Любовь Вишрама и Малти, Чакрадхара и Херты

Вишрам и Малти Бедекар. Конец 30-х годов.

Вернувшись в Индию после двух лет, проведенных в Европе, герой романа Чакрадхар неожиданно для самого себя не спешит увидеться с родными, а, испытывая странную опустошенность и даже стыд от собственной беспомощности, останавливается в номере одной из бомбейских гостиниц. Через несколько дней затворничества, листая страницы англоязычной прессы, он узнает, что пассажирка парохода "Британская принцесса", доставившего его самого на индийскую землю и взявшего курс на Шанхай, погибла, бросившись в море; в той же "Хронике происшествий" сообщалось об изуродованном трупе молодого немца, обнаруженном в лесу под Берлином. Имена погибших - Херты Вайн и Карла Франца - оказываются знакомыми Чакрадхару, и он начинает ворошить в памяти историю одиннадцатидневнего путешествия на "Британской принцессе", большинство пассажиров которой были депортированные из Германии евреи.

Чакрадхар весьма цинично оценивает завязывающиеся на пароходе амурные отношения, но неожиданно обнаруживает, что сам всерьез увлекся Хертой. Душевно надломленная трагическим прошлым и неведомым будущим, Херта постепенно оттаивает в компании Чакрадхара и шаг за шагом рассказывает ему события последних лет жизни в фашистской Германии: о том, как крушили дом ее отца - ветерана Первой мировой, как она потеряла работу и осталась без денег с больной матерью на руках, как ее жених Карл Франц, чистокровный ариец, когда она покидала Германию, не посмел на вокзале к ней приблизиться, но передал записку, которую тут же отобрали люди в форме. Чакрадхар видит, как насмешливо-презрительно относится к евреям команда корабля, состоящая в основном из итальянцев, и поражается, что среди путешествующих индийцев некоторые считают немецких евреев действительно виновными во всех бедах третьего рейха - "Не спрашивай, что они сделали, лучше спроси, чего они не сделали". Жизнь оказывается насквозь пронизанной убийственным противостоянием людей - расовым, конфессиональным, бытовым; споря об отношении к евреям, уже пассажиры-индийцы объединяются в группы по разделяющему религиозному признаку на индусов и мусульман.

В Бомбее Чакрадхар получает несколько писем от Херты - она еще пытается найти силы, чтобы, потеряв все, в том числе и его, начать новую жизнь. Последнее письмо приходит одновременно со свежим номером газеты...

Автор романа Вишрам Бедекар вернулся в Индию в июле 1939 г., не завершив стажировку в кинематографической школе в Англии: ощущалось приближение войны, и покидающие европейские воды суда были забиты отъезжающими; Бедекару с трудом достали билет на итальянский пароход, отплывавший из Генуи. В бомбейском порту его встречала жена - индийская писательница и общественная деятельница Малти Бедекар. До отъезда в Англию стаж их совместной жизни исчислялся двумя днями. Инициатором их знакомства и последующего супружества была Малти (немыслимое по индийским меркам поведение!) - уже будучи известной, она нанесла визит Бедекару, дебютировавшему в качестве автора пьесы "Дочь Брахмы", созданной по мотивам индусской мифологии. У них обнаружились общие интересы, оба были сильно увлечены Роменом Ролланом (для Бедекара вообще определяющим в восприятии любого нового человека в то время было его отношение к Ромену Роллану) - Бедекар не выпускал из рук "Жана Кристофа", а Малти бредила Анетт из "Очарованной души". В общем, они почувствовали себя единомышленниками, и через некоторое время их интеллектуальная опьяненность друг другом перешла в чувственную. 30 декабря 1938 г. они поженились, а 1 января 1939 г. - расстались: Бедекар отправился в Англию, а Малти осталась на родине, получив как госслужащая назначение на один из высоких постов. После возвращения из метрополии Бедекар неожиданно оказался в роли мужа своей жены: у нее были положение, солидная зарплата и имя, у него - кроме одной пьесы и пары-тройки неудачных попыток кинорежиссуры - ничего.

