0
1322
Газета Стиль жизни Интернет-версия

19.11.2003 00:00:00

Два Распутина - бас и тенор

Тэги: распутин, опера, хельсинки, лосанджелес


распутин, опера, хельсинки, лос-анджелес Во всем мире вызывает интерес история семьи последнего русского царя. Как фигура старца, отсутствующего на этом снимке.

Дело было в Берлине. На сцене тамошней оперы в который уже раз скрестили мечи в вагнеровских "Валькириях" герой и злодей - испанский тенор Пласидо Доминго и финский бас Матти Салминен. Заклятые враги на сцене - закадычные друзья в жизни. По словам Доминго, однажды "друзья-враги" решили в свободное время отобедать в знаменитом берлинском отеле "Адлон". И там Доминго сказал Салминену, что репетирует партию Распутина в опере "Николай и Александра" на лос-анджелесской сцене. Каково же было удивление тенора, когда бас ответил ему, что тоже репетирует партию Распутина - в Хельсинки!

Речь идет о двух совершенно разных операх. Та, в которой поет Доминго, написана американским композитором Деборой Дрэттел на либретто Николаса фон Хоффмана. Автор либретто и самой оперы, в которой поет Салминен, - маститый финский композитор Эйноюхани Раутоваара. Она называется коротко и ясно - "Распутин".

Естественно, оба композитора понимали, что русский сюжет требует русской музыкальной атмосферы, русского воздуха. И Дрэттел, и Раутаваара призывают на помощь литургические песнопения Русской Православной Церкви. "В музыкальном плане партитура оперы полностью уникальна, - считает Микко Франк, финский маэстро, дирижирующий "Распутиным". - Трудности возникают только в одной-двух сценах, исполняемых в быстром темпе. Поэтому пришлось потрудиться над тем, чтобы протяжность и органическая структура оперы не казались замедленными по сравнению с быстрыми эпизодами".

В Лос-Анджелесе за дирижерским пультом стоит сам Мстислав Ростропович. Однако он не пошел по линии "русификации" партитуры - и правильно сделал, ибо в результате получилась бы вампука. Дирижер нашел точное решение, сделав акцент на общечеловеческом контексте русской драмы, не насилуя, а подчеркивая космополитический характер музыки. Иное дело, что сам он в отличие от американской аудитории воспринимает оперу с особой эмоциональностью и не только как музыкант. Ростропович говорит: "Хотя я и родился через десять лет после революции, я всегда чувствовал грех убийства царской семьи как тяжелый груз на моих плечах. Этим летом я отменил все мои концерты, чтобы поехать в Екатеринбург на открытие новой красивой церкви на Крови, которая построена как раз на том самом месте, где была расстреляна царская семья. И меня посетило чувство облегчения. Мы все приняли наш общий грех. Сейчас в России уже не спорят по поводу того, было ли это правильно или неправильно. Мы просто просим Бога простить нас". Ах, если бы так. Не каждый русский, как Ростропович...

Однако вернемся к двум Распутиным. Личность старца особенно гипнотизирует западную публику. Как замечает критик Мэттью Гуревич в "Нью-Йорк таймс", "все характеры драмы трагичны, но особенно околдовывает нас Распутин. Кем был он в действительности - любовником императрицы Александры или импотентом? Эрзац-мессией или подлинным антихристом? Священным врачевателем или бестией-чувственником? Аскетом или пьяницей?" Либретто обеих опер во многом построены на книге Эдварда Радзинского о Распутине. Кстати, и к этому Мстислав Ростропович свою руку приложил. Именно он купил на аукционе "Сотбис" многочисленные и доселе не известные документы о Распутине и предоставил их в распоряжение писателя. У Радзинского Распутин отнюдь не однозначен. Писатель не дает и не может дать односложные ответы на поставленные выше вопросы, как и на многие иные. Даже внешние описания "старца" разнятся. Согласно свидетельствам его современников, он и высок, и низок; и худ, и толст. Один пишет о его белых идеальных зубах, другие говорят, что у Распутина были гнилые зубы и у него отвратно пахло изо рта. А как звучал его голос? Этого не знает даже Радзинский. (Результат подобного неведения - два Распутина, тенор и бас.) Что же касается импотенции Распутина, то сорок с лишним лет назад дочь Распутина (она, кстати, жила в Лос-Анджелесе) продемонстрировала мне мумифицированный пенис своего отца, свидетельствовавший, если он не фальшивка, совсем об обратном.

