"Нужно пропустить демократию через себя"

Демократия – это еще и внутреннее чувство ответственности. За себя, за своих близких, за свою страну.
Фото с официального сайта Ярославского форума

В рамках форума Дмитрий Медведев встретился с российскими – Алексей Чеснаков, Глеб Павловский, Владислав Иноземцев и др. – и зарубежными – Крейг Калхун (США), Роберт Скидельски (Великобритания), Акихико Танака (Япония), Мишель Вьеворка (Франция) и др. – политологами. На протяжении нескольких часов глава государства терпеливо отвечал на самые различные вопросы, интересующие политологическую аудиторию, – о развитии демократии в России, модернизации экономики, ситуации на Северном Кавказе, внешнеполитических приоритетах страны. Особое место в разговоре президент уделил теме Интернета и новых коммуникаций, все увереннее встраиваемых в реалии российской действительности.

О модернизации

Проблема сейчас заключается не в том, что есть какие-то силы, которые выступают против этой самой модернизации, а в том, что для значительной части чиновников и, к сожалению, бизнеса это пока проходная вещь. Это не вошло еще в голову, это, может быть, воспринимается как лозунг дня, но не более того. И люди сидят и думают: «Пройдет три–пять лет, неизвестно, что будет. Может быть, на смену этой модернизации еще что-нибудь придет, поэтому лучше не высовываться». Это обычная психология для чиновников и для определенных партийных деятелей тоже, может быть.

Но, мне кажется, задача власти и моя лично, задача тех, кто верит в модернизацию, – укреплять [модернизационное] движение, помогать людям, чтобы у них возникло восприятие модернизации как абсолютной неизбежности. А я в этом уверен. Мы на самом деле находимся в таком положении, когда невозможно стоять дальше.

О трудностях демократии

Трудности, во-первых, заключаются в том, что мы зачастую ждем от демократии тех вещей, для чего демократия не создана. Такого рода иллюзии наблюдались в 90-е годы, когда люди перепутали понятие «демократия» и понятие «благополучие». И это привело к понятийному конфликту, а слово «демократия» стало на несколько десятилетий, по сути, отрицательным ярлыком, и только сейчас ситуация начинает исправляться.

Во-вторых, конечно, может быть, самой большой трудностью является неготовность наших людей в целом к восприятию демократии в полновесном смысле этого слова, к тому, чтобы пропустить эту демократию через себя и ощутить и сопричастность к политическим процессам, и ответственность. Мы понимаем, демократия – это не только свобода высказывать свои суждения, свобода принимать решения о том, кому отдать голос при выборах. Но это и внутреннее чувство ответственности, которое каждый человек должен испытывать за себя, за своих близких, за свою страну. И в этом плане, безусловно, нам еще есть что делать, и это проблема человеческого порядка.

В-третьих, большой проблемой является неготовность многих политических институтов, их нынешнее состояние. У нас совсем молодая демократия и несовершенная демократия. Мы об этом открыто говорим, мы этого не стесняемся. Наши политические институты далеко не совершенны, партии не совершенны, потому что многие родимые пятна нашей партийной системы все-таки унаследованы от советского периода, а советский период предполагал совершенно иное участие в партийных структурах. Членство в партии было лишь неотъемлемой частью, обязательным условием карьеры, но не проявлением самого себя, своих политических пристрастий, убеждений, желания соучаствовать в развитии страны.

Естественно, что есть претензии к тому, как работают чиновники, как они воспринимают демократию, насколько они наделены политической культурой. Чиновники в широком смысле этого слова, я имею в виду и государственные гражданские служащие, и полицейский аппарат, и даже судебных людей, людей из суда, потому как каждый человек все равно пропускает все демократические институты сквозь себя.

Тем не менее хотел бы еще раз сказать, что я довольно оптимистично смотрю вперед. Я просто вспоминаю себя самого, мои представления, мои убеждения, скажем, 20-летней давности и нынешнее восприятие жизни. Дело даже не в том, что я стал руководителем государства. Я менялся, и люди менялись, мы совсем другие. Может быть, поэтому к государству предъявляются очень жесткие требования, может быть, иногда даже завышенные требования. Это потому, что наши люди стали более развиты, они усвоили основной код политической культуры. Не во всем, конечно, но в значительной мере. И поэтому демократия развивается.

Внешнеполитические приоритеты

Нужно, во-первых, стараться дружить со всеми и брать все полезное, что можно взять у соседей, у партнеров. С другой стороны, когда какое-то звено выпадает, сразу начинаются проблемы. С прежним руководством Соединенных Штатов Америки в какой-то период отношения очень сильно деградировали, это было плохо, как я считаю, и для нас, и для американцев. Одно из направлений нашей внешней политики превратилось в бесконечную пикировку и выяснение, кто прав, кто виноват. Я сейчас не буду давать своих оценок, непринципиально, но это непродуктивно, поэтому все эти направления абсолютно важны.

Ну, Европа. Россия в целом – страна, основанная в большей степени на европейской культуре, с европейской самоидентификацией. Здесь уже все сказано, у нас 250 миллиардов торгового оборота в долларах с Европой, и эта цифра будет расти.

Страны Азиатско-Тихоокеанского региона, Шанхайская организация сотрудничества – это тоже, безусловно, наши ближайшие партнеры, стратегические партнеры, с которыми мы активно развиваем самые разные программы: экономические и иные, сотрудничаем по региональной повестке дня. Так тоже было не всегда, у нас были сложные периоды отношений и с Китайской Народной Республикой. Очень хорошо, что это все в прошлом, сейчас у нас все хорошо.

Наконец, наше окружение – это страны, входившие в бывший Советский Союз, и наши сопредельные государства. С ними тоже очень важно иметь добрые отношения.

