Юрий Соломонов
Будни роботов. Пример того, что будет, когда все люди уйдут в Сеть. Фото Reuters
На вопросы ответственного редактора приложения «НГ-сценарии» Юрия СОЛОМОНОВА отвечает соучредитель компании Witology Сергей КАРЕЛОВ.
– В последнее время самые разные ньюсмейкеры все чаще делают заявления о том, что IT-технологии становятся инструментом для решения как своих личных, так и общественных задач. О краудсорсинге, например, всерьез заговорил премьер-министр Владимир Путин. Другой кандидат в президенты РФ Михаил Прохоров намерен строить свою «уже абсолютно другую технологическую площадку, которая была бы основана на профессиональном краудсорсинге и позволила бы определить подлинных лидеров общественного мнения». И что ни день, то новая попытка призвать на помощь «коллективный разум толпы».
– Конечно, всякое новое легко сделать модным или наделить его волшебными возможностями. Так часто и происходит. Но, мне кажется, со словом «краудсорсинг» произошло иное. С легкой руки бостонского профессора журналистики Джеффа Хауи это слово стало стремительно распространяться, причем акцент делался на ту его часть, которая означала толпу.
Но даже первая практика применения новой технологии показала, что главная составляющая в слове именно «сорсинг». Этот термин пришел к нам из теории и практики менеджмента. А означает он – откуда берутся человеческие ресурсы для выполнения конкретной работы.
Это очень важный момент, потому что для развития бизнеса необходимы два условия – деньги и люди. И всегда стояла задача – как оптимально использовать и деньги, и человеческие ресурсы. Это демонстрирует нам вся история развития бизнеса.
Но на исходе прошлого века, примерно с конца 80-х, когда возникли IT-технологии, ситуация резко изменилась. Да что там, произошла революция!
Деньги ушли в Сеть
Поэтому сегодня я смею утверждать, что денег в глобальном смысле помимо Сети уже нигде нет.
– Как нет, если позавчера я расплачивался ими на рынке?
– Это уже частности. Потому что в глобальном смысле все функции денег, все операции с ними осуществляются именно там. Только совсем отсталые грабители могут сейчас планировать налеты на реальные хранилища дензнаков. Ограбления тоже вписались в Сеть.
Все дело как раз в особенности виртуального пространства, где в отличие от реальной жизни перестали действовать ограничения во времени и пространстве. Джефф Хауи вспоминает, что, когда он опубликовал статью о краудсорсинге в бумажном издании, в прессе появилось пять упоминаний об этом. Но через две недели после того как вывесил статью в Google, на него уже ссылались 700 тысяч человек.
Но даже не это главное. Если говорить о бизнесе в новых условиях, то, для того чтобы переслать партнеру, скажем, миллион долларов, достаточно нажатия одной кнопки. Это займет времени гораздо меньше, чем потребуется, чтобы просто выложить перед партнером кучу купюр. Миг! – и миллион, который в стодолларовых купюрах весит 10 кило, без шума и пыли оказывается у человека, сидящего за компьютером на другом континенте.
Конечно, такая призрачность денег не могла не вызвать некоторые опасные соблазны. Обретя такое чудо, как онлайн, предприимчивые люди стали взамен виртуального миллиарда выпускать некую виртуальную бумагу такой же стоимости. Так было легче продать ее другому человеку, который, в свою очередь, мог найти бумаге другого покупателя. Так круговорот виртуальной купюры увеличивал ее виртуальную стоимость.
То есть процесс стал входить в такую стадию, когда переставали действовать те правила и ограничения, которые накладывала на него прежняя финансовая система.
Это я к тому, какими преимуществами и в то же время какими опасностями может наделять человеческую деятельность Сеть, в корне изменившая модель финансирования бизнеса. Так появились схемы, которых раньше не существовало. Что такое все эти деривативы, вторичные, третичные финансовые инструменты? Без глобальной информационно-финансовой сети все это не могло бы работать с тем размахом, какой придала мировой финансовой системе Сеть. Больше того, об этом мало говорят, но нынешний мировой кризис в значительной мере – следствие всемирной сетевой революции и вторжения в нашу жизнь новых технологий.
