Один день на Соловках

В августе 1923 года здесь был открыт исправительно-трудовой лагерь.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)

На Соловки мы прилетели ближе к вечеру чартером из Архангельска. Наш самолетик слегка пошвыряло в белых облаках, но техника лучшего образца 1970-х выдержала испытание достойно. Из молочного тумана чуть блеснула полоска моря и почти сразу же вынырнула земля. «А вчера и всю прошедшую неделю светило солнце!» – сказали встречающие, будто оправдываясь за негостеприимство погоды... Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН) тоже открывали в августе, в 1923 году. И, наверное, так же тогда пригревало обманное солнце.

Ехать сюда любопытствующим туристом – вроде бы стыдно, паломником – духовно не доросла, исследователем – и рада, да вряд ли уже получится. Но попасть сюда в дни поминовения Александра Исаевича Солженицына – все равно что покаяться и причаститься (да простят меня за сравнение люди воцерковленные).

Переезд с аэропорта до базы МЧС занял минут 10 усиленной тряски по ухабам. «Зато у нас навсегда решена проблема экологии, на 1000 населения приходится 600 единиц техники», – заметил сопровождающий. Оказалось, местные водители любят не только экологию, но и скорость: наши вещи мигом оказались на полу.

Величественный Соловецкий кремль (мало уступающий древностью и красотами Московскому Кремлю) встретил нас безлюдностью. «Еще не утро, – сказал гид, – утром сюда придут жители и гости на службу». Основные службы летом проходят в Преображенском соборе в дни великих и двунадесятых праздников. Зимой монахи перебираются в надвратный храм Благовещения; паломников в это время почти нет, и кажется, что остров вымирает. «Проблемы туристов здесь тоже нет?» – спросила я. «В летнее время население острова увеличивается чуть ли не в три и более раз», – с гордостью заметил островной житель. Мы вышли из машины и огляделись. Вспомнились кадры из «Острова» Лунгина. «А кто сюда приезжает чаще?» – поинтересовались мы. «Конечно же, паломники, – последовал ответ. – Все-таки это святые места. Еще здесь много студентов».

Соловецкий монастырь – средоточие архитектурной и строительной мысли. Например, «теплые полы» появились сначала здесь и только через несколько столетий в Европе. Система отопления огромной Трапезной палаты (почти равной по размерам Грановитой) с тремя всего печами, которые обслуживали четыре трудника, настолько уникальна, что восстановить ее не могут даже современные инженеры-мыслители.

Приезжают сюда, конечно, и правозащитники, и VIP,ы... В этом году летний «сезон», например, открыл президент Украины Виктор Ющенко. Его интересовало место кончины последнего кошевого атамана Запорожской Сечи Петра Кальнишевского. Опального атамана в преклонном возрасте на остров сослала Екатерина Великая. Ссылка продолжалась целых 25 лет, и умер атаман здесь же, в возрасте 112 лет. Конечно же, условия его содержания отличались от условий содержания обычных узников: денежное довольствие, например, было в 40 раз больше полагающегося, и питание атамана было полноценнее, чем у всех остальных. А два последних года он жил на острове как вольный житель.

Я постояла несколько минут в одиночной камере, в которой томили атамана. Камера, расположенная под сушилом (это помещение для сушки зерна), больше похожа на келью. Зайти в нее можно только низко нагнувшись, а значит – смирив гордыню... Рядом еще несколько камер для особо опасных узников. Среди них обнаружились несколько предков Пушкина. Так, прадед поэта по отцовской линии, ловкий фальшивомонетчик Сергей Пушкин, тоже смирялся здесь.

Все приезжающие на остров обязательно приходят на Секирную гору. Секирка, известная по произведениям Александра Солженицына и Олега Волкова как место ада на земле, страшна и притягательна одновременно. Легенда гласит: Секирной названа гора за то, что здесь была бита ангелами жена рыбака, вознамерившаяся поселиться на горе вместе с мужем. Женщине напомнили, что гора выбрана монахами для отшельничества и жить женщине здесь нельзя. По преданию, слабому полу подниматься сюда с тех самых пор категорически запрещено, однако запрет сегодня игнорируется даже паломницами...

Здесь величественно красиво. На самой вершине Секирной горы стоит Вознесенский скит. Монах открыл нам ворота церкви и мгновенно куда-то исчез. В храме видны следы свежего ремонта. Представить, что именно здесь был самый страшный изолятор СЛОНа, почти невозможно. Но ведь было... И жестокое сидение на «жердочке», описанное прошедшими этот земной ад, и пытка «комариками» – все было именно здесь. Тщетно пытаюсь разглядеть на стенах хоть какие-то приметы того времени. Ничего нет. Все, как до СЛОНовского кошмара... Только пронизывающий холод напоминает: здесь мерзли узники, которым разрешалось надеть на себя только одну часть одежды, верхнюю или нижнюю. На бетонном полу узники спали, грея друг друга телами. Спали, укладываясь в «штабеля», периодически меняясь друг с другом местами. Больше четырех ярусов не получалось, потому что нижние не всегда выживали, придавленные верхними телами. Борис Ширяев, поэт, писатель и соловецкий з/к, описал муки узников в «Неугасимой лампаде». Кружка кипятка на троих для нижнего этажа и целых три кружки на троих для верхнего... и по фунту хлеба. В музее Соловецких островов хранятся несколько бирок (как в роддоме), только деревянных, с бурыми пятнами и фамилиями узников Секирки и пара обрывков бумажной обертки от папирос «Тары-Бары». Вот такой он, последний привет от узников изолятора.

Когда вышли из храма на воздух, пахнуло чем-то звериным. Или показалось. Вдалеке мелькнула группа туристов. А можно ли вообще сюда прийти туристом? На секунду представляю толпу зевающих туристов и гида, заученно повторяющего: «Посмотрите налево, здесь применялись пытки. Теперь направо, здесь тоже мучили людей... Это та самая лестница из 390 ступеней у подножия Вознесенской церкви, на которой тоже оттачивалось пыточное «мастерство». Заключенного привязывали к бревну и бросали по лестнице вниз». «Постарайтесь не смотреть вниз, когда спускаетесь», – прервал мои мысли сопровождающий нас. И сам пошел первым┘ Вообще-то, если видеть только спину идущего впереди, – почти не страшно.

Часто приезжающие сюда знают об истории Соловков ХХ века больше, чем местные гиды. Но многие ли задумывались над тем, что 70% заключенных СЛОНа были в возрасте от 12 лет до 21 года. Сотрудники тамошнего музея рассказывают, подтверждая воспоминания классиков документальными свидетельствами: был период, когда с улиц Москвы и Санкт-Петербурга почти мгновенно исчезли беспризорники. Власти отмечали это как уверенную победу коммун. Отчасти так и было. Коммуны действительно дали путевку в жизнь части сирот. Но часть беспризорников отправили на Соловецкие острова.

...Медленно темнело. В соловецком ресторане подавали «уху по-царски» и «треску по-русски» VIP-гостям. Местная компания дружно отмечала чей-то день рождения на корпоративной вечеринке в элитном ресторане «Изба». В скромном и уже обветшалом клубе зазвучали голоса бардов – открылся Грушинский фестиваль. А по радио передали последние новости с грузино-осетинской войны... «Железною рукой загоним человечество в счастье!»

Москва–Архангельск–Соловки