Все эти направления очень важны. Россия такая большая страна, что она просто обязана иметь добрые отношения со всеми. Россия все-таки постоянный член Совета Безопасности, и у нас есть целый набор обязанностей даже внутри международного сообщества.

Про Кавказ

Теперь в отношении Кавказа. Это действительно очень сложный для нас вопрос и очень сложный регион. Но это российский регион. Там живут граждане Российской Федерации со всеми своими сложностями, со всеми своими представлениями, достоинствами и недостатками. Поэтому мы будем заниматься Кавказом так же, как мы занимаемся другими регионами. Но будем заниматься по-особенному, с другой стороны, потому что на Кавказе есть целый ряд специфических черт, которые невозможно не учитывать при выстраивании политической практики.

Мы знаем, как развивалась история Кавказа, кавказских республик, насколько люди там чувствительны, эмоциональны. Мы знаем, каково влияние религии на Кавказе, какова опасность появления всякого рода иностранных идеологов, которые подчас приносят только беды, сеют вражду, подталкивают людей к совершению террористических актов, бедность, коррупция – все это неотъемлемая часть жизни на Кавказе. Но все это вещи, которые можно преодолеть, все это проблемы, с которыми можно бороться. Главное, не нагнетать страсти, не говорить о том, что «все, конец, с Кавказом ничего сделать нельзя, это бесконечно кровоточащая рана. Людей там не изменить, они не хотят работать. Они хотят бегать с автоматами в руках по лесу». Это вранье, это неправда. Люди хотят нормально жить. И на Кавказе тоже. Нужно создавать нормальные институты, нормальные инструменты, давать возможность людям получить образование и заработок.

Мы с вами знаем, в кавказских республиках 30–40% молодежи не имеет работы. Безработица – вот основная проблема. Религиозный экстремизм? Да. Но нужно открыто вести дискуссию, нужно обсуждать все это. Властям на Кавказе не нужно прятаться. Они не должны сидеть в своих дворцах, они должны разговаривать с людьми. Они должны разговаривать с людьми, в том числе и с теми, которые по каким-то причинам с ними не соглашаются. И это, кстати, даст возможность этих людей, может быть, вернуть к нормальной цивилизованной современной жизни.

Поэтому спокойствие, соединение экономической работы и использование силовой компоненты. С бандитами церемониться нечего, их надо уничтожать. И ничего другого человечество не придумало. Демократические правила в такой ситуации сворачиваются до Уголовного кодекса и до правил проведения соответствующих специальных операций. Ничего другого быть не может. Это доказывает политическая и общественная практика огромного количества стран.

Новые коммуникации

Постдемократическая фаза, как ее иногда именуют, неполитизированное общество – оно в каком-то смысле действительно уже существует. Но, с другой стороны, мне кажется, что ошиблись те, кто говорил, что при создании основы такого общества люди перестанут быть политическими личностями, им будет неинтересна политическая жизнь. Они сконцентрируются только на обычных семейных ценностях, на развлечениях, на путешествиях, а сама государственная машина и политическая система будут работать автономно, как бы не вторгаясь в обычную частную среду. Последние десять лет абсолютно взорвали это утверждение. Опять же, если обратиться к тому же самому Интернету, к блогам, к тем ресурсам, которые вытекают из Сети, мы видим, что это абсолютно быстро развивающаяся и очень энергетически насыщенная политизированная среда. Причем использующая зачастую совершенно иные средства общения, ломающая политические стереотипы, использующая иную политическую фразеологию, зачастую, что называется, на грани фола, но с ней необходимо считаться.

Я смотрю, сейчас уже практически ни для кого не является табу или абсолютно запрещенным приемом встретиться с представителями какой-либо блогосферы, которая исповедует очень жесткие позиции, потому что политики, чиновники видят в этом определенную необходимость. Таким образом, общественная среда генерирует новые формы коммуникаций, политических коммуникаций. И в этом смысле, как мне представляется, смерть политики и смерть демократии нам точно не грозит. Наоборот, нам всем, и политикам прежде всего, руководителям стран, чиновникам, необходимо научиться общаться по-новому, не плестись в хвосте всех этих общественных тенденций, а стараться если не управлять ими, то, во всяком случае, быть в мейнстриме. Только тогда есть возможность сохраниться, быть интересными для людей и правильным образом отвечать на их запросы.

Я некоторое время назад ввел такую систему общения, когда люди могут написать на мой президентский сайт любое обращение, если оно имеет хоть какой-то гран содержания. Это обращение, естественно, сам я не могу его прочитать, в автомате рассылается по тем структурам и ведомствам, которые отвечают за этот вопрос. И зачастую происходит так, что обращением на информационный сайт президента начинают грозить чиновникам, а чиновники на это начинают реагировать. То есть написать таким образом президенту – это уже определенная коммуникация, которая может иметь последствия. Да, не всегда, конечно, после этого вопрос разрешается по существу. Но это совсем другая коммуникативная форма, и она подчас приносит очень интересные результаты.

Об Интернете – отдельно

Российское правительство в отличие от некоторых других стран вообще не занимается Интернетом. Интернет живет по своим законам, таким же, как в других странах. Более того, когда периодически ко мне приходят и говорят: «Там совсем всякие пакости пишут и про вас, и про других, и вообще там сплошная безнравственность, давайте начнем это регулировать», я отвечаю: «Нет».

Я могу вам сказать откровенно, я очень редко сейчас смотрю новости по телевизору. По Интернету их гораздо проще получить, удобнее. Они там есть и в записи, и в онлайне. Так что эра Интернета безусловна, она развивается. И у меня нет никаких сомнений, что роль Интернета, вообще роль cетей будет из года в год только расти.