У начала династии

	Ефим Федорович Гучков.

ЗАПОМНИВШЕЕСЯ со школьной скамьи громкое имя знаменитого политика предреволюционных лет, председателя III Государственной Думы и министра Временного правительства Александра Ивановича Гучкова известно многим. Но не менее примечательны, хотя и менее известны нам самобытные личности первых представителей этой видной московской купеческой династии, внесшей весомый вклад в развитие промышленности и хозяйства Москвы, ее городского самоуправления, традиций духовности и благотворительности.

Дважды представители рода Гучковых избирались на должность московского городского головы, причем в труднейшие и ответственные периоды истории города. В самый разгар тревожных событий 1905 г. городским головой стал брат Александра Гучкова Николай Иванович. А приходившийся им дедом Ефим Федорович, сын основателя династии Федора Алексеевича Гучкова, исполнял эту должность с конца 1857-го по 1859 г., то есть до своей безвременной смерти. Это были тоже трудные годы, когда Россия после тяжелого поражения в Крымской войне приступала к великим реформам.

Жизнь Ефима Федоровича, как и судьба его отца, полна целеустремленного труда, самоограничения, жертв и примеров общественного служения, что заложило основу будущих успехов династии.

Основатель ее Федор Алексеевич (1779-1856) был родом из крестьян Малоярославецкого уезда Калужской губернии, сыном дворового человека местной помещицы Белавиной. Шло екатерининское царствование, еще не угасли воспоминания о Пугачевщине, когда он в конце 80-х гг. мальчиком был привезен в Москву и отдан в обучение ткацкому и красильному делу. С детских лет он воспитывался в старообрядческой среде и приучился к воздержанному и строгому образу жизни. В конце 90-х гг. Федор Гучков открывает небольшую ткацкую мастерскую в предместье Москвы Семеновском. Первым в Москве он начал выделывать шали на манер турецких и французских из шелка, шерсти и бумаги, а также платки из козьего пуха и шерсти. Известный в то время магазин модных товаров К.И. Майкова продавал шали и платки Гучкова как французские, так хороша была работа молодого фабриканта. Изделия его пользовались все большим спросом. Покупатели приносили деньги вперед, а на заказы образовалась очередь. К 1812 г. мастерская превратилась в значительное по тем временам (до 50 ткацких станов) предприятие.

Однако 1812 г. стал роковым для фабриканта. Огонь, истребивший древнюю столицу, уничтожил и его фабрику, а товары и имущество были разграблены. Купец-старовер, однако, не пал духом. Разоренный, он с еще большей энергией берется за дело, постепенно восстанавливает свое состояние и основывает новую шерстяную фабрику в Преображенском, близ старообрядческого кладбища, на нынешней Электрозаводской улице.

В 1825 г. Федор Алексеевич передал управление фабрикой своим подросшим сыновьям - Ефиму и Ивану, убедившись, что они вполне могут заменить его. К этому времени Федор Гучков стал одним из руководителей старообрядческой общины Преображенского кладбища и решил полностью посвятить себя ее делам, а свободное время отдавать любимому занятию - садоводству. Сад его, который очевидцы называли "образцом рая", стоил недешево - 6 тыс. руб. серебром ежегодно, а росли в нем экзотические фрукты: арбузы, ананасы...

К середине 40-х гг. фабрика стала гордостью семьи Гучковых и одним из самых передовых и крупных предприятий Москвы. В Атласе промышленности Московской губернии за 1845 г. она названа "знаменитейшей в России".

Ефим и Иван Федоровичи отличались от отца и внешне, и образом жизни. Если отец ходил в традиционном длиннополом армяке и носил длинную бороду, то братья одевались по последней европейской моде. Отец придерживался традиционных бытовых норм староверческой общины федосеевцев, а сыновей они уже не привлекали. Братья получили звание мануфактур-советников, Ефим Гучков ездил за границу представителем московских промышленников на мануфактурной выставке. Иван Гучков занимался изобретательством, посещал занятия по химии в Московском университете.

Ведущую роль в фабричных делах играл Ефим Федорович (1805-1859), старший из братьев. Образование в детстве он получил скромное, но впоследствии пополнил свои знания чтением научной и художественной литературы и овладел самостоятельно иностранными языками, весьма бойко говоря по-французски и хуже по-немецки. Знавшие его люди отмечали, что отличительными чертами его были ясный ум и быстрота действий, предварительно строго обдуманных. Став хозяином дела, он зорко и неуклонно следил за деятельностью каждого из своих служащих. Ни одна из сторон сложного механизма управления фабрикой не оставлялась им без внимания. Каждое утро в его кабинет являлись за указаниями мастера и приказчики. Он отличал и награждал наиболее разумных, усердных и расторопных из них. Впоследствии многие из служащих Гучкова сами сделались купцами и составили себе значительные состояния.

