Фото Елены Рыковой (НГ-фото)

Приезжих в Москве сегодня в стократ больше, чем в годы моего постижения столицы. Москвичи-старожилы с ностальгией вспоминают год московской Олимпиады-80. В то время из столицы в приказном порядке были вывезены за 101-й километр все, как тогда выражались, «антиобщественные элементы», включая диссидентов. Зато с самыми известными ворами в законе встречался лично тогдашний министр внутренних дел Николай Щелоков. Говорят, он попросил помощи у криминальных авторитетов в обеспечении порядка в столице на время XXII летних Олимпийских игр. И никаких ЧП действительно не было. Хотя и немудрено: в Москве почти никого тогда не осталось, кроме самих живущих и, главное, работающих москвичей. Последнее условие было определяющим для того, чтобы остаться в городе. Всем остальным – детям, пенсионерам, временно неработающим и прочим категориям московских граждан – было рекомендовано в городе не находиться. Даже поезда с середины июля 1980 года в Москве не останавливались, их отправляли обходными путям.

Словом, тогда здесь было так малолюдно, что те, кто остался, ходили по улицам и кричали: «Ау, люди! Где вы?» Нет, впрочем, это я уже сочиняю – не только кричать тогда было нельзя, но и без надобности выходить на улицу.

Можно ли представить подобную ситуацию сегодня? Чтобы ответить на этот вопрос, для начала стоит постоять у турникета на вход в метро ранним утром в понедельник на любой конечной станции. Огромные людские потоки, вливающиеся в метро из междугородных автобусов, электричек, поездов. Тула, Рязань, Владимир, Новомосковск, Питер... Откуда только не едут в Москву люди! И не развлекаться, а работать. Как она, теперь уже моя любимая, родная и такая дорогая Москва, всех нас вмещает?! Вожделенного безлюдья-1980 не бывает сейчас даже самой глубокой ночью в самый что ни на есть воскресный день. Теперь уже те, кто приезжает в столицу из ближайших глубинок одеваться, развлекаться, просто потусоваться, правят бал в московских фастфудах, гипермаркетах, кинотеатрах и прочих развлекательных местах. Редко когда среди этой публики встретишь истинного, коренного. Москвич, если он настоящий, в это время отсыпается, отъедается или просто приходит в себя дома. С тем, чтобы с новыми силами, энтузиазмом, задором вгрызться в очередную рабочую неделю. С ее кошмарными пробками и смогом, с ее гигантскими очередями в кассу метрополитена, с ее грязью на дорогах, после которой два сезона для хорошей обуви – это уже личный рекорд, с ее ценами, которые впереди планеты всей буквально на все, начиная с зубной пасты.

Только закаленные дорожной безнадежностью москвичи способны часами стоять в автомобильных пробках. Фото Арсения Несходимова (НГ-фото)

И все же принято считать, что мы, москвичи (масквачи – как презрительно называют нас почти везде, кроме самой столицы), – наглые, жадные, у нас много денег и потому мы не хотим работать. Ни дворниками, ни даже менеджерами в какой-нибудь китайской фирме. И присутствующая почти на генетическом уровне неприязнь к москвичам неосознанно растет и ширится. Даже у тех, кто приезжает сюда с самыми что ни на есть амбициозными целями – сделать карьеру или удачно выйти замуж, жениться. Расталкивая локтями и сумками всех встречающихся на пути, приехавший в Москву с потенциалом покорить ее пока еще провинциал ненавистно бросает: «Понаехали тут!» В этой его слегка безграмотной оговорке, словно гнойный нарыв, очевидна и зависть к большим деньгам, за которыми он приехал, но пока еще не заработал, и достаточно сильная нелюбовь к тем, кому не нужно искать съемную квартиру для того, чтобы прожить здесь, в столице России, хотя бы рабочую неделю. А потом на выходные уехать к себе, в родные опять же Тулу, Щекино, Ярославль или еще куда, и со сладострастием рассказывать, какие же столичные люди недобрые. Но мы, живущие в Москве, добрые! Просто нам некогда.