Жанна Кормина
«Гадость – западное тесто! Своего намесим вместо...» Фото Reurers
Гастрономическая конспирология довольно широко распространена в современной городской культуре. Казалось бы, возникновение современных технологий и очевидные успехи естественных наук должны способствовать тому, чтобы обыватели все больше доверяли ученым. Ведь именно развитие науки, как всех нас учили в школе, гарантирует движение человечества по пути прогресса. Но все, оказывается, не так просто. Действительно, современное мифологическое мышление охотно использует научную терминологию и уверенно обращается к образу науки как источнику легитимности своих схем. Но при этом сама наука и предлагаемые ею решения зачастую вызывают недоверие у широкой публики. Впрочем, когда у прогресса не было самых разных и серьезных критиков?
Примером такого критичеcкого отношения к прогрессу и науке является философия саморазвития личности, которая лежит в основе «нью-эйдж движений» – своего рода религий или квазирелигий, типичных для современных обществ. К ним относятся разнообразные духовные практики и верования, сочетающие в себе эзотерику, экологическое мышление и практическую психологию.
В этом смысле философия саморазвития связана прежде всего с целенаправленным стремлением человека к личной автономии, к независимости от каких-либо институтов, невидимых и всепроникающих, которые сторонники абсолютного самобытия обозначают словом «эгрегоры».
Философия саморазвития по определению противопоставляет cвоих адептов эгрегориальной массе. На практике идеи автономности личности часто эксплуатируются и продвигаются с помощью сетевого маркетинга (его также называют бизнесом прямых продаж). «Я не работаю на кого-то, я сам себе бизнесмен!» – поиск такого самоощущения характерен для бизнесменов сетевого маркетинга, которые выстраивают свои жизненные миры таким образом, чтобы выйти из-под контроля институтов-«эгрегоров», где главными считаются государство и экономика в виде жестких корпоративных структур, строящихся на безусловной иерархии и зависимости подчиненного от воли, разума и настроений начальства
В программу таких саморазвивающихся субъектов не входит борьба с институтами. Им важно найти свою нишу в существующем мироустройстве и отстроить свою автономность, реальную или мнимую прежде всего в своих собственных глазах.
Причем, как показывает опыт, подобные поиски свободы всегда связаны с усвоением определенной идеологии, построенной на критическом отношении к обыденным вещам и практикам. Поиск того, что следовало бы исправить в существующем, привычном для всех порядке вещей, становится специфическим интеллектуальным упражнением, объединяющим этих людей. Такая критика считается успешной, если на нее обратили внимание хотя бы потенциальные единомышленники, cпособные увидеть то, чего не замечает неспособная к критическому мышлению масса. Это они входят в актив, скажем, такого сайта как «Узнай правду», где посетителю сразу же при входе сообщают: «Здравствуй, друг! Тебе крупно повезло! Ты попал на сайт, который может изменить твое представление о мире, если твой мозг еще функционирует». Другой ресурс конспирологии – сайт «Стояние за Истину» ориентирован на более изощренные умы. Им предлагается, например, такое интригующее открытие: «Шестая колонна – главный экзистенциальный враг России».
Неистребимые микробы невежества
Есть у сетевых конспирологов и свои кумиры, своего рода интеллектуалы вроде «профессора Жданова» или Савелова-Дерябина. К этим борцам, раскрывающим наивным обывателям суть мироустройства, некоторые академические острословы прилагают термин «люмпен-интеллектуалы». Один из представителей этой славной кагорты, Владимир Жданов, является последовательным борцом с алкоголем вплоть до включения в это зло, привнесенное врагами России, кисломолочных продуктов. По его мнению, через алкоголь, получаемый даже в гомеопатических дозах, происходит «оккупация человеческого тела инородными врагами при попустительстве власти».
Его соратник Александр Савелов-Дерябин рассказывает, что пищевые дрожжи «были созданы перед Великой Отечественной войной, в 1936 году, по заказу Гитлера французским профессором Вольфом, чтобы уничтожить Красную армию». Дальше он утверждает, что документы об этом заговоре были случайно найдены пытливыми умами в недрах Российской государственной библиотеки, где они тщательно скрывались от общественности.
Появление люмпен-интеллектуалов является, на мой взгляд, обратной стороной распространения и банализации демократических идей, на которых основано современное общество, где одновременно признается как ценность знания, так и необходимость дать самым разным людям право и возможность публично высказывать свое мнение. Последнее обязывает допускать, что каждый имеет право на участие в производстве научного знания.
Этим-то и объясняется существование целого класса люмпен-интеллектуалов, или новых интеллектуалов, как называет их французский специалист по политическому исламу Оливье Руа. Это энергичные и амбициозные люди, способные умело говорить со своей аудиторией на языке науки, не владея при этом элементарными методами анализа, вроде критики источников в исторических дисциплинах. Им мы в значительной степени обязаны распространением конспирологических теорий и националистических идей, которые в наукообразном исполнении выглядят как естественно-научные факты, а не политическая пропаганда.
Возвращаясь к нашим cпециалистам по дрожжам-убийцам, не могу не отметить, что «страшилки», которые они предлагают общественности, живо этой общественностью усваиваются.