Но вернемся к краудсорсингу. Когда стало ясно, что деньги ушли в Сеть, туда же потянулись и люди. Сейчас они находятся там уже в неизмеримом количестве, занимаясь самыми разными вещами: общаются, работают, учатся, покупают, торгуют, развлекаются, пишут, читают и т.д.
И то, что их там чрезвычайно много, для нашей концепции очень важно. Судите сами. Есть инсорсинг, когда человеческий ресурс находится внутри какой-то системы. Есть аутсорсинг – поиск конкретных эффективных специалистов со стороны. А вот краудсорсинг – это процесс отыскания людей в Сети. Но кто они, эти люди и зачем их надо искать таким способом?
Бронетранспортер придумать не желаете?
Начну с невеселого примера. Когда компания McKinsey пришла улучшать работу одной из крупнейших российских страховых компаний, она заявила ее президенту, что сможет поднять производительность труда страховых агентов. Потому как из десятков тысяч этих людей лишь про 20% можно было сказать – они работают нормально.
Спасательная фирма McKinsey подошла к проблеме по-деловому: миллион долларов, три месяца сроку, и все кардинально изменится. Разумеется, в лучшую сторону.
Через три месяца клиенту поступил отчет, в котором было написано примерно следующее: для того чтобы решить эту проблему, нужно проникнуть в головы тех, чью работу надо улучшить. Для это нужен новый проект, еще полтора миллиона и год на исследование.
Выводы из такого «исследования» каждый может сделать сам.
Но вот появился краудсорсинг с его возможностью подключить к решению любой проблемы не группу экспертов, а десятки, сотни тысяч потенциальных работников. Согласитесь, что в реальном мире порой трудно организовать труд и 50 человек. Но в Сети, как мы уже отметили, иные временно-пространственные условия, которые дают совершенно другие возможности. Если, конечно, вы располагаете для этого специальными технологиями.
– Но почему вы уверены, что люди заинтересуются вашей проблемой?
– Это важный вопрос. Да потому что в Сети, как выяснилось, работают совершенно иные мотивации к тем или иным действиям, нежели в реальной жизни.
У людей, которые создавали и продолжают создавать Википедию, в реальной жизни такой потребности нет. Разве вне Сети могут собраться несколько сот тысяч людей, чтобы осуществить проект, более масштабный, чем «Британская энциклопедия»!
А зачем один человек в виртуальном пространстве вдруг начинает формировать библиотеку с открытым доступом? А другой вдруг составляет фильмотеку определенной тематической направленности. В связи с такими феноменами появилось такое понятие, как «неожиданная коллективная поддержка».
– Так, в России, например, издревле существовала традиция – собраться всем селом и за день-два на общинных началах возвести дом для того, кто в нем сильно нуждается.
– Но там работает совершенно понятная мотивация – помочь нуждающемуся, бездомному, может быть, даже погорельцу. Здесь же все может быть совершенно иначе: еще нет читателей, а кто-то уже собрал библиотеку. Вы еще не поехали в путешествие по экзотическим маршрутам Русского Севера, а в Сети уже выложены маршруты вашего следования с советами, предупреждениями, историческими справками. И таких сетевых феноменов множество. В этом неизвестном ранее пространстве человек открывается совершенно неожиданно даже для самого себя. При этом он может действовать индивидуально, с учетом личных мотивов, желаний, талантов. Но еще более серьезные и чрезвычайно неожиданные результаты возникают, когда сетевые люди объединяются для решения какой-то важной задачи. Причем такой задачи, за которую в реальной жизни никто из них никогда бы не взялся.
Наверняка те десятки тысяч человек, которые согласились методом краудсорсинга создавать бронетранспортер нового поколения для американской армии, в обычном быту никогда бы об этом даже не задумались.
А вот те, кто поставил перед ними в Сети такую задачу, сами-то не верили, что она будет решена неизвестными доселе «конструкторами» да еще столь неожиданным методом.
Однако эта ранее секретная задача, которую раньше ставили лишь перед специальными оборонными институтами, была решена сетевыми энтузиастами за три месяца. Она обошлась США в десятки, если не в сотни раз дешевле обычных затрат на подобные проекты. Еще три месяца понадобилось, чтобы создать опытный образец. На «смотрины» приехал президент Обама, который сказал: «Да┘ Это уже другая жизнь».