Антифашистский роман Вишрама Бедекара вырос из семейной ссоры и угнетенного чувства собственного достоинства: "Я никогда раньше не предполагал, что мужчина в своем доме может занимать второстепенное положение". Он рассказал об этом в автобиографии "Две птицы на одном дереве", вышедшей в 1984 г., а как-то, поддавшись на мои расспросы во время одной из наших бесконечных бесед, уточнил некоторые детали откровенно, с невыгодной для автора прямотой (история создания романа переплеталась с дополнительной внутрисемейной коллизией, поскольку на тот момент у Бедекара оказалось сразу две жены - неграмотная деревенская женщина, на которой его, по ортодоксальному индусскому обычаю, женили в отроческом возрасте и которая жила вместе с его родителями в захолустном городке, и просвещенная экстравагантная Малти, печатавшая свои романы под мужским псевдонимом):

"Как-то мы сели обедать. Разговор зашел о романах Малти. К тому времени все только о них и говорили. Они и вправду были хороши. Естественно, жену переполняла гордость. Особенно мне нравились две ее первые книги, но хвалить прямо в лицо язык не поворачивался. Однако хотя бы несколько слов сказать было нужно: я все-таки ел ее хлеб. На нее же как будто что-то нашло, и она спросила напрямик: "А ты читал "Растаявший сон"? Этот роман она написала вслед за повестью "На качелях". Я ответил: "Читал, а что?" - "Да ничего особенного, но ты ни слова не произнес о нем, вот я и спросила". Тут мне в голову пришла идиотская мысль расставить все точки над "i". "Чем меньше говорить об этой книге, тем лучше, вот я и молчал". - "Что ты имеешь в виду?" - "А то, что она ничего из себя не представляет. Издатель - муж твоей сестры, вот он и решил подзаработать на твоей известности и спровоцировал тебя. А ты пала жертвой".

Малти бросило в жар, лицо ее стало пунцовым, потом она побледнела до синевы, и мне это напомнило газовую конфорку - когда в струю газа попадает искра, пламя вспыхивает и рвется в разные стороны, меняя цвета. Малти, наверное, подумала: "Все хвалят, а он? Пока еще только привыкает к совместной жизни, поэтому большей частью помалкивает. А сам что написал? Одну-единственную пьеску, да и та приказала долго жить через полгода после премьеры! Да еще послания из Англии, полные орфографических ошибок!", а вслух с вызовом сказала: "Болтать легко. Сначала сам сделай, а потом говори".

В ее замечании я не мог не услышать издевки. Никогда заранее не знаешь, какой эффект могут произвести те или иные слова. Они вылетают сами по себе, а потом так же неожиданно исчезают, сотворив нечто непредсказуемое. Я решил тотчас же написать роман и показать Малти, на что я способен. Я ни секунды не сомневался, что у меня получится. На следующий день я взял карандаш с бумагой и закрылся в комнате... Я писал уже несколько дней, но украдкой. Едва Малти возвращалась со службы, я припрятывал бумаги, а как только она уходила, снова принимался за работу. На задуманное ушло 15-16 дней, после чего под предлогом поездки в Умравати к отцу я направился в Бомбей. Там я встретился с Хари Моте (издатель. - И.Г.) и отдал рукопись, предупредив, что при публикации нигде не должно упоминаться имя автора. Через месяц вышла книга. Я ждал. Как-то раз Малти показала мне мой собственный роман и оживленно заговорила: "Замечательно! Ты читал?" - "Нет, не читал. Я написал". - "Ты? Ты и вправду его написал?" - "Ты разве мне не сказала: сначала докажи делом, а потом болтай? А я сделал наоборот". В книге было посвящение: "Мадемуазель Роллан".

В Индии "Театр военных действий" теперь уже считается классикой, но оценить его по-настоящему читатели смогли только лет через десять после окончания войны. Роман более десяти раз переиздавался, был переведен с маратхи (родного языка автора) на основные индийские языки и наконец на английский; современные критики отмечают удивительную свежесть и сочность языка произведения. В послесловии к новым изданиям автор признавал, что нарушил многие пространственные и временные рамки - например, письма Херты, отправленные через бортовую почту в разных точках маршрута, никак не могли так молниеносно достичь Бомбея и, оказавшись в руках Чакрадхара, усугубить его чувство личной вины - не только перед Хертой, которой он бессилен помочь, но и перед остальными ее соотечественниками - плывшими на "Британской принцессе", уже погибшими в застенках гестапо и обреченными на скорую гибель. Еще большую, впрочем, пророческую, вольность Бедекар проявил в отношении сроков начала войны (напомню, роман создавался в августе 1939 г.!): обладательница немецкого паспорта Херта лишена возможности сойти с парохода в Бомбее, одном из портов Британской империи, поскольку "Англия находится в состоянии войны с Германией" - известие об этом настигает "Британскую принцессу" в середине маршрута. Политику массового и целенаправленного уничтожения (не депортации) евреев, проводившуюся в Германии начиная с 1933 г., Бедекар преподнес в концентрированном виде через истории не только самой Херты, но и Марты, Кайтеля и других беженцев (хотя и убежать можно было только в самом начале нацистского правления). Рассказывая о масштабной сегрегации евреев в Германии, в том числе о запрете сидеть на парковых скамейках и посещать общественные туалеты, Херта вспоминает, как она, пытаясь сохранить себя как личность, все-таки решилась на нарушение и ночью, тайком, буквально на две секунды коснулась края скамьи в сквере, а потом охваченная ужасом бежала по темным улицам, продуваемых ветром: "Мне все запрещено... но почему этот ветер так свободно дотрагивается до моего тела? Он разве не понимает, что я еврейка?" А когда на пароходе Херта и Чакрадхар, осознавая отсутствие у них общего будущего, все-таки не сопротивляются взаимному притяжению, то Чакрадхар не говорит ей обычную фразу любовников: "Ты сегодня очень красива", но "Ты сегодня похожа на человека", и Херта расцветает от счастья. Принимая неотвратимость разлуки с Чакрадхаром, Херта рыдает, уткнувшись в колени своей уже почти безумной матери: "Мама, ты должна меня защитить, смотри какой ветер в этой жизни, я его не перенесу!"

