Муракозы и стрековьи

Чем я не стрекоза? Крылышки на месте.
Фото Reuters

Среди множества разделений человечества на психотипы есть и такое: тип «стрекозы» и тип «муравья». В социальном смысле стрекозы – бездельники, богема, а муравьи – трудяги, прорабы, буржуа; но психотип и социальный тип не всегда совпадают. А если даже почти что совпадают, – тем интереснее наблюдать это самое «почти». У кого – у муравьев, конечно.

Стрекоз – их вообще удается наблюдать нечасто.

Есть, говорят, целые страны, населенные стрекозиными по своей сути племенами, которые лето напролет поют и пляшут на белом песке, на зеленой траве, и лето красное у них не проходит, а если проходит – то сразу голод и мор. Но я сама этого не видела и врать не буду, а страны, которые принято называть цивилизованными, населены муравьями почти что сплошь: девять человек из десяти стопроцентно муравьиные особи, только у одного, может быть, прорезаются прозрачные крыльца.

Муравьишек видно уже в раннем детстве: по тому, как ревностно они относятся к своему младенческому имуществу, каким-нибудь формочкам в песочнице. Как переживают из-за материальных потерь. Не любят, чтобы кто-то ел из их тарелки. Муравьи-воспитатели учат «делить на всех» и «поровну», и муравьишки это усваивают – как некую норму социального поведения. Мораль, социальная норма, этикет, ритуалы, правила общежития – ко всему этому муравьи весьма восприимчивы. Они вообще моралисты и морализаторы. Наиболее священны для них законы и установки, связанные с собственностью.

У стрекоз все не так. Они ценят вещи только в тот момент, когда непосредственно ими занимаются. И если главная моральная установка муравьев: «Нельзя брать чужое без спросу», то поговорку «Если от многого взять немножко, то это не кража, а просто дележка» придумали, видимо, стрекозы. Социализм с его принципом «каждому по труду» стрекозам глубоко чужд. Они хотят сразу «каждому по потребностям».

Тут легко сделать вывод: муравьи скупы, стрекозы щедры, – но этот вывод будет ложным. Ну почти что ложным. Реально скуп Муравей из басни – и, может быть, один муравей из десятка. Остальные способны на щедрость. Тут надо просто понять, что щедрость муравьев и стрекоз – она разная. Стрекоза с легкостью делит все, что у нее есть, с приятными ей людьми. В порыве может даже снять последнюю рубашку – но не способна к сознательной благотворительности. Отдавать десятину на богоугодные дела – это скорее муравьиный обычай. Тут много побудительных мотивов: и «честность», и понятие «что такое хорошо», и обостренное осознание того, что «черный день» может наступить у каждого, в том числе и у них самих. По сути, это и есть способность к состраданию.

При всем этом – муравьи любят рассказать о своих благодеяниях. И – хотят за них благодарности. Их желание как бы дважды обосновано: они расстались с чем-то очень для себя дорогим (некой суммой) и совершили хороший поступок.

Вообще, пожалуй, «щедрость» – это касается только муравьев, для стрекоз такого понятия вообще не существует. Это как очень маленьким детям невозможно объяснить, что такое «дышать».

Кстати, так называемый «красивый жест» – тоже из арсенала муравьев: они совершают их в моменты особого муравьиного безумия, когда у них вдруг начинает чесаться спинка – крылышки режутся. Но вообще-то муравьи предпочитают разумное перераспределение средств. Например, отдавать не деньги, а подержанные вещи – тем, кому они нужнее. Тут они испытывают двойное удовлетворение, поскольку, с одной стороны, делают добрый поступок, а с другой – не расстаются с чем-то очень для себя дорогим (деньгами).

Муравьи всегда все считают: деньги, письма, звонки, ответные звонки, приглашения, подарки.

Муравей буквально обожает вещи, которые, как пишут в экономических учебниках, «похожи на деньги»: например, бытовую технику, мебель – все, что связано с обустройством. IKEA – их, муравьиный, рай. Дрожат при мысли о недвижимости, в то время как стрекозы предпочли бы, пожалуй, жить в гостинице.

Стрекозы – они создания летучие, почти что ангельские. Или, наоборот, инфернальные.

Муравьи – соль земли, столпы общества.

Но только у очень многих людей с муравьиной натурой есть неодолимая потребность прикидываться, наоборот, стрекозами┘ На этом построено, в частности, то, что мы называем искусством.

А вот прикинуться муравьем стрекозе – это почти невозможно. Да стрекозы и так обычно неплохо себя чувствуют. Как ни странно, они часто преуспевают в этой жизни гораздо лучше большинства муравьев.

Может быть, потому, что никогда не боятся потерять нажитое добро.