Ирина Стерлигова ПАМЯТЬ о евангельских событиях и лицах - одна из глубинных основ веры. С этой памятью соотнесены посвящения большинства храмовых престолов в Византии и средневековой Руси, в том числе в Московском Кремле. Перенесение из Святой Земли или из центра православия - Константинополя частиц прославленных святынь определяло место нового града, княжества или царства в христианском мире, подтверждало преемственность их властителей от боголюбивых христианских императоров.
ВИЗАНТИЙСКОЕ НАСЛЕДИЕ
В столице Византийской империи после завершения периода иконоборчества и окончательного утверждения иконопочитания и культа святых мощей (843 год) складывался обширный комплекс бесценных и строго оберегаемых евангельских святынь, обретенных в Святой Земле и принесших Константинополю во всем христианском мире славу Нового Иерусалима. Для принявшей христианскую веру Руси Царьград стал местом паломничества и поклонения Святым Страстям Господним и Святой Софии - собору-реликварию, в котором находились или выставлялись в определенные дни для поклонения многие новозаветные святыни.
В Х-XII веках основные новозаветные реликвии византийской столицы были сосредоточены в храмах и капеллах Большого императорского дворца, прежде всего в дворцовой церкви Богоматери Фаросской, опечатанные императорской печатью. Печати накладывались и на те немногие святыни, которые находились вне дворца, как, например, Пояс Богоматери в Халкопратийском храме. Вплоть до разграбления города в 1204 году участниками IV крестового похода распоряжение частицами новозаветных святынь, прежде всего частицами Крестного древа и Страстей Господних, являлось прерогативой императора.
В период латинской оккупации реликвии Страстей переносились в Западную Европу. Большая часть их попала в Париж, где король Людовик Святой, подражая византийским императорам, воздвиг особую капеллу-реликварий - Сен-Шапель; многие оказались в венецианском соборе Сан-Марко.
При Палеологах, после восстановления в Константинополе власти византийских императоров, уцелевшие там части Страстей Господних сберегались уже в монастырях - сначала главным образом в монастыре св. Георгия в Манганах, затем в монастырях Иоанна Крестителя в Петре и частью - Богоматери Пантанассы близ Манган.
Страсти Христовы - это целый комплекс святынь. И прежде всего главная реликвия христианской Церкви - Животворящий крест, или Истинное древо Господне. Реликвия, по словам Кирилла Александрийского (V век), бесконечно утверждающая догмы воплощения Господа, его жертвы и надежды христиан на спасение. Согласно церковному преданию, мать первого христианского императора Константина Елена нашла в Иерусалиме три погребенных креста. Чтобы определить, на котором из них был распят Христос, ко всем трем поочередно прикладывали тело умирающего, который ожил, прикоснувшись к Древу истинному, животворящему.
Разделение Истинного креста началось сразу же после его обретения. Часть Крестного древа была оставлена Еленой в Иерусалиме, а часть перенесена в столицу и передана императору Константину, особо чтившему крест. Уже в конце 330-х годов, по словам древнегрузинской летописи, "Константин Кесарь с радостью предоставил частицу Древа животворящего, дощечку, к которой были пригвождены ноги Спасителя, и гвозди" первому христианскому царю Грузии Мириану. Возможно, что Гвоздь, перенесенный в XVII веке в Успенский собор Московского Кремля, был из их числа.
Далее в число Страстных реликвий входили: Багряница Христа; Терновый венец; Трость, которую дали Христу во время Его осмеяния, которой позднее били Его по главе и на которой подносили к устам Распятого губку; сама Губка; Копье, которым римский воин пронзил бок Распятого (есть свидетельство, что в монастыре Иоанна Крестителя Трость чтилась и как древко этого Копья); Гвозди с кровью Спасителя; Кровь, истекшая из ребра Его на кресте; Хитон, или Риза, Христа (согласно преданию, вытканный Богородицей), о котором воины метали у креста жребий. Чтились также: Лентий - полотенце, которым был препоясан Спаситель, омывавший ноги ученикам; Плащаница, в которую облекли Его тело перед погребением. В Манганском монастыре в середине 1390-х годов видели и власы от брады Христа. К Страстным реликвиям относились также: мраморный Столп бичевания Христа; Камень, или Столп, раскаяния Петра ("у коего Петр плаколся"); Доска оплакивания Христа ("на неиде несли Его к гробу").
