Дмитрий Квон
Академик, нобелевский лауреат Виталий Гинзбург всегда был убежденным борцом с любыми проявления мракобесия.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Идиотизм – имманентное свойство человека. Поэтому уфология, астрология, НЛО, бермудский треугольник, вечный двигатель, снежный человек, телекинез, телепатия, «торсионные поля» и прочие занятия любителей разного рода тайн, чудес и великих открытий будут существовать в нашей жизни, пока существует сама жизнь. А патологическая наука будет также бессмертна, как и наука. И бороться с нею все равно, что пытаться вразумить пациента «Бедлама» в минуту обострения его болезни. Чаще всего это кончается смирительной рубашкой, то есть элементарным насилием, которого вряд ли заслуживают обитатели упомянутого учреждения, не говоря же об остальной публике.
Когда несколько лет назад Российская академия наук создала комиссию по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований, это начинание показалось, при всем своем благородном пафосе, не совсем удачным. Более того, удивила эстетическая и историческая глухота создателей этой комиссии. Ведь для того чтобы употребить слово «лженаука», надо было напрочь забыть о том, что именно под флагом борьбы с «лженаукой» генетикой мракобесы во главе с Трофимом Лысенко разгромили в 1948 году отечественную генетику, занимавшую в то время одно из первых мест в мире. А «лженаука» кибернетика долго была просто под запретом.
К сожалению, подобные сбои часто случаются с талантливыми людьми. И физики, стоящие во главе упомянутой комиссии РАН, – не исключение. Многие из них подсознательно считают, что если они открыли функционал Гинзбурга–Ландау или умеют оперировать с уравнениями Власова, то и все остальные стороны жизни можно поверить функционалами и уравнениями. А ведь «специалист подобен флюсу – полнота его одностороння», а «талант, что прыщ: никогда не знаешь, где он вскочит». И со всеми этими подарками природы надо обращаться очень осторожно. Но в нашем безумном мире никто не хочет знать меры.
Поэтому наш нобелевский лауреат Виталий Лазаревич Гинзбург с истовостью ортодокса начинает честить гороскопы, проделывая прямо на глазах у изумленной публики абсолютно правильные расчеты┘ и не замечая, что гороскопы – это вещь из совсем другого мира, не имеющего никакого отношения ни к математике, ни к физике, ни к здравому смыслу. А академик Эдуард Павлович Кругляков, председатель комиссии, сам того не желая, превращается в глазах окружающих в «попа» от физики, поучающего нерадивых прихожан.
Все это было бы смешно, но подобная борьба с лженаукой оказывается далеко не безобидной. Во-первых, она не прибавляет ни грамма авторитету Российской академии наук в глазах широкой общественности. Во-вторых, эта борьба вовлекает в диалог с сумасшедшими и безумцами нормальных людей, а в диалоге сумасшедшего и нормального всегда побеждает безумец, поскольку его речи много интереснее пресных и занудных речей разного рода нормальных мужей. В-третьих, и это самое неприятное, она порождает агрессивную реакцию поклонников, к примеру, «закона всемирного отталкивания» и тому подобных занятий.
Спору нет, надо бороться с патологической наукой, потому что любое корпоративное сообщество должно следить за чистотой своих рядов, а научное тем более, так как под напором современных реалий научный, критический анализ всего того, что человек натворил, сейчас не самое привлекательное дело, и ради успеха многие готовы не только продать, но и подарить душу дьяволу. Но для этого научному сообществу не надо создавать никаких комиссий, так как в принципе оно давно уже выработало худо-бедно работающую систему взаимного критического анализа своей работы, включающей как ту или иную систему распределения финансовых средств, так и тотальное рецензирование всех научных публикаций. Конечно, это ни в коем случае не исключает появления как патологических работ, так и прямой фальсификации данных. И такие «открытия», как холодный термояд или органические полимеры, обладающие сверхпроводимостью чуть ли не при комнатной температуре, – далеко не последние. Это, однако, уже фундаментальный вопрос самого существования науки и научного сообщества, и если им суждено исчезнуть с полей человеческой активности, то тут никакие комиссии не помогут.
Но раз уж комиссия по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований существует, то распускать ее было бы еще более странным занятием, чем создавать. Более того, она может сыграть и свою, возможно, даже положительную, роль в борьбе с мракобесием от науки, поскольку как ни крути, а в ее состав входят настоящие профессионалы. Но для этого ей надо, и это совсем несложно, слегка изменить свое название, выбросив из него отмеченное мракобесами и опостылевшее всем слово «лженаука» и перестать бороться с уфологами, астрологами и прочими сумасшедшими преобразователями природы и открывателями ее тайн. Потому что, если человек сходит с ума, не стоит ему мешать. Ему виднее. В противном случае он перестанет разбивать свою палатку на вполне безобидных лужайках НЛО, Нострадамуса, астрологии или «астральных тел» и переберется на зловонные поля классовой, религиозной и расовой ненависти.
Новосибирск
Дарья Гармоненко 