У Деборы Дрэттел Распутин поначалу тоже был басом. Когда она начала обхаживать Пласидо Доминго, то видела в нем не столько певца, сколько генерального директора Лос-Анджелесской оперы и художественного руководителя Вашингтонской оперы. Она предложила ему партию царя Николая II. Однако, прослушав фрагмент оперы в фортепианном исполнении автора, Доминго предложил ей сделать партию Распутина теноровой. В этом случае он согласился петь ее. Доминго гарантировал также покупку оперы Лос-Анджелесом при условии, что композитор "нарастит" партию Распутина, а царя Николая "переведет" из теноров в баритоны.

Дебора Дрэттел была поражена предложением Доминго, которое шло вразрез с ее музыкальной концепцией оперы, и решила отказаться от его идеи. Но искушение было слишком велико. "Один музыкальный деятель, которого я хорошо знаю, сказал мне: "Ты что - слаба головой? Как можно отказываться от подобной удачи?" Короче, Дебора Дрэттел поступилась ради Доминго своими принципами...

Что касается Распутина-Салминена, то драматическая нагрузка у него больше, чем у Доминго. Его Распутин все время балансирует между нежностью "облака в штанах" и жестокостью хищного зверя.

"Николай и Александра" на сцене Лос-Анджелесской оперы - это "love story". А где "love story", там и исторические вольности. "Если вы хотите узнать о русской революции, то лучше сходить в библиотеку, чем в оперу", - говорит либреттист Николас фон Хоффман. - Хотя сама опера не противоречит общеизвестным историческим фактам, она тем не менее плод фантазии".

Впрочем, хельсинкский Распутин - тоже симбиоз истории и фантазии. По словам постановщика Вилппи Кильюнена, опера - "некий коктейль сюрреализма и мелодрамы, напоминающий костюмированные эпические полотна Голливуда". Но главное в ней, настаивает он, это повествование, сюжет. А вот постановщица "Николая и Александры" Энн Богарт считает кодовым словом для своего детища не "повествование", а "память". "Мы все время находимся на грани потери памяти. Вспоминать стало для нас радикальным актом. Именно поэтому я поставила "Николая и Александру", - говорит она. Для Богарт стержнем оперы является Александра.

Итак, две оперы "про Гришку, про Сашку, про царя Николашку" и два Распутина - тенор Доминго в Лос-Анджелесе, бас Салминен в Хельсинки. Поют они блестяще. Но, подобно тому, как итальянскую оперу можно петь лишь на итальянском языке, оперу о смутных временах русского народа с адекватной силой может написать лишь русский музыкант, в ушах, а главное, в сердце, в мозгу которого постоянно шумит хаос, из которого возникает и в который вновь погружается его Родина. Как сказочный град Китеж...

Миннеаполис


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Юрий Юдин

85 лет тому назад отдельным сборником вышла книга «Малахитовая шкатулка»

0
1073
Нелюбовь к букве «р»

Нелюбовь к букве «р»

Александр Хорт

Пародия на произведения Евгения Водолазкина и Леонида Юзефовича

0
755
Стихотворец и статс-секретарь

Стихотворец и статс-секретарь

Виктор Леонидов

Сергей Некрасов не только воссоздал образ и труды Гавриила Державина, но и реконструировал сам дух литературы того времени

0
374
Хочу истлеть в земле родимой…

Хочу истлеть в земле родимой…

Виктор Леонидов

Русский поэт, павший в 1944 году недалеко от Белграда, герой Сербии Алексей Дураков

0
519

Другие новости