Дендизм против серости

Серый и черный цвета костюма у нас по-прежнему неистребимы.
Фото Арсения Несходимова (НГ-фото)

Когда во второй половине XVIII века зарождался дендизм, в Европе царил культ цвета. Модники захлебывались в водовороте тонов и оттенков, следующих друг за другом как в калейдоскопе. На выбор предлагались цвет влюбленной жабы, испуганной мыши, паука, замышлявшего преступление, цвет Нила, лавы Везувия и целый список блошиных оттенков: блошиной головы, спинки, брюшка и даже цвет блохи в период родильной горячки┘

Российские властители, как всегда, пытались как-то регламентировать (не скажем, что контролировать) цветовой беспредел. В 80-е годы XVIII века Екатерина Великая выпустила указ, предписывающий дворянам в губерниях одеваться в цвета, присвоенные соответствующим губерниям. Предполагалось, что инициатива императрицы послужит корректности и экономии – «сие величайшее дозволение только приятнее всем будет, поколику служит оно к сбережению собственного их достатка на лучшее и полезнейшее и к отвращению к разорительной роскоши┘». Обиднее всего это было слышать жене наследника престола Марии Федоровне: она только что навезла множество всякого добра из продолжительной поездки по Франции. Злые языки поговаривали, что указ был выпущен нарочно, чтобы досадить нелюбимому сыну – будущему императору Павлу I┘

Позже многие денди превратили свои цветовые преференции в знаковые элементы образа. Черный бархат Бодлера подменяется из-за скудости кошелька черным не бархатом, но оттенок остается доминирующим. Северянин облачается в фиолетовый плащ и становится «лиловым денди». (Не путайте с лиловым негром в романсе Вертинского, пожалуйста!)

Отношение к цвету и разным его оттенкам выявляет настроение общества. Нынешняя серая паранойя – показатель печальной болезненности и угрюмости всего, что нас окружает. Не буду советовать лишний раз проехаться в автобусе или метро, чтобы убедиться, какая озлобленность и тоска доминируют в атмосфере. Серые улицы, грязь под ногами и на обуви, солевые разводы на ботинках травмируют душу эстета. Небо тоже в тон всему угрюмо-серое – и утром, и днем. Какая-то вечная мерзлота вокруг и внутри. Порадовать себя ярким оттенком хотя бы одной знаковой детали – величайшая радость и благо. И пусть придется приложить неимоверные усилия, чтобы пройтись под пристальными осуждающими взглядами унылых собратьев по метро, – оно того стоит.

«Правящие» цвета определяют настроение общества не меньше, чем социологические опросы. У нас почему-то все в одночасье стали бояться яркости – и не из эстетических соображений, а по причине мышиного самосохранения. Помню, в начале моей думской карьеры Владимир Жириновский вдруг выдал мне совет, какой я никогда не ожидал услышать из его уст: «Семенов, зачем тебе все эти яркие галстуки, платочки? У нас страна серая, тебя заклюют».

Гимн серому цвету неожиданно исполнил главный идеолог политических реформ Владислав Сурков. В одном из интервью он произнес фразу, многократно растиражированную таблоидами: «Существуют 45 оттенков серого, и очень трудно понять, какой из них твой». В желтой прессе эта цифра каким-то волшебным образом выросла до 375 (видимо, к ней добавили еще все жилеты Михаила Кузмина). Для непосвященных звучит вполне дендистски, и кого-то наверняка всерьез восхитило эстетство «серого кардинала» Кремля. Но публицист Дмитрий Быков мрачно вынес вердикт: «Мне не нравится, что идеологию современной России формирует эстет, отлично разбирающийся в оттенках серого. Идеологи не бывают эстетами. Эстетами бывают циники, пытающиеся спрятать за безупречными манерами внутреннюю грязь». Не очень жизнеутверждающая мысль, но спорить с ней трудно┘

Впрочем, приятно, что в лице Суркова президентская администрация получила бы благосклонное одобрение графа Роббера де Монтескье – большого поклонника серого цвета. В книге Ольги Вайнштейн «Денди» мы находим изумительный пример демонстративной градации графом оттенков серого в своем костюме: «серый фрак стального оттенка гармонично сочетался с мышино-серыми панталонами, вызывающие розовато-лиловые перчатки перекликались с жемчужно-серым жилетом, вышитым хризантемами, а сизо-серый галстук был украшен редким драгоценным камнем».

Красивый пример, не правда ли? И нам пора сделать очередной вывод: любой цвет, даже серый, может быть как убогим, так и гениальным – все зависит от осмысленности выбора и правильного подбора оттенков.

Мне кажется, чтобы со вкусом играть оттенками серого, скользя по грани усредненной унылости и аристократической изысканности, – для этого надо быть безупречным денди с идеальным чувством цвета.

Дендизм XIX века родился как протест против буржуазной чрезмерности, против господства роскоши и безвкусия «позитивизма». Неудивительно, что именно денди стали носителями идеи минимализма и неброской изящности костюма. Именно поэтому так безупречно вызывающе выглядят и серые оттенки нарядов Монтескье, и черный бархатный костюм Бодлера. Этим великолепным денди претила массовость доминирующего в обществе пошлого «вкуса» – своего рода «гламура XIX века».

Сегодня же серый цвет в России – горькая проза, а в Европе – надоевшая поза.

Неяркость современного европейского и американского «интеллектуала» столь же банальна, гнетуща и депрессивна, как и серая автобусная толпа, едущая с Черкизовского рынка. Обидно, что серый и черный цвета в нашей стране потеряли свою актуальность лишь в философии мужского костюма – как интеллектуального, так и офисного.

Деловая палитра женщин изобилует сумочками Louis Vuitton (неважно, бутикового или черкизовского происхождения) и яркими цветовыми гаммами, хотя розовые оттенки костюмов покойной британской королевы-матери на отечественных политических и бизнес-леди выглядят внезапно разбогатевшим «совком», дорвавшимся до бутиков Третьяковского проезда.

Однако исключения в женской моде позволяют говорить о новых российских женщинах-денди. Так, черный цвет Ирины Хакамады, безусловно, дендистского свойства. Самая стильная женщина в нашей политике, она подает свой осмысленный образ как интеллектуальный и эстетический вызов усредненным общественным ожиданиям.

Один и тот же цвет может выглядеть пошло или аристократично в зависимости от того, кто его носит, почему и как. К примеру, бордовый бархат пиджака посетителя казино будет разительно отличаться от аналогичного цвета на плечах галериста, художника или потомственного английского аристократа. В зависимости от того, кто в него облачился, от него будут исходить совершенно иная энергетика и шарм (либо его отсутствие).

Точно таким же образом яркий жилет денди никогда не будет иметь ничего общего с жилетом метрдотеля и тем более дорожного строителя. Просто по определению. Потому что у них разный посыл и подача этого цвета. И абсолютно разный смысл. В концептуальности смысла того или иного цвета и заключается цветовой дендизм.