Со Страстями был связан Мандилион - Нерукотворный образ Христа, запечатлевшийся на плате, которым Спаситель отер свой лик. Эта реликвия, явившаяся одновременно первой христианской иконой, была привезена из Эдессы в Константинополь в 944 году и славилась там вплоть до ее похищения крестоносцами в 1204-м.
Все эти величайшие святыни, являющиеся свидетельствами воплощения и искупительной жертвы Христа, в большинстве своем были доступны для непосредственного поклонения лишь на Страстной седмице, ибо, по словам византийского богослова X века, "обычай не позволял более часто приступать к неприступному, чтобы в наилегчайшей доступности не ослабла ревность веры". Например, в монастыре св. Георгия в Манганах Страсти хранились перед алтарем в особом ковчеге, описанном одним из русских паломников в конце XIV века так: "Ларец велик, верх ларца Распятие серебрено. В том ларци иныи ларец; в третьемь ларьци лежат страсти Господни. Тот ларець златом окован". По сообщению Стефана Новгородца, эти Страсти были "замчены и запечатаны царевою печатию. На страстной недели царь сам с патриархом отпечатывают и целуют, а потом не взможно их видети никомуж". Лишь во время вечерней службы накануне Великого четверга они приносились в Софию и полагались для поклонения на особый престол, чтобы уже в середине пятницы возвратиться в Манганы.
Эта великая недоступность святынь заставляет в должной мере понять и оценить важность сообщений русских летописей и надписей на самих реликвариях о перенесении частиц Страстей из Царьграда на Русь "подщаньем многим и подвигом".
Кроме Страстей Господних, в Константинополе было множество других святынь, связанных с земной жизнью Христа и Богоматери. Реликвии Богоматери - это прежде всего одеяния, оставшиеся во гробе после Ее успения и взятия на небо. Они сберегались в двух храмах - Халкопратийском, обладавшем Поясом и Млеком Марии, и Влахернском (втором после святой Софии по своему значению храме Константинополя, с XII века придворном), где хранились Ее Риза и Покров (в древнерусских текстах также именовавшийся "мафорион", "омофор", "скут", "скуфья", "плат", "убрус"). Части одеяний Богоматери были и в Большом императорском дворце. Халкопратийский и Влахернский храмы были тесно связаны между собой: следовавшие из одного храма в другой крестные ходы со святынями прообразовывали собой религиозные процессии из Сионской горницы (храма, воздвигнутого на месте Успения Богоматери) в Гефсиманию (к месту Ее погребения и чудесного взятия на небо), проводившиеся в Иерусалиме в VI - VII веках.
К числу реликвий Богоматери относятся Ее Власы, Камень от Ее Одра и от Ее Гроба, а также различные предметы, связанные с земной жизнью Марии, например Ее Пряслице. (В Московском Кремле некогда существовали даже "три пуговицы от ризы пречистыя Богородицы", поднесенные московскому государю в 1588 году константинопольским патриархом Иеремией вместе с частями Древа креста, Крови и Ризы Господней).
Среди других константинопольских новозаветных реликвий особое значение имели глава Иоанна Крестителя, десница, которой он крестил Спасителя, и власы Иоанна. (Еще в первой четверти XII века перст Предтечи был принесен в Киев. Мощи Предтечи особенно чтились в Московском Кремле в последней четверти XVII века.)
К новозаветным святыням можно отнести также мощи "друзей божиих" - апостолов из числа двенадцати и семидесяти, Лазаря Четверодневного, Марии Магдалины, Лонгина Сотника, первомученика Стефана.
Почиталась в Константинополе, а затем и во всем христианском мире, наряду с истинными реликвиями Страстей, кровь, истекшая из ребер Христа, изображенного на иконе, пронзенной копьем неким нечестивцем во граде Вирите (Бейруте; император Иоанн Цимисхий перенес и саму кровоточащую икону в Константинополь).
