Наталия Ростова -АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ, некоторое время назад ходили слухи о том, что существование вашей комиссии находится под вопросом...
- Я об этом не слышал. Из беседы с президентом Путиным ничего подобного не вытекало. Но в конце концов, если речь пойдет обо мне лично, не вижу здесь трагедии. Это дело президента, я к таким вещам отношусь спокойно - в этой должности я 13-й год, она общественная, без зарплаты. Могу только сказать, что реабилитация еще далеко не закончена. Пройдет еще года два, и мы сможем доложить народу России, что доброе имя миллионов людей восстановлено. Когда мы реабилитировали военнослужащих, миллионы военнопленных, которых Сталин бросил в лагерях Гитлера, и через 50 лет признали их полноправными солдатами, то получили очень много писем от их родственников. Или реабилитация духовенства... Ведь было около 300 тысяч расстрелянных священников, даже в войну до тысячи священнослужителей в год арестовывались, многие из них были расстреляны. Это, конечно, для них, мертвых, - ничто, но для их родственников - великое дело, это многого стоит. Большим событием была реабилитация крестьянства. Тоже миллионы невинных людей... Однако остаются сотни тысяч дел, среди них особенно много дел военнослужащих.
По инициативе президента прокуратура и ФСБ получили дополнительные ставки специально для ускорения реабилитации, там работает большое количество людей. На нас возложена функция координации и решения наиболее сложных, запутанных вопросов. Я не думаю, что комиссию кто-то будет ликвидировать. И менять-то у нас комиссию не на кого. У нас в членах комиссии - генеральный прокурор, руководитель ФСБ, министр обороны, директор внешней разведки, министр внутренних дел, министр иностранных дел, представитель Москвы, два бывших заключенных.
Я знаю, что есть люди, особенно много их среди членов КПРФ, которые считают, что не нужно будоражить память людей реабилитацией. Это дурацкая постановка вопроса: ведь только правда может успокоить людей и очистить государство от уголовного прошлого.
- Как происходит процесс реабилитации?
- Наша комиссия - не юридический орган, мы сами реабилитировать не можем, это вопрос закона. Известно, например, что Сталин судил и отправлял в тюрьмы и уголовников, и политических по одним и тем же статьям. Задача комиссии - выяснить на основании документов, что это было: уголовное или политическое преступление. Людей сажали за антисоветскую агитацию, за высказывания против Сталина, за подготовку террористического акта - это все липовые дела, сфабрикованные, но они тоже шли по уголовным статьям. Вот в таких случаях мы обращаемся к прокуратуре с просьбой возбудить протест перед судом.
- И сколько же всего реабилитированных?
- Мы реабилитировали около четырех с половиной миллионов человек. Но это только те, кто прошел, скажем так, через наши руки. А были еще другие законы - о реабилитации малых народов.
- Охотно ли правоохранительные органы вам помогают?
- Никаких препятствий нет, тем более что их руководители сами входят в комиссию. Хотя некоторые начальники неохотно расстаются с документами. Если бы я был на их месте, то, наверное, у меня появилось бы то же самое чувство - не давать их никому, потому что стыдно, по-человечески стыдно за деяния предшественников. Ведь если ты работаешь в конкретной сфере, то у тебя появляется некий "патриотический кретинизм", становится неудобно за контору, когда видишь, что на основании анонимного доноса расстреливают рассказчика анекдотов о Сталине... Или, скажем, на восток едут помощники Ежова и берут с собой три тысячи дел. В поезде, пьяные, соревнуются, кто быстрее поставит на делах букву "Р". Не читая дел, ставят знак о расстреле. Существовало даже соревнование между отделами - кто больше политических дел заведет. Подобные вещи - по ту сторону добра и зла. Однако серьезных препятствий в получении документов нет. Тем более что по этому поводу есть указ президента - предоставлять документы беспрепятственно...
Сейчас мы рассматривали дела военных. Армию нашу начали уничтожать начиная еще с Кронштадта, а не только перед войной. Сталин, по-моему, особо ненавидел армию и боялся ее. Сначала уничтожил всех военных спецов, которые пришли из царской армии, потом их знакомых. Потом стали искать всяких "врагов народа", "шпионов", "террористов" и к началу войны обезглавили армию полностью.
- Эмоциональная нагрузка, наверное, очень велика...
- Да, это тяжелое дело, особенно когда представляешь этих людей живыми, а не мертвыми. Недавно я одно дело читал. Зина Адмиральская, ткачиха на ивановской мануфактуре, красивая девушка... В 1938 году ее по указанию ЦК выдвинули на комсомольскую работу. Из ткачих - в первые секретари ивановского обкома. После этого руководитель НКВД ее вызывает, говорит откровенно - есть группа для подготовки теракта против Сталина - и дает список людей... Предлагает ей возглавить эту группу, мол, ты сознательная, ты только скажи, что они члены твоей группы. А мы всех арестуем, но тебя не тронем. Она отказалась, но имела неосторожность сообщить об этом в обком партии. Группу все равно сфабриковали, всех расстреляли, ее тоже. Почему я об этом рассказываю? Перед расстрелом она попросила зеркало, хотела, видимо, умереть красивой, гордой... Поправила волосы и сказала: "Вот теперь - стреляйте". Но так никого и не оговорила. Эта история на меня жуткое впечатление произвела: вот так молодую девочку...