Действительно, другая. Потому что это иной способ поиска и организации человеческого потенциала, способного в определенных условиях генерировать новые идеи.
Условия успеха здесь гарантируют имманентные свойства самой Сети.
Как звали прадедушку Шекспира
Сегодня уже можно привести немало примеров по всему миру, когда краудсорсинг убедительно доказывал свою уникальность и эффективность. А главное – необходимость широчайшего применения.
– Но, наверное, как все новое, он не может не породить своих проблем?
– Разумеется. Первая из них – найти ту сетевую площадку, где можно быстро собрать большое количество людей для решения определенной задачи. Они, эти задачи, могут быть разными. Но лишь большая платформа позволяет получить нужный результат, потому что на ней начинает работать то, что принято называть законом больших чисел.
Например, мы хотим узнать, как звали прадедушку Шекспира. Я это не знаю, вы не знаете. В моей фирме не находят ответа. Но если мы ставим этот вопрос 10 тысячам пользователей, найдется тот, кто из «толпы» ответит на этот вопрос не только громко, но и верно. Если задача поставлена верно, краудсорсинг срабатывает, как пушка.
А вот такая неопределенная задача, как повышение производительности труда страхового агента, в этой ситуации не имеет решения. Потому что перед нами пример размытой, неопределенной постановки задачи.
Короче, правильно сформулированный вопрос, четко написанное задание – это своего рода верные пароли, позволяющие получать необходимые ответы.
Но, задав один вопрос насчет прадедушки Шекспира, сколько мы получили ответов? Один! А как сделать, чтобы этот коллективный разум нужно и можно было использовать более эффективно? Получается, что пока КПД этого разума весьма низок, он не превышает среднего КПД среднего человека.
Поэтому встает вопрос о возможности формулирования неопределенных, нечетких задач. Но насколько нечетких?
– Понимаете, в идеале люди – вы, я, кто-то еще – способны и вольны размышлять над любой нечеткой задачей. Мы можем думать о ней, пытаться ее структурировать, возвращаться к ней после различных побуждающих информационных сигналов, разделить ее на подзадачи и решать поэтапно. А как это делать сообща, толпой?
 Приветствую тебя, мой коллективный интеллект! Кадр из фильма «Апокалипсис» |
– Нет, это тупиковый вопрос. Если задание будет заключаться в том, чтобы разработать стиральную машину с уровнем шума ниже того, которым обладают лучшие зарубежные модели, – это все-таки пример конкретности в постановке проблемы. А если заказчик говорит: «Сделайте мне стиралку с инновациями»? Тогда это уже не точная задача, а некая установка на поиск и структуризацию проблем, недостатков существующих стиралок – для того, чтобы найти узкие места для внедрения инноваций. И уже по результатам поиска сформулировать конкретные задачи.
Чем нам в данном случае и как могут помочь те же 10 тысяч человек? Мы что, должны их по очереди интервьюировать, записывать ответы, собирать комиссию экспертов, выявлять лучшие идеи? Даже если на опрос одного уйдет 20 минут, то можете посчитать – сколько времени мы потратим. А эффект? Боюсь, что нулевой.
Еще Герцен говорил, что диалектика – это не сумма примеров. А в нашем случае простое сложение мнений или старательное вычитание из общей массы наиболее любопытных идей малопродуктивно.
Площадка для счастливых озарений
Коллективный интеллект – это не литературная метафора, а сложное явление, которое не поверяется простой арифметикой. Эффект группового разума начинает возникать, когда между участниками устанавливаются определенные протоколы взаимодействия. Это позволяет модераторам такой работы ставить перед группой задачи, разделять их на части, выявлять приоритеты, запрашивать и получать новую информацию, учитывать и оценивать мнения участников, сравнивать варианты решений и таким сложным образом двигаться к конечному результату.
При этом нужно решить задачу, которые ученые называют коллаборативной фиксацией.
Суть этого сложного названия проста. Оно означает, что в коллективном поиске лучшего варианта решения любой задачи популярная идея всегда забьет и похоронит идею оригинальную и ценную. Потому что при коллаборации большинство всегда будет голосовать за то, что проще, и за то, что понятнее.
