Опальные переписи

НА РУБЕЖЕ 90-х гг. российская общественность была буквально ошеломлена: в подвалах московского архива были обнаружены материалы переписи населения 1937 г. Те, кто не был современником ее проведения, даже не подозревали о ее существовании. В ученых кругах перепись называли "опальной", да и то шепотом, она не значилась ни в учебных пособиях по статистике, ни в узкоспециальных научных работах. Ходили слухи в период "оттепели", что материалы переписи были сразу уничтожены. Действительно, судьба этой переписи и ее организаторов оказалась трагичной: материалы ее были официально объявлены "дефектными" и строго запрещены, а организаторы репрессированы как "враги народа". Многие из них были расстреляны, в их числе классик российской статистической школы О.А. Квиткин, в прошлом занимавшийся земской статистикой.

В самом начале 90-х гг., когда гриф "Совершенно секретно" сняли, эти материалы были опубликованы сотрудниками Российской академии наук (Всесоюзная перепись населения 1937 г. - М.: изд-во ИРИ РАН, 1991). Однако далеко не все материалы этой уникальной переписи сохранились, многие из них погибли в подвалах или действительно были уничтожены, в частности утрачены итоги переписи по отдельным районам страны. О.А. Квиткин предполагал издать материалы этой переписи в 110 томах, а сегодня то, что дошло до нас, уместилось в одном небольшом по объему томе. Теперь эти материалы тщательно изучены в книге Ю.А. Полякова, В.Б. Жиромской и И.Н. Киселева "Полвека под грифом "секретно" (М.: Наука, 1996). Тайны переписи, погубившие ее, стали известны. И самая главная из них - людские потери...

По самым скромным прогнозам статистиков при нормальных условиях воспроизводства населения перепись должна была насчитать не менее 170 млн. человек. Официальная печать трубила тогда о небывалом росте населения при социализме. Исходя из этих радужных прогнозов, Сталин еще в 1934 г. на XVII съезде партии назвал цифру в 168 млн. человек.

Перепись была проведена с большой тщательностью, но на январь 1937 г. в стране насчитали всего 162 млн. жителей. Сказались и последствия голодомора 1932-1933 гг., и массовых переселений раскулаченных, и шквал репрессий, и сверхсмертность в местах заключения, и повышенная детская смертность в связи с эпидемиями инфекционных заболеваний в 30-е гг. Обо всем этом правительство было "осведомлено" и "побеспокоилось" о наращивании численности населения, издав в канун переписи указ о запрещении абортов. Как следствие, с одной стороны, увеличилась рождаемость, а с другой - повысилась женская смертность от "подпольных" абортов. Предать гласности потери населения правительство не решилось. Перепись была репрессирована, а исправить ее результаты решили, переписав в 1939 г. население вновь. Долгое время считалось, что итоги переписи 1939 г. были опубликованы в печати (две страницы в "Правде" в 1939 г. и в относительных цифрах в переписи 1959 г.). Однако в начале 90-х годов те же сотрудники РАН обнаружили в архиве за семью печатями обширные неопубликованные материалы и этой переписи, которые на самом деле полностью подтвердили результаты переписи 1937 г., а потому также были погребены в подвалах. На томах переписи стоит гриф "Совершенно секретно", а на листах с таблицами внутри томов размашистые твердые надписи - предписания красным и синим карандашами: "Снять!", "Не публиковать!". Все эти материалы только теперь увидели свет. Ю.А. Полякову и В.Б. Жиромской удалось опубликовать первую часть итогов переписи 1939 г. (Всесоюзная перепись населения 1939 г.: Основные итоги. - М.: Наука, 1992). В канун третьего тысячелетия вышла в свет отдельным изданием вторая часть, посвященная РСФСР (собственно России): "Всесоюзная перепись населения 1939 г.: Основные итоги. Россия" (СПб.: БЛИЦ, 1999). Опубликованные данные поражают. Это одна из самых подробных после 1926 г. советских переписей населения.

Правительство тогда, в 1939 г., поступило более мудро, чем в 1937 г. Едва ли было возможно объявлять подряд две переписи дефектными, поэтому, огласив самые общие сведения о населении, правительство издало секретное распоряжение, запрещавшее использовать результаты переписи даже в служебных целях.