- Вы себе не пытались объяснить, почему это происходило?
- Это понять невозможно. Я пытался поначалу... Есть, видимо, в человеческой породе, психологии то, что объяснить невозможно. Ведь не объяснение же, что Сталин был параноиком. Родственников всех своих расстрелял, родственников обеих жен... Как-то вспомнил о своем друге в Грузии, пригласил его, давно не виделись. Выпили, поужинали. Ночью за ним пришли в гостиницу и той же ночью расстреляли. Как это возможно?
Вожди очень торопились, когда речь шла о расстрелах. К примеру, только 22 ноября 1937 года Сталин, Молотов и Жданов утвердили 12 списков на 1352 человека, 7 декабря того же года - 13 списков на 2397 человек, из которых 2124 подлежали расстрелу. 3 января 1938 года те же и Ворошилов с Кагановичем утвердили 22 списка на 2770 человек, из них 2547 подлежали расстрелу, в феврале - 28 списков на 3699 человек, из которых 3622 подлежали расстрелу, в марте - 36 списков на 3286 человек, из них 2983 на расстрел. В апреле без участия Ворошилова утвердили 29 списков на 2799 человек, 10 июня 1938 года Сталин и Молотов подписали 29 списков на 2750 человек, из них 2371 человек подлежал расстрелу, 12 сентября Сталин, Молотов и Жданов утвердили 38 списков на 6013 человек, из них 4825 к расстрелу.
Подпись Молотова имеется на 373 списках на 43 569 человек, Сталина - на 361 списке на 41 391 человека, Жданова - на 175 списках на 20 985 человек, Кагановича - на 189 списках на 19 110 человек, Ворошилова - на 186 списках на 18 474 человека.
20 августа 1938 года Сталин и Молотов утвердили представленный Ежовым список на осуждение по "первой категории" 15 жен врагов народа, все они были расстреляны. В списке, в частности, значились жены Чубаря, Эйхе, Косиора, Егорова, Скрыпника, Дыбенко, Агранова, Артузова и других. Из 15 расстрелянных 10 были домохозяйками и две - студентками. Их мужья были расстреляны позднее, в начале 1939 года. Репрессиям в качестве членов семей изменников родины и врагов народа подверглись 40 056 человек.
- Светлана Аллилуева возлагает большую часть вины на Берию...
- Берия-то пришел в 1938-м, а сколько до Берии было уничтожено Ежовым, Ягодой? Берия ведь хитрый был, ничем, конечно, не лучше, чем другие, но в 1938 году он стал чистить НКВД. Но потом он стал делать то же самое, что и его предшественники. Сталин предпочитал назначать людей необразованных, людей с вымытой совестью. У них не было никаких моральных тормозов: надо расстрелять - то расстрелять. Вот Каганович любил писать резолюции о расстрелах матом, на человеческих судьбах. Эту проститутку, эту б... - писал, - эту гадину расстрелять. О Господи, стыдобушка, еще и хуже писали, хуже!!! О бывших друзьях писали в том же стиле. Фонд "Демократия" выпустил 21 том документов, в том числе с подобными резолюциями.
- Наверное, Берия и Ежов никогда реабилитированы не будут?
- До тех пор, пока я жив, нахожусь в этой должности, такого предложения я вносить не буду, несмотря на то, что с точки зрения юриспруденции они реабилитации подлежат. Действительно, Берия не являлся агентом 14 разведок, в чем его обвиняли, не пропускал немецкую армию через Кавказский хребет. А Ежов не принадлежал к правотроцкистскому блоку и не имел никакого отношения к шпионажу. Их судили не за расстрелы миллионов людей, а за "контрреволюцию", за "шпионаж". Но вы представляете себе реакцию общества, если мы реабилитируем сегодня Ежова и Берию? Сегодня мы реабилитируем только тех, кто был безвинно по их приказу расстрелян или сослан в лагеря.
- Одним словом, реабилитация тех, кто судил и арестовывал во времена репрессий, сегодня невозможна?
- Дело в том, что за реабилитацию этих людей выступают единицы - их родственники. А меня больше интересуют люди, которые невинно пострадали. Конечно, это тоже большой вопрос. Ведь в 1938 году были арестованы 42 тысячи бывших следователей, и большинство из них были расстреляны. Сталин любил прятать концы и закапывать свидетельства преступлений...
- Почему же тогда был реабилитирован Судоплатов?
- Я не занимался этим делом, его реабилитировали до того, как я пришел на эту должность. Верховный суд, убежден, сделал это под чьим-то нажимом. Я бы был против его реабилитации.
- Вы как-то говорили о том, что в 2002 году будет создан Музей ГУЛАГа...
- Давно бы пора, я выступал по этому поводу, письма подписывал... Но, скажем, в Магадане есть подобный музей. Жуткий музей, но он очень точно напоминает человеку о зверстве человека, о его низости, подлости. Там есть потрясающий лозунг: "На заботу партии и правительства о нас, зэках, ответим стахановским трудом".
