Горелый Кэмел

Среднерусские уличные вывески – источник неиссякаемой радости.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)

Такая скрупулезность всегда подкупает, но только покупаться не стоит: расписание соблюдается более чем приблизительно. На этот раз последний автобус (по расписанию – в 20.47) не захотел прийти совсем. Я, как Пенелопа, выглядывала его на дороге примерно до 21.15: джентльменский срок допустимого опоздания пятнадцать минут, но за городом темнеет почему-то рано, и я была деморализована. Мама сказала: «Все, возвращаемся. Останешься ночевать, поедешь утром. Нельзя тут ловить машину. Неизвестно, куда завезут┘»

Я понимаю маму: в ней говорит генетическая память. Моя покойная бабушка ни разу в жизни не ездила на такси. «Стукнет по голове – и поминай как звали!» – так она говорила. Есть семейный апокриф про то, как однажды бабушка шла от станции (в тот раз это была платформа Марк, ныне знаменитая своим блошиным рынком; эти пригородные станции – какой-то криминалистический клондайк), и некто выскочил на нее из кустов. Бабушка со страху так ткнула мерзавца зонтиком, что потом долго боялась: а ну как объявят о трупе неизвестного мужчины в пристанционном леске? Греха не оберешься. Зонтик был массивный, с медной ручкой и острым наконечником.

В детстве мне эта история казалась дико забавной, а в юности – не очень: на меня на саму столько раз выскакивали из разных там кустов, что тошно вспомнить. Но я не хотела ночевать на даче и еще больше не хотела тащиться в Москву с утра пораньше. «Смотри, – сказала я маме, – что тут есть». Бумажка с телефоном михневского такси была прилеплена к столбу рядом с остановкой. От руки, ксерокс, почерк старательный, номер длинный, многозначный... Был, я помню, смешной рекламный ролик какого-то мобильного оператора: «Ку-ку, иди сюда! Тут столько грибов!» Смех был в том, что куда «сюда» – не очень понятно: лес – он и есть лес, поди объясни. Так вот, Московская наша область (и, как я подозреваю, вся наша страна за пределами Садового кольца) в смысле спортивного ориентирования – именно такой лес.

«Я стою на остановке «Кирпичный завод». На той стороне, которая в сторону Михнева», – с достоинством принялась я объяснять женскому голосу «Такси-Михнево-слушает» в телефоне. «Нет такой остановки!» – осадил меня женский голос. Так мог бы начаться фильм Дэвида Линча или Хичкока – только, боюсь, они бы побрезговали окружающим пейзажем: несмотря на закат, он выглядел каким-то дико прозаическим.

«Ну как же нет, – сказала я. – Я на ней стою. Тут написано. Рядом еще табличка «Сидорово». Пешеходный мост через шоссе». Этот мост – он огромный, недавно построили. Застекленный. Мощное сооружение». «А еще что?» – она не заинтересовалась мостом. «Дачный поселок «Лотос». Метростроевский поселок. Станция Привалово, но она через лес. Автосервис, – уныло перечисляла я. – В поле труба торчит – наверно, там был завод┘» Чем я еще могла похвастаться? Магазинчик под названием «Магазин», серый бетонный забор, несколько секций которого покрашены зеленым, – таких магазинов и таких заборов тысячи. «А это не там, где зеленый забор? – неожиданно оживилась женщина в телефоне. – Так, может, это рядом с кафе Camel? Так бы сразу и сказали!»

Кафе, о котором она говорила, не называлось Camel, на вывеске у него было написано «Кафе», без затей. Хотя, если совсем без затей, то стоило бы написать: «Маленькая, очень грязная придорожная столовая», чтобы по-честному. Столовая сгорела года три назад. Там действительно была огромная реклама Camel – старый рекламный щит, которым закрывали какую-то дырку. Такси приехало через пять минут.

Все это было прошлым летом, а теперь я вызываю себе михневское такси каждый раз: объясняю про Сидорово, про «Лотос», про пешеходный мост – ничего не работает. Все знают только сгоревшую столовку с диким псевдоназванием. Пожар, уничтоживший это жалкое сооружение (огонь справился с дощатой хибарой минут за двадцать), перенес его в область вечного, в горние сферы истории и топонимики. Не удивлюсь, если когда-нибудь вся наша местность будет называться Горелый Кэмел. Мертвое ценится дороже живого.