Ефим Гучков начал с того, что заменил на своей фабрике иностранные гарусные материи русскими, причем сделал это первым в России. Уже на первой мануфактурной выставке 1829 г., устроенной по воле императора Николая I, Гучковы представили чисто русские гарусные товары, не уступавшие по качеству иностранным. В 1839 г. фабрике было предоставлено право ставить на своих изделиях государственный герб России. В 1842 г. Гучков побывал за границей, в торговых и промышленных центрах Англии, Германии, Франции, где заказал на 300 тыс. руб. прядильные и чесальные машины. По возвращении он учредил первую в России камвольно-прядильную фабрику для выработки пряжи из шерсти испанской породы овец украинских экономий. Все заграничные новинки и усовершенствования внедрялись на открывшейся в 1845 г. фабрике немедленно и заимствовались фабрикантами по всей России. Разнообразие сортов тканей гарусной и камвольной пряжи, вырабатывавшейся на ней, очевидцы затруднялись перечислить: терно, кашемиры, люстрины; шерстяные, смешанные с шелком и бумагой, а также набивные материи и платки всевозможных цветов и узоров. Затем салфетки тканые и набивные, сатины, мебельные материи, ковры бархатные, платки синелевые - одним словом, все, что выходило на иностранных текстильных предприятиях, появлялось, и столь же качественное, на фабрике Гучковых.

Фабрика пользовалась особым покровительством министров финансов Канкрина и Вронченко, и ее часто посещали как показательную делегации российских сановников и иностранных гостей. В 1853 г. на ней работало 1850 рабочих, а сумма производства составляла 700 тыс. руб. Предприятие было самым крупным в городе. При нем были выстроены больница для рабочих и школа для бесприютных сирот и малолетних детей, оставшихся без родителей. Это было время наибольшего расцвета торгово-промышленного дела Ефима Гучкова. В Москве на Кузнецком мосту и в Петербурге фабрикант открывает знаменитые магазины русских изделий, просуществовавшие длительное время. Он распространяет сбыт изделий своих фабрик далеко за пределы Москвы и центрального района - на окраины Российской империи, в Прибалтику, Польшу, Придунайские земли, в Среднюю Азию и Персию.

В 1851 г. Ефим Гучков был избран экспертом со стороны русских фабрикантов на первой Всемирной выставке в Лондоне. В этом качестве он был высоко оценен председателем выставки - принцем Альбертом, супругом английской королевы Виктории. По возвращении из Англии Гучкова избирают в члены совета Московской практической коммерческой академии.

Однако это было и время немалых трудностей для предпринимателя. В ночь с 20 на 21 ноября 1854 г. сгорел до основания главный прядильный 4-этажный корпус его фабрики со всеми машинами и материалами, что составило убыток более чем в 500 тыс. руб. серебром. Однако Гучков, как когда-то и его отец, не пал духом и начал восстанавливать фабрику, пущенную вновь уже после его смерти.

***

Свою общественную деятельность один из богатейших людей первопрестольной начал еще во время страшной эпидемии холеры, свирепствовавшей в Москве в 1830 г. Холера тогда появилась в первый раз в России, и лечить ее как следует не умели. Люди умирали без всякой помощи, что породило среди жителей Москвы во всех сословиях страшное отчаяние. Один из очевидцев, граф М.В. Толстой, так описывал обстановку тех грозных дней в Москве: "Никогда ни прежде, ни после не бывало такого благочестивого настроения между московскими жителями: храмы были полны ежедневно, как в светлый день Пасхи: почти все говели, исповедовались и причащались святых тайн, как бы готовясь к неизбежной смерти". Опасность опустошения города была так велика, что 29 сентября в Москву из Петербурга спешно прибыл сам Николай I, чтобы личным примером поддержать горожан, разделив с ними опасность. Его встречали на паперти Успенского собора митрополит Филарет и толпа народа. Приезд царя поразил воображение многих современников. Есть даже версия, что знаменитое стихотворение Пушкина "Герой", написанное им в том году, было посвящено совсем не подвигу Наполеона в пораженной чумой Яффе, как считалось ранее, а приезду русского императора в разгар холеры в древнюю столицу.