Опубликованная в "Правде" численность населения в 170,5 млн., якобы зафиксированная переписью в январе 1939 г., была принята на веру официальной статистикой, попала даже в международные справочники, но вызвала глубокие сомнения в научных кругах. А когда стала известна численность населения по переписи 1937 г. - 162 млн., то эти сомнения откровенно зазвучали и в научной, и в публицистической печати. Поляков, Жиромская и Киселев, авторы монографии, посвященной переписи 1937 г., не могли обойти этого вопроса, поскольку их задачей было выяснение действительной численности населения СССР и России в 1937 г. и 1939 г. Исследование переписки органов статистики с правительством показало, что "наверху" были недовольны итогом по численности населения, в связи с чем был издан специальный указ СНК СССР: обыскать все чердаки и подвалы, все котлы для варки асфальта и прочие места, где могли укрываться бездомные, беспаспортные, нигде не прописанные люди. Были снаряжены экспедиции в районы Крайнего Севера и в пески Каракума на поиски мест обитания человека. Розыски результатов практически не дали. Остался один выход - приписка, которая составила 1,8%. С точки зрения международной практики перепись с полным правом может считаться доброкачественной, поскольку за рубежом допускается неточность в учете населения до 5%. Однако в данном случае была возможность выявить подлинный итог переписи. Исследователи установили, что перепись в действительности зафиксировала 167,3 млн. человек на территории СССР.

Сложнее дело обстояло с выяснением численности населения РСФСР (России) в 1937 г. и 1939 г., ее регионов, городов и сел. В.Б. Жиромская обнаружила, изучая сложный механизм приписок по архивам переписи 1939 г., что в данном случае приписка оказалась трехслойной. Первый слой состоял из собственно приписки к общему итогу по численности населения Союза, разложенной по всем населенным пунктам, областям, союзным и автономным республикам. Такая раскладка производилась неравномерно и больший ее процент приходился на те районы, которые сильнее пострадали от голода. Второй слой приписки - это перераспределение заключенных. Делалось это в целях иных, чем в первом случае. Если там скрывали потери населения в голодных районах, то здесь - места сосредоточения заключенных. Предписано было переписные листы на них "мелкими пачками" пересылать из мест заключения и равномерно распределять их между другими районами страны. Автору удалось выявить адреса перераспределения и количество листов в каждом случае. Третий слой приписки касался военнослужащих, чтобы скрыть места их дислокации.

В итоге всех этих изысканий удалось рассчитать подлинную численность населения как России в целом, так и ее областей и автономий, городского и сельского населения, освободив цифры от фальсификации.

Данные переписей позволяют составить представление и о количестве заключенных в те годы. В 1937 г. их насчитывалось приблизительно 2,2 млн. человек, а в 1939 г. - уже 2,9 млн. человек. В монографии эти данные сопоставлены с материалами архива ГУЛАГа, опубликованными В.Н. Земсковым. Из этих данных следует, что в 1939 г. в лагерях содержались 30,9% заключенных, 14% - в колониях, 21% - в тюрьмах и 34,4% - в трудпоселениях. В 1939 г. в лагерях содержались 44,6% заключенных и трудпоселенцев, в колониях - 12%, в тюрьмах - 11,8% и 31,6% - в трудпоселениях.

В переписях, кроме численности населения, были зафиксированы и другие "крамольные" данные. Например, сведения об уровне образования опровергали миф о всеобщей грамотности. Безусловно, в стране немало сделали для преодоления неграмотности населения, но об окончательной победе трубить было явно преждевременно. Например, 30% женщин не умели читать по слогам и подписывать свою фамилию (таков был по переписи критерий грамотности).

Опровергался и другой миф - о сплошном атеизме населения. На самом деле почти две трети взрослого населения в центральной России заявили о своей приверженности религии. На окраинах верующих было еще больше.

Перепись показала гигантское разбухание административного аппарата. За 10 лет он вырос в 6 раз, причем, лишь 30% его работников имели специальное образование, остальные получили либо начальное образование, либо не имели его вовсе.

Таковы неисчерпаемые возможности опубликованной авторами статистики 30-х гг. для изучения истории населения России. Чтобы язык цифр стал ярким и убедительным, авторам пришлось провести огромную составительскую, изыскательскую работу, квалифицированную археографическую обработку материалов.