Невозвращенцы

А вот истинное опрощение. Его привлекательность совсем не очевидна.
Александр Теслик. Осенние заботы. Опубл.: «Искусство России-2008». М., М-Сканрус, 2008

«У меня, кажется, пениафобия. Знаешь, что такое пениафобия?» Я не знала, спросила у Яндекса. Пениафобия оказалась боязнью обнищания. «Мне страшно остаться без денег. Хозяйка собирается повышать арендную плату. На еду я трачу больше, чем полгода назад. Такси стало роскошью. Туфли – я не могу купить себе туфли! В Москве все стало дорожать», – перечисляла подруга, я сочувствовала, но с усмешкой – столичная штучка, столичные трудности. Если ты живешь в самом сердце самого дорогого города Европы – это твой выбор, и на что тут сетовать? Откуда взяться умеренности в мегаполисе? В городе неспящих, где модный обозреватель советует приобрести лайковые перчатки «всего за 400 долларов», а критик-гастроном поражается толерантной ценовой политике мишленовского ресторана: «обед обойдется всего в 400 евро на двоих!» Тут немудрено развиться пениафобии.

На следующий день с индексом RTS началось то, что профессионалы и участники рынка обозначают прекрасным дымчатым словосочетанием «негативная динамика». Вместе с коллегами – трезвыми, уверенными в себе, циничными экономическими журналистами – я стояла в очереди к банкомату, чтобы снять остатки долларов с валютного счета. Они обсуждали бивалютную корзину, а я ощущала унизительный позвоночный страх – страх остаться без гроша. Без денег и свободы нет – самый свободный человек России жил взаймы и после смерти оставил огромные долги, так что знал, о чем писал.

Сестра моя жизнь, госпожа Бедность

Негативная динамика – это же какой-то оксюморон, черный снег и сухая вода; попробуйте произнести эти слова вслух. Негативная динамика видится мне чем-то вроде обратной перемотки. В середине 90-х на российском телевидении крутили клип «Возвращение в невинность» немецкой группы Enigma, где под многозначительные распевы взрослый человек становился в рапиде младенцем и возвращался в материнское лоно. Вот и негативная динамика – это возвращение в «лихие 90-е», «нищие 80-е», «застойные 70-е». Разом. Гастроном станет искать в магазине репу и брюкву. Не найдет, затоскует, купит с горя семена руколы и посеет ее на подмосковной даче. А через пару лет, глядишь, и картошку посадит, и тыкву, и редис. Франт подсчитает, что десять пар перчаток и 100 пар обуви по 400 долларов (с достоевским упорством попадается одна и та же сумма, что бы это значило?) – это 40 с лишним тысяч единиц условности. 400 флаконов духов, два домика в Черногории или семь квадратных метров московского жилья.... Это в сериале «Секс в большом городе», который имел огромный рейтинг у московского зрителя и почти нулевой по всей России, героиня так любила туфли, что не смогла выплатить залог за квартиру. Рецессия встряхнет всех, как волчица-мать встряхивает щенков, Ромула и Рема, ухватив зубами за холку.

Лекарство от пениафобии нашлось само собой. В воронежской ссылке нищие Мандельштамы дружили с литературоведом Сергеем Рудаковым, таким же ссыльным и таким же нищим. Рудаков оставил об этом воспоминания. Он рассказывает, как однажды чудом заработал неслыханную сумму – 20 рублей. «Купил продуктов, пошел к ОМ», – записывает Рудаков в дневнике. Надежда Яковлевна приготовила обед – блинчики, котлеты, вишневый компот; настоящий пир. Так жили поэты. Так живут десятки, сотни тысяч людей сейчас. У них нет никакой пениафобии, потому что бедность для них – сама жизнь. Сестра моя жизнь, госпожа Бедность, все по святому Франциску, а не по Сергею Минаеву. Гениальный ученый Юрий Михайлович Лотман, уже будучи доктором, профессором и так далее, сумел наконец купить машинку. Не «Мазду 3» взял в кредит, а накопил на югославскую, пишущую. Роскошь, предел мечтаний.

Пища грубая. Посуда серебряная. Питер Клас. Натюрморт. 1637. Прадо, Мадрид

Одни ирисовые духи, два фунта чухонского масла, дюжина яиц

Кризис обещают к весне, а пока это ерунда, лютики-цветочки. Вот когда маховик раскачается на полную мощность, когда крупные состояния обнулятся, а мелкие станут пылью, когда вздорожают гречка и рис┘ Да, Великая депрессия сделала из биг-бендов хватающий за душу стиль бибоп, а голливудские фильмы накачала пронзительной нежностью и веселящим газом. Но первая половина 1920-х годов создала лучшие на свете ювелирные украшения ар-деко, великого Гэтсби, гениальную архитектуру и угарное счастье roaring 20s. Мы все равно будем с ностальгией вспоминать проклятые, денежные, пустые, веселые, сумасшедшие нулевые.

Надо готовиться к кризису, да. Я не купила себе прекрасные ирисовые духи. Купила вместо этого два кило гречки и книгу «Дешевый домашний стол», репринтное издание. Памятник мещанской бережливости и домостройства начала прошлого века. Один из рецептов начинается так: «Возьмите два фунта чухонского масла». Чухонского – это сливочного. «Купите на рынке самую свежую телятину, какую найдете». «Возьмите дюжину яиц, отделите желтки от белков». Ох мамочки.