В эти страшные дни 25-летний Ефим Гучков (кстати, только что женившийся на юной Александре Егоровне Малышевой, дочери известного хлеботорговца), был избран попечителем холерных больниц. Он с достоинством выполнил возложенные на него обязанности, проявил силу воли, твердость характера и христианскую любовь к ближнему посреди общего отчаяния. Молодой Гучков ежедневно посещал больничные палаты, входил во все подробности положения страдальцев, не останавливался перед тратами собственных средств для облегчения их участи устроил приют для детей, оставшихся без родителей.

Вершиной общественной деятельности Гучкова было единодушное избрание его городским головой Москвы в октябре 1857 г. Это было трудное время подготовки к ликвидации крепостнических отношений. После долгих лет застоя и репрессий наблюдалось общественное оживление, некоторая либерализация правительственной политики. Вместе с тем это было время, когда в Москве по-прежнему процветали в полной мере худшие традиции полицейского произвола и крепостнического самодурства властей, отличавшие предшествующую эпоху. Незадолго перед тем всю силу этого произвола Гучковым пришлось испытать на себе...

***

Это была трагическая страница фамильной истории. Конец царствования Николая I ознаменовался усилением гонений на старообрядцев. Престарелый глава семьи Федор Алексеевич, возглавлявший Преображенскую общину федосеевцев, имел несчастье испортить в свое время отношения со всесильным московским генерал-губернатором Закревским. Тот предложил однажды купить у него крупную партию шерсти по явно завышенной цене, а Гучковы отказались, о чем им пришлось сильно пожалеть впоследствии. Мстительный Закревский начал с того, что закрыл и разорил молельню Гучковых, одну из крупнейших в Москве, сочтя ее не домашней, а общественной, каковые запрещались. При конфискации имущества исчезли без следа ценнейшие старообрядческие книги и иконы. Мало того, против Федора Гучкова по требованию генерал-губернатора возбудили уголовное дело, по которому он обвинялся в присвоении денег общины Преображенского кладбища, попечителем которой был. Понимая, что оправдаться ему не суждено, Федор Алексеевич, возмущенный, сказал Закревскому: "Если вы ищете на нас вины, то мы противу закона невинны, а если хотите нас бессудно задавить, то давите".

В конце 1853 г. Федор Гучков был арестован, более полутора месяцев содержался в секретной тюрьме, а затем с другими руководителями общины выслан в далекий холодный Петрозаводск, где и умер в 1856 г. Хлопоты сыновей за отца были безуспешны.

Все бывшие покровители сразу же отвернулись от опального семейства. Более того, под давлением властей сыновья вынуждены были отойти от староверия и перейти в единоверческую церковь. На иной случай им было передано от самого министра внутренних дел Бибикова обещание пожизненной Петропавловской крепости. Ни Ефим, ни Иван не решились пойти против желания властей и пожертвовать с таким трудом завоеванным общественным положением.

Воспоминания о пережитом были еще живы в памяти, когда Ефим Гучков приступил к своим обязанностям городского головы. Он не озлобился, не ожесточился. Высшая администрация первопрестольной в лице московского генерал-губернатора Закревского и его подчиненных по-прежнему чувствовала себя полной хозяйкой города и произвольно распоряжалась городскими общественными делами, игнорируя выборных представителей, в то время как ответственность за все падала исключительно на этих последних. Но Гучков сумел завоевать доверие и поддержку как царской администрации, так и гражданского населения.

Ефим Федорович оказывал немалую помощь беднякам. Во время своего пребывания на посту городского головы он получил больше возможностей для организации благотворительной деятельности в Москве, каковая была при нем поставлена на широкую ногу.

Он был доступен и открыт для посетителей. Каждое утро в его приемной и кабинете можно было видеть толпу просителей, из которых одним он помогал деньгами, другим - советом. Многие горожане даже обращались к нему со своими семейными делами по случаю вражды и ссоры. И он каждого разбирал, судил и мирил тут же у себя, выступая как бы прообразом мирового судьи более позднего времени.

К сожалению, работая почти без отдыха, Гучков мало обращал внимания на собственное здоровье, которое от переутомления стало изменять ему. Тяжелые обязанности московского городского головы окончательно подорвали его здоровье. В последние месяцы жизни силы совершенно оставили его, он не мог заниматься ни общественными, ни личными делами. 22 сентября 1859 г. его не стало.

Ефим Гучков пользовался огромной популярностью в Москве. В последний путь его провожало множество москвичей. С его кончиной фактически завершается история городского самоуправления старой, патриархальной, крепостной дореформенной Москвы, когда купечество еще не имело сил и возможностей определять направления городского развития, но уже многое сделало, чтобы подготовить почву для этого. Этому сословию недоставало авторитета и опыта. И Гучков успел немало потрудиться, чтобы поднять авторитет будущих хозяев Москвы в глазах ее жителей.