В результате при коллективной интеллектуальной работе фиксируется, как я уже говорил, низкая отдача. Коллективный IQ краудсорсеров, если ничего не предпринимать, легко может оказаться ниже IQ большинства каждого из участников.
Еще одна проблема заключается в создании рабочей среды для интеллектуального сетевого производства. Если мы обратимся к среде материального производства, то легко убедимся в том, как по ходу времени менялась, эволюционировала технология, например, конвейерного производства. Первые конвейеры заводов Форда и сегодняшняя сборка автомобилей – это уже земля и небо. Современный сборочный цех устроен так, что сменить и запустить новую модель можно за сутки.
Все для этого предусмотрено и приспособлено. Ничего подобного в сетевом интеллектуальном производстве пока нет. Требуется хорошо организованная среда, как говорят американцы, workplace.
Сегодня в Сети существующие социальные платформы построены с учетом прежде всего разных видов времяпрепровождения. Из чего такая платформа состоит, все хорошо знают – стандартная система профайлов, место для дискуссий, возможность поделиться иллюстрациями, фото, видеоматериалами, текстами и кое-что другое, предназначенное для приятного общения, самовыражения, релаксации тех, кто сюда пришел. И конечно же, возможность оценить все вышеназванное, нажав на кнопку «мне нравится».
А вот для работы нужна своя, специальная среда, предполагающая некое цеховое оперативное, сменяемое производство идей, смыслов и т.д. Со всеми соответствующими элементами и подразделениями.
Таким образом, есть три задачи: повысить коллективный IQ, преодолеть издержки коллаборативной фиксации, научиться создавать рабочие места для краудсорсеров.
Вот, собственно, над этими вещами наша компания и работает.
Для повышения коллективного IQ, на наш взгляд, надо использовать психологические методики. Замечено, что чем более разнообразным складывается коллектив, тем выше его КПД. Например, если вы соберете всех 50-летних бухгалтеров Москвы и поставите перед ними любую задачу, кроме бухгалтерской, это будет наихудший из вариантов повышения качества коллективного разума. То есть разнообразие по всем характеристикам участников дает наилучший эффект.
Теперь о том, как решается проблема коллаборативной фиксации.
Выяснилось, что и здесь существуют психологические методики, позволяющие извлекать наибольший эффект за счет специальной организации работы. Допустим, выработкой, генерацией идей нужно заниматься в одиночку. Потому что лучше не видеть, которые уже предложены. Улучшение, обогащение идей надо осуществлять коллективно.
Что касается организации рабочих платформ, кроме чистого блога, где все может свестись к «нравится – не нравится», нужно создать некие иные инструменты выбора, отбора, исследования оценок. Собственно, для этого и создана «Витодология» – методология проведения сложных краудсорсинговых проектов.
Таким образом, мы занимаемся новым способом организации бизнеса, основанной на работе с людьми, ушедшими в Сеть.
Конец начальной поры
Конвейер на «Тойоте» имеет семь этажей, и это для нас некая аналогия, по которой мы пытаемся запускать сетевые интеллектуальные производства.
На Западе этими же проблемами занимаются десятки компаний. Зайдите на сайты американских исследовательских агентств ARPA и DARPA, работающих на наиболее прорывных направлениях развития США, и вы обнаружите, что добрая половина всех их проектов в той или иной форме содержит такой инструмент, как краудсорсинг.
– И все-таки потребности существования человека в материальном мире не могут не корректировать мотиваций участвующих в краудсорсинге?
– Разумеется. И над этим тоже надо думать. Но в Сети спектр мотиваций, поверьте мне, шире и богаче. Мы уже говорили о фильмотеках и библиотеках, которые составляют совершенно бесплатно многие энтузиасты. Они это делают буквально за спасибо. Поэтому даже рекомендации – какие фильмы надо смотреть, вызывают тысячи благодарностей. Кстати, алгоритмы эффективных рекомендаций – что смотреть и что читать – относятся к самым сложным. Один из таких разработал школьный учитель математики с 17-летней дочерью.
Поэтому, я уверен, что по результатам работы системы Witology можно понять – для коллективного разума наступает лишь конец начальной поры. «Мы вместе хотим изменять мир».
Все еще только начинается.
Дарья Гармоненко 