ДРЕВНЕРУССКОЕ ПОЧИТАНИЕ
На Руси в эпоху утверждения христианской веры во всем литургическом искусстве отстаивалась последовательная связь с апостольской традицией, с церковью Иерусалимской - матерью всех церквей, со священным градом Константинополем, его императором и патриархом. В завершающую часть текста "Символа веры", включенного в Лаврентьевскую летопись под 988 годом, вошли такие слова: "Приемлю церковная преданья и кланяюся честнымъ иконамъ, кланяюся древу честному и всякому кресту, святымъ мощемъ и святымъ судомъ (сосудам. - И.С.)".
Митрополит Киевский Иларион говорил князю Владимиру Святославичу, что император Константин "...с материю своею Еленою крест от Иерусалима принесъша и по всему миру своему раславъша, веру утвердиста. Ты же с бабою твоею Ольгою принесъша крест от новаго Иерусалима Константина града и сего по всеи земли своеи поставивша, утвердиста веру".
Обретение частиц Истинного креста для вкладов в возводимые храмы и создание для них драгоценных ковчегов стало общественным долгом и христианским подвигом государя и символизировало его заботу об упрочении веры, прообразуя собою по отношению к церкви действия Константина Великого.
В Лаврентьевской летописи под 1218 годом описываются торжества по поводу принесения архиепископом Полоцким, греком Николаем, из Царьграда великому князю "некой части от страстей от Господних", мощей святого Лонгина Сотника ("святеи его руце обе") и мощей святой Марии Магдалины. Вообще же документальных сведений о перенесении святыни на Русь в Х-ХIII веках немного. Но летописные сведения дополняются надписями на самих древних предметах. Так, полоцкой княжне Евфросинии удалось получить из Константинополя частицы Истинного креста, Крови Господней, камней Гроба Господня и Гроба Богоматери и мощей святых - все они были вложены в драгоценный воздвизальный крест 1161 года.
Именовавшиеся воздвизальными кресты восходили к Истинному кресту, воздвигнутому в Иерусалиме тщанием святой Елены. И другие известные нам русские напрестольные кресты домонгольской эпохи содержали в средокрестии частицы Крестного древа Христа. Пять воздвизальных крестов, вложенных Владимиром Васильковичем Волынским в основанные им храмы, упомянуты в его Летописце.
Переносившиеся или обретавшиеся Божественным промыслом реликвии освящали и города, и деяния. Например, митрополиту Максиму, перенесшему митрополию в 1299 году из Киева во Владимир, Сама Богородица, по преданию, вручила омофор. Согласно надписи при гробнице Максима во владимирском Успенском соборе, Великий князь Андрей Александрович (сын Александра Невского), которому митрополит поведал о явлении ему в сонном видении Пречистой Девы, "построиша ковчег злат, и положиша в него той омофор, и прославился сие чудо по всей Русской земли и в Палестине┘ Омофор же, во время безбожного царевича Талича, егда плени град и разори (в 1410 г. - И.С.), где скончася, неизвестно".
НОВОЗАВЕТНАЯ СВЯТОСТЬ В СРЕДНЕВЕКОВОМ КРЕМЛЕ
Сведения о новозаветных реликвиях в Москве встречаются в письменных источниках с XIV столетия.
Это, во-первых, дары византийских императоров и патриархов. Так, в 1347 году император Иоанн Кантакузин, желая снять недоразумения между Константинополем и Москвой в церковных делах, посылает Великому князю Симеону Гордому "...наперсный крест с честным и святым древом, да будет он тебе охраною души и тела; в этом честном и животворящем кресте находятся и мощи святых четырех мучеников: святого Феодора Стратилата, святого Прокопия, святого Кирика и святого Иоанна Калюкимита". Около 1377 года патриарх Филофей посылает Сергию Радонежскому наперсный крест с частью Животворящего древа и мощами святых. В 1397 году император Мануил Палеолог и патриарх в благодарность за полученную из России милостыню прислали в Москву мощи и иконы святых.
Во-вторых, святыни попадают в Москву как родительские благословения: в 1398 году Великая княгиня московская Софья Витовтовна, дочь литовского Великого князя, гостила с детьми у родителей и "принесе часть страстей Спасовыхъ, иже давно были принесены отъ Царяграда в Смоленскъ".
