Николай Климонтович
Если бы не рабочие-мигранты, московские стройки давно бы остановились.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
С этой проблемой сталкиваются все столицы бывших империй. Париж, Брюссель, Лондон, Вена. И Москва, конечно. Из стран, сбросивших, как нас некогда учили в школе, колониальное иго, в бывшую метрополию стремятся тысячи и тысячи бывших подданных. Это поток не удается не только остановить, но даже хоть как-то регламентировать. Более того, гипноз чувства вины и привычка к политической корректности не позволяют европейцам вслух обсуждать проблему – во всяком случае, на политическом уровне. Чуть больше откровенности могут себе позволить журналисты, еще чуть больше – писатели и кинематографисты. А суть дела в том, что давно сформулировал Киплинг. Но Запад не только не понимает Восток (и наоборот), но и не может предоставить все новым мигрантам достаточно рабочих мест. Хотя вновь прибывшие полагают, и не без оснований, что накопленные на Западе богатства во многом вывезены из их родных стран, созданы руками их отцов и дедов, и теперь пришла пора делиться.
Даже в масштабах сравнительно небольшой Италии стоит эта проблема: на Сицилии нет работы, и молодые люди устремляются на Север в ее поисках. Это – мирный вариант. Но, как нам известно из итальянских фильмов, с Сицилии на континент прибывает не только дешевая рабочая сила, но и мафия.
В Вене полно выходцев с Балкан, отнюдь не всегда законопослушных, в Париже – из Алжира, в Осло – из Вьетнама, в Брюсселе – из Марокко, в Лондоне – из Индии и Пакистана, в Штатах – из Мексики, в Германии – из Турции, в России – с Кавказа и из стран Средней Азии. Все эти люди, в поисках работы и лучшей жизни устремившиеся с юга на север, отнюдь не всегда стремятся к культурной интеграции в давшей им приют стране. Скорее напротив, в большинстве случаев они делают все для того, чтобы сохранить идентификацию: язык, культуру, религию, традиции и даже бытовые привычки. Они открывают свои рестораны, свои магазины, свои храмы. В Штатах, скажем, в чайна-таунах можно купить китайский «Плейбой» – с текстами по-китайски и китайскими же обнаженными девочками. Даже названия станций метро там написаны иероглифами.
В России до этого дело не дошло, но тенденция проживать компактно присуща почти всем мигрантам. В Москве, скажем, есть и вьетнамские районы, и вьетнамский рынок. Есть целые области столичного бизнеса, полностью принадлежащие тем или иным этническим сообществам. Это негласное разделение крепче всякого закона: его уважают конкуренты, с ним мирятся власти.
Известных неудобств не избежать даже при самом корректном поведении сторон. Естественно, просыпаются предрассудки. В конце концов, жителей дальнего Севера можно понять, когда они возмущаются: мол, все заправки в городе держат в своих руках южане. Они, правда, забывают при этом, что Россия много десятилетий питалась именно бакинской, а не тюменской, скажем, нефтью, ела каспийских осетров, закусывала каспийской икрой, и что пришло время отдавать долги.
Но отдавать их сложно. На наших глазах разворачиваются целые баталии, казалось бы, по пустякам. Во Франции мусульманским девочкам так и не разрешили ходить во французские школы в национальной одежде, у нас в Татарстане мусульманок принуждают фотографироваться на паспорт без чадры. Но пустяки эти оборачиваются ненавистью и взрывами.
Сосуществование, перемешивание Юга и Севера сегодня стало неотменимой повседневностью. Трудно сказать, поможет ли этому процессу быть мирным так называемая политическая корректность. Как любая благая идея, и эта подчас приносит самые горькие плоды. Но очевидно, что идеи изоляционизма еще утопичнее. В той же Германии признано, что ее экономика остановится без рабочих рук турецких гастарбайтеров. Под Москвой и в самом городе ни одна стройка сегодня не обходится без привлечения рабочих с Юга. Экономическая необходимость оказывается сильнее любой этнической неприязни, любой идеологической схемы. При этом мир замер в страхе перед терроризмом, который тоже прочно ассоциируется с Югом.
Этот узел можно развязать лишь с помощью ювелирной культурной политики. Где взять таких ювелиров – неведомо. Пока мы наблюдаем довольно топорные начинания и почти истерические действия, которые никак нельзя признать результатом продуманной стратегии. К тому же сегодняшняя неслыханная даже для России коррупция способна погубить любые разумные начинания.
Мигранты очень часто чувствуют себя бесправными и униженными, нас, коренных жителей русской Европы, смущает их активность и предприимчивость, которым нам нечего противопоставить. А если учесть, что мы никак не можем дать пришельцам примеры законопослушности и что в нас они не видят граждан, уважающих порядки собственной страны, то с них-то какой спрос. Нам остается только одно: уважать себя и свое государственное устройство. Глядишь, и другие потянутся.