Так, на одной из страниц социальной сети «ВКонтакте» обосновалась артель «Солонь» из Псковской области. Артельцы увлеченно рассказывают всем желающим о своей жизни и ремесле. Это так называемые анастасийцы, то есть люди, разделяющие идеи эколого-религиозного движения, основанного на серии книг Владимира Мегре под общим названием «Звенящие кедры России». Главная героиня его сочинений – Анастасия, живущая в окружении дикой сибирской природы. Вот как рассказывалось еще в 2006 году об этой волшебной женщине в газете «Московский комсомолец»:
«Анастасия живет в тайге, питается орехами и грибами, которые ей приносят добрые звери, спит с медведицей и ходит в 40-градусный мороз нагишом. С помощью волшебного луча девица наблюдает за жизнью городских жителей и исправляет ошибки человечества, объясняя людям пагубность технократического пути развития. Силой мысли она создает различные предметы и даже помогает случайно залетевшим в лес инопланетянам починить летающую тарелку».
 |
| Хлеб, если его не бояться, может быть и духовной пищей и даже искусством. Фото Reuters |
Подобный идеал, как видим, находит своих приверженцев, которые вслед за Анастасией хотят сделать свою жизнь максимально простой, очищенной от всяких модерных изобретений вроде дрожжей. В упомянутом псковском поселении не просто выпекают бездрожжевой хлеб, но и распространяют видеоролики о тех рисках, которые несет жителям России хлеб на дрожжах, пришедший в нашу жизнь, как мы уже знаем, не без участия Гитлера.
Не знаю, верят ли сами пекари в опасность, о которой предупреждают в роликах, но с точки зрения пиара собственной продукции они действуют вполне логично. Мне же относительно их производства придется сказать, что бездрожжевого хлеба практически не бывает, за исключением, может быть, еврейской мацы или армянского лаваша. Просто есть дрожжи заводского изготовления, а есть «дикие», то есть закваски, которые можно приготовить самостоятельно.
Еще одно важное замечание. «Хлебные страхи» – вовсе не русское национальное изобретение.
Первые следы дрожжефобии появляются в США уже в начале XX века. В книге о сыроедении, то есть о пользе есть продукты cырыми (не вареными), 1904 года супруги Кристиан крайне неаппетитно описывали процесс подъема теста в результате «инфицирования» дрожжами: когда в тесто впускают искусственные дрожжи (в книге их cравнивали c «червями»), они начинают там разлагаться. В результате этого разложения и возникает растущая, пузырящаяся «квашня». Распространение пищевых страхов сопровождало переход от способов производства хлеба в домашних условиях или в небольших местных пекарнях (такой хлеб отличали самые разные формы, структуры выпечки и т.д.) к стандартизированному промышленному производству.
Это неприятное объяснение подозрительно похоже на эффектное «научное» открытие уже упомянутого мной Жданова, говорившего среди прочего, что алкоголь – это «моча дрожжевых бактерий». Так вот, по этой логике дрожжи в хлебе опасны тем, что они, оказывается, вырабатывают алкоголь. Таким образом, человек начинает свой путь в алкоголики с первым в жизни куском такого хлеба, поданного заботливой материнской рукой.
Мы – не грибы. Грибы – не мы
В упомянутой книге столетней давности писалось о том, что представители лучших американских родов умирают до срока, потому что едят дрожжевой хлеб. Но в США история с дрожжами, произошедшая 100 лет назад, была связана с тем, что тогда стремительно менялись представления о чистоте. Просто наступил технологический период, связанный с исключением контакта человеческого тела с продуктами в процессе их изготовления. Как только еду стали производить машины, возникло понятие гигиены.
Но такие инновации и тогда и сейчас мало влияют на тех, кто конспирологию ставит выше гастрономии, кулинарии и других естественных сфер жизни. В этом смысле показательным выглядит один из выпусков программы Анны Чапман «Тайны мира», который вышел под названием «Мы все – грибы» (ТВ, 4 апреля 2016 года).
Повествование начинается с попытки разгадать, что же такое грибы, к какой категории живых существ их следует отнести. Размытость и неясность критериев, да еще с учетом наших знаний о смертельно опасных ядовитых грибах, создают великолепное поле для пугающих наукообразных рассуждений. Кроме грибов в описание страшного будущего, которое ожидает нас, были тут же вмонтированы все опасения и страхи, связанные с дрожжевым хлебом. Свой ужас «под камеру» выражали прямо в булочных то ли эксперты, то ли покупатели, и делали это, с точки зрения зрителя, очень убедительно. Их речь на экране сопровождали кадры с булками и буханками, покрытыми зеленой плесенью. Увидев такое, уже никто не должен задать вопроса: а может быть, плесень – лишь нарушение технологии производства, а не следствие тайной подрывной работы коварных дрожжей?..
Такое же коварство невидимых врагов шокировало тех, кто засматривался нашумевшими в свое время документальными фильмами «Плесень» (Первый канал) или «Великая тайна воды» (телеканал «Россия»). Эти произведения – настоящая классика подобного жанра. Они не были бы достойны никакого обсуждения, если бы не играли такой серьезной роли в формировании современной городской мифологии. К сожалению, мы с коллегами регулярно слышим про «память воды» от наших студентов гуманитарных специальностей. Не от всех – это к счастью.