В автобиографии Бедекар вспоминает, что, когда он возвращался из Англии в Индию, на пароходе вместе с ним плыли 100-150 евреев; он неимоверно страдал от их рассказов, и его душила ярость от собственного бессилия. По его роману, безусловно, нельзя восстановить историю начала Второй мировой войны или историю Холокоста, но авторский художественный вымысел контаминировал все знания и догадки о ситуации в Германии и определенно предвосхитил многое из того, что впоследствии было создано в европейской литературе и кинематографе. Уплотнив сюжет ярко вспыхнувшим и прерванным на взлете чувством, автор, конечно, вложил в Чакрадхара еще одну толику собственных терзаний, не ведая (во время создания романа), сохранится ли их с Малти любовь (Чакрадхар, в частности, высказывает сомнения в целесообразности брака по любви).

В те годы у Бедекара, несомненно, преобладало профессиональное кинематографическое видение: мир романа состоит из четко отобранных деталей - изгиба шеи, покроя одежды, цвета океана; искусно воссоздан интерьер парохода и прорисованы лица людей, окружавших самого автора в путешествии из Англии в Индию П.Бедекар в конце концов станет одним из лучших киносценаристов и кинорежиссеров серьезного индийского кинематографа, абсолютно неизвестного в России. В "Театре военных действий" повествование ведется то от первого лица, когда Чакрадхара захлестывают эмоции, то от третьего. Эту "бегающую точку отсчета" Бедекар затем блистательно воплотит в автобиографии "Две птицы на одном дереве", которая получит все самые престижные индийские литературные награды (название автобиографии навеяно притчей из Мундака-упанишады, в которой рассказывается о двух птицах, восседающих на древе жизни: одна находится в заботах о пропитании, а другая предается созерцанию и в результате приобретает духовный опыт). Бедекар на всю жизнь сохранит мощную творческую потенцию и будет признан патриархом сразу в нескольких направлениях, он наживет немало врагов и завистников и избавится от комплекса неполноценности перед Малти Бедекар.

Вишрам Бедекар родился в 1906 г. и умер в 1998 г. До последних мгновений он оставался красивым, мудрым и духовно сильным; его невозможно было назвать стариком - он был элегантен во всех движениях уже слабеющего тела и проницателен в самых тривиальных высказываниях. Девяностотрехлетняя Малти - "Мадемуазель Роллан" - осталась одна. Бедекар мне как-то рассказал, что критики нередко упрекали Малти в том, что ее героини неправдоподобно инициативны и напористы, что они насквозь выдуманы и не несут в себе ничего индийского, "они неестественны прежде всего потому, что все как одна забегают в любовных делах вперед мужчин". Малти посмеивалась во время его рассказа, а потом они вместе разыграли передо мной в лицах сцену их знакомства - Малти наступала, а Бедекар пятился в угол. Прожившие вместе 60 лет, они, конечно же, понимали, что не вечны. Когда Бедекар умер, свое горе Малти выразила совершенно по-индийски: она рвалась совершить сати - самосожжение на погребальном костре мужа. Этого, конечно, не допустили. Кстати, в романе "Театр военных действий" именно Херта активно ищет сближения с Чакрадхаром, тем самым напоминая о напористости и самой Малти, и ее героинь.