Сказки Хоффмана

Сесть ему на шею можно только в кино. В жизни это пока никому не удавалось.
Кадр из фильма «Крамер против Крамера»

Этот коротышка с огромным носом... Нет, нельзя так начинать юбилейную статью. Этот невысокий человек с орлиным профилем... Вот, так оно лучше.

Итак. Этот невысокий человек с орлиным профилем на самом деле – коротышка с огромным носом. Только об этом никто уже не помнит. Потому что Дастин Хоффман – один из самых завораживающих артистов мирового кинематографа.

...Почему его не выгнали из актерской школы – неизвестно. Очевидно, педагогам нужен был пример: «Посмотрите на Хоффмана и никогда не играйте, как он». По их убеждению, бездарнее и огорчительнее Хоффмана был только один студент – Джин Хэкмен. Интересно, не растеряли ли педагоги свое убеждение потом, когда оба стали дважды оскароносцами?

Актерская профессия не спешила заключать Хоффмана в вечные объятия. Его не брали ни в один театр, не пускали на порог киностудий, следующими словами собеседника – возможного работодателя после «здравствуйте» было «до свидания». И продолжалось это долгих обидных десять лет. Незадачливый актер кочевал из морга в морг сторожем, подрабатывал в магазине игрушек, таскал ящики с гнилыми помидорами. Жизнь неделикатно ткнула его носом в самую грязь, но каждую секунду Дастин помнил, что он артист, и лицедействовал даже в морге. Если человек умудряется вылететь с должности второго сторожа морга за скверное поведение – чего от него ждать дальше? А дальше он умудрился вылететь из магазина, куда пристроился работать демонстратором детских игрушек. Что может быть безобиднее? Однако когда Хоффман на спор почти продал живого ребенка под видом куклы, оказалось, что и это мирное занятие таит в себе опасности. Судьба словно испугалась за Дастина и занесла его в маленький бродвейский театрик. Увы – тогда в кино еще не прошла мода на красавцев.

Каким образом и что удалось тогда разглядеть Майку Николсу в почти уже 30-летнем заштатном актере заштатного театра, он и сам понять не может. Режиссер ходил по театрам, выбирая главного героя для фильма «Выпускник». Дальше все пошло, как в дурном сне. Дастину предложили прийти на пробы. По дороге на студию его начало трясти от страха, и, когда он вошел, вид у него был настолько забитый, а слова так прочно прилипали к гортани, что поначалу его приняли за уборщика и попросили помыть пол, только тихо. Он покорно начал мыть пол. Может, мыл бы и до сих пор, но опять появился Николс.

Первый же фильм Хоффмана принес ему не просто славу, не просто популярность и даже не просто «Оскара». Его появление на экране совершило революцию в американском кино. Время героев-красавцев в одночасье прошло. По крайней мере они утратили ключевые позиции и с завистью смотрели на героев этого носатого перезрелого выскочки. А выскочку уже рвали на части. Но он рассудил, что слава досталась ему слишком тяжко, чтобы можно было ею бездумно распоряжаться. И вот уже по Голливуду покатилась слава Дастина Хоффмана не только как талантливого выскочки с неудавшейся внешностью, но и как несносного зануды, мнящего себя умнее всех режиссеров вместе взятых. Практически все предложения он отвергал, раз и навсегда решив, что каждая роль должна быть его звездным часом. А согласившись, к ужасу режиссера, садился переписывать сценарий. Точнее, сам Хоффман называл это работой над образом, искренне полагая, что каждое его слово с экрана должно быть безупречным, потому что актера первым настигает не только слава, но и возмущение публики в случае провала. Он писал длинные комментарии к репликам – «сказки Хоффмана», строчил свою трактовку образа, сражался за каждый придуманный им жест, за каждый нюанс характера и удивлялся, что больше одного раза никто работать с ним не хочет. Даже Мерил Стрип, известная своим неголливудским спокойствием, вспоминала о работе с Хоффманом в фильме «Крамер против Крамера» (принесшим Хоффману еще одного «Оскара») в несвойственных интеллигентному человеку выражениях, а Сидни Поллак после этого фильма публично поклялся больше никогда не связываться с актером. Джессика Ланж, так мило воркующая с героем (или героиней?) Хоффмана в картине «Тутси», наотрез отказалась сниматься с ним второй раз, вспомнив, как на съемочной площадке партнер несколько раз лез к ней с кулаками. Это он тоже называл работой над образом.

На съемках картины «Крамер против Крамера» он так вжился в образ, так погрузился в роль одинокого отца, что за съемочными треволнениями совершенно упустил из виду собственную семью. Анна Берн, актриса и балерина, не в силах больше выносить приверженность мужа системе Станиславского в ущерб ей и двум детям, подала на развод. Безутешный брошенный муж женился через шесть дней после развода. Так что, похоже, кое-какие еще интересы, кроме работы, у него были. На этот раз он женился на серьезной даме-адвокате Лизе Готциген, которая родила ему троих детей, а одного они усыновили.

Великий Лоуренс Оливье, считавший Хоффмана одним из самых выдающихся актеров мирового кино, видел у него только один недостаток: Хоффман каждый раз хочет умереть в образе. «Не надо проживать роль, просто сыграй ее», – пытался надоумить Дастина маститый Оливье. Но не надоумил. Каждый раз Хоффман бросается на роль, как хищник на жертву, и терзает ее, и терзает, словно боится, что она убежит. (Такое, кстати, тоже бывало – роль Майкла Корлеоне в «Крестном отце» в последний момент «убежала» к Аль Пачино, хотя предназначалась Хоффману. С тех пор своей ненависти к Аль Пачино Хоффман скрыть не может. Да и не очень старается, если честно.) На фильме «Полуночный ковбой» Шлезингера, где Хоффман сыграл одну из лучших своих ролей, он, чтобы придать побольше естественности жалкому и отталкивающему герою, насыпал в ботинки маленьких камушков – и хромота получилась лучше настоящей. Надо ли говорить, что одним из самых счастливых моментов жизни Шлезингера был момент окончания съемок? Перед съемками «Человека дождя» Хоффман, разумеется, почти год провел в психиатрической клинике, да еще пожил в двух семьях аутистов. Так что к съемкам он приступил во всеоружии и, разумеется, зная все лучше режиссера. Барри Левинсон оказался единственным на сегодняшний день режиссером, отважившимся на продолжение отношений с Хоффманом. Левинсон – умный человек, а его спокойствию могут позавидовать Гималаи. Ураган по имени Дастин Хоффман безнадежно разбивался об эти скалы. Левинсон – единственный, кого Хоффману не удалось вывести из себя. Результатом режиссерского долготерпения стала еще одна блистательная роль Хоффмана – продюсера Стенли Мотса, запустившего мощную кампанию по отмыванию репутации президента накануне выборов в фильме «Плутовство» («Хвост виляет собакой»). Во время съемок Хоффман, Левинсон и Де Ниро встретились с Клинтоном. «Ну и о чем этот фильм?» – спросил президент. Все почему-то посмотрели на Хоффмана. Тот вдруг почувствовал себя мальчишкой, начинающим лицедеем, у которого язык прилипает к гортани. И как когда-то принялся от волнения мыть полы, сейчас вдруг начал отбивать чечетку. Поговорили... Может, в эпицентре всякого урагана – ласковый беззащитный ветерок, нежный и эфирный?