Бытовая философия дрожжевых правдолюбов вырастает из той же культуры недоверия, которую разделяют их более радикальные и менее буржуазные единомышленники. Это те люди, что сопротивлялись таким технологическим новшествам, как введение индивидуальных налоговых номеров, внедрение штрих-кодов, оформление биометрических паспортов. Таких людей объединяет желание знать правду о том, зачем какие-то структуры собирают их биологическую (!) информацию, и смутное ощущение, переходящее временами в уверенность, что истину от них все время скрывают. Кто-то из них убежден, что русский народ травят нарочно, чтобы извести под корень. Другие сочли бы, что это происходит случайно, по головотяпству, недоразумению и недосмотру, как все у нас в этой жизни. Но не таковы наши гастрономические конспирологи. Они не просто знают правду, но и меняют свои потребительские привычки в соответствии с той жизненно важной информацией, которой они теперь обладают.
Находятся и такие, кто от страха или из интереса начнет делать собственную «дикую» закваску, скажем, из шишек хмеля. А кто-то отправится покупать монастырскую бездрожжевую выпечку или хлебные изделия артели «Солонь». Однако большинство и этого делать не станет. Большинство будет ждать новых открытий «люмпен-науки» и передавать добытую информцию своим детям, соседям, коллегам по работе и друзьям по социальным сетям.
Что касается недоверия к дрожжам, то оно объясняется самой их природой. Дрожжи даже у рационально мыслящих людей могут вызвать нервозность, так как не поддаются простым квалификационным принципам. Потому как демонстрируют странное наличие живого в неживом, а процессы брожения не поддаются полному контролю.
Тем не менее в дрожжах ничего дурного нет. Едят же британцы свой мармит – густое, соленое, не особенно аппетитное на вид повидло, сделанное из отходов продуктов пивной промышленности. Это такой экстракт, который придумали и впервые стали употреблять более века назад, потому что он питателен и в нем много витамина В. Во время войны в блокадном Ленинграде дрожжи научились делать из опилок. Дрожжевые супы и другая продукция помогли многим выжить, и разработчики таких компонентов питания получили Сталинскую премию.
Кулинарные коммуникации мира
Мифы о дрожжах-убийцах вызвали не только фобии у людей, критически не оценивающих те или иные утверждения. На этой волне появился огромный интерес к самостоятельному производству хлеба.
Как показывает анализ роликов о том, как пекарям-самоучкам приготовить в домашних условиях закваску, это наглядное обучение занимает аудиторию гораздо больше, чем конспирологические страшилки. Речь идет о сотнях тысяч просмотров и тысячах комментариев тех, кто попробовал сделать закваску и выпечь хлеб. В этих видеоинструкциях хлеб обсуждается как живое существо. Инструкторы, обычно мужчины, говорят, что закваска живая, что ее надо выращивать, дать ей окрепнуть… Дальше о том, как выпечь хлеб и как «умыть» его готовым, накрыв полотенцем.
Но что удивительно – во всех дискуссиях о хлебе людей мало интересует собственно употребление этого продукта. Как его есть, когда, с чем, какую амплитуду вкусов можно при этом испытать – ничего такого в подобных демонстрациях и опытах не возникает. Всех интересует делание, создание, творение хлеба, а не гастрономическое наслаждение. Сильно перефразируя Леви-Стросса, можно сказать, что хлеб и закваска нужны не для того, чтобы их есть, а для того, чтобы при помощи них о чем-то думать.
В конце 1980-х годов прошлого века в Европе, в частности в Италии, стали появляться движения, которые в разных формах выступали против массовизации питания, за поддержку национального и регионального гастрономического многообразия. Их идея – в развитии жизни, производства и потребления внутри локальных сообществ. Совместное приготовление еды, например хлеба, и последующая трапеза стали своеобразной формой инакомыслия и даже политического протеста. В движении за поддержку местных сортов сельхозкультур, рецептов приготовления символически значимой пищи и культуры застолья есть и сопротивление глобализации, и вызов изоляционизму. Кроме того, в этих явлениях обнаруживаются и признаки антикапитализма, основанного на стирании границ между производителем и потребителем. Здесь производители и потребители являются просто соседями. Для России, надо признать, социальные инициативы, основанные на тонком сочетании культурной критики, гражданской ответственности и гедонизма, например гастрономического, пока кажутся слишком изысканными, но все-таки они есть. И мне приходилось покупать итальянскую лапшу в лавке на соседней улице, которую держит сам производитель этих макаронных изделий – жизнерадостный усатый парень.
Конечно, во всем этом присутствуют элементы игры, которая позволяет забыть, что наши гастрономические действа и дебаты происходят в мире политики, экономики, глобальных международных проблем. Но, мне кажется, гастрономические радости все-таки симпатичнее конспирологических кухонь, на которых готовятся мнимые враги и мифические угрозы.
Дарья Гармоненко 