В-третьих, святыни переносятся из присоединенных княжеств, как, например, "Страсти большие" нижегородского князя Димитрия Константиновича - уникальное по своей полноте собрание новозаветных реликвий, добытых в византийской столице архиепископом Дионисием Суздальским, "споспешниками" которого были "богоносные царьградские отцы".
В-четвертых, реликвии отходят к московскому Великому князю по духовным бездетных удельных князей. Князь Михаил Андреевич Верейский в духовной грамоте 1486 года благословляет Великого князя "крестом животворящего древа обложеным".
В-пятых, пути реликвий связаны с перемещениями русской митрополии. В начале XIV века пребывание митрополита Киевского и всея Руси переносится через Владимир в Москву, и сюда же постепенно перемещается часть древней святости митрополичьих кафедральных соборов - Софии Киевской и Успенского во Владимире. (А в середине XV века Киевская митрополия отделяется от Московской.)
Реликвии все более приобретали значение символов государственной власти возвышающейся Москвы. С XV века прославленные или относительно широко известные святыни фигурируют в духовных грамотах московских великих князей на первом месте. Это и "Страсти большие" (ковчег Дионисия Суздальского), и "Крест честный животворящий Партиярш Филофеевский" (Филофеевская ставротека). Софья Витовтовна в своей духовной грамоте 1453 года благословляет своего старшего сына, великого князя Василия Васильевича, прежде всего святыней, привезенной ею некогда из Смоленска: "┘Даю ему отъ святости ящикъ съ мощми, а в немъ крестъ вз... (далее в тексте утраты; вероятно, следует читать: "воздвизальный, чимъ мя благословилъ отец мой". - И.С.) Витовтъ". (Возможно отождествить эту реликвию со ставротекой XII века из собрания Эрмитажа.)
Во время смуты второй четверти XV века - феодальной войны между внуками Дмитрия Донского - кремлевская великокняжеская "святость" несколько раз переходила из рук в руки. В 1446 году "Страсти Спасовы" (ковчег Дионисия?) вместе с другими реликвиями были захвачены Дмитрием Шемякой и Иваном Можайским. Из "увещевательного" послания русского духовенства Шемяке (1447 год) становится известно, что возврат "Страстей Спасовых" особо оговаривался в "докончальной" и "перемирной" грамотах противников, но Шемяка нарушил крестное целование и определенные для возврата сроки, вернул лишь часть казны, а из святости не отдал ничего. История ее возврата в сохранившихся документах не отражена, однако в духовной грамоте Василия Темного (1462 год) уже фигурируют некоторые из похищенных и, следовательно, возвращенных святынь.
Стремление обрести новозаветные реликвии и воспроизвести в храмах их древние, прославленные реликварии становится еще более актуальным для Москвы во второй половине XV века, когда в ней начинается последовательное собирание древних вселенских и формирование национальных святынь. А такие события, как подписание в 1439 году константинопольским патриархом Флорентийской унии, провозглашение в 1448 году русской церковью автокефалии московской митрополии, переход в 1453 году Константинополя под власть турок привели к изменениям во взаимоотношениях русской и константинопольской Церквей и к утверждению мысли об особом значении русского православия и особом, даже отличном от греческого, благочестии Руси. При Иване III интенсивно созидается церковно-религиозный авторитет Москвы. В 1479 году завершается строительство нового Успенского собора - общерусского центра православия, и в нем собираются "всякие божественные вещи и многочудесныя мощи святых и всякая святыня от конец земли". Брак Ивана III и Зои Палеолог привлек в Москву вместе с идеей константинопольского наследства какие-то реликвии византийского императорского дома. Характерно, что в великокняжеских и царских духовных первой половины XVI века подчеркивается не прародительское, а цареградское происхождение передаваемой потомкам святости. Русские цари и митрополиты стремятся сосредоточить основные православные реликвии в Москве и тем уподобить ее Иерусалиму и Константинополю.
В казне великого князя, его палатах и домовом храме - Благовещенском соборе - находилось уже множество "от многих лет собранных" святынь. Некоторые из них погибли в грандиозном пожаре 1547 года, когда, по словам современника, "и в казнах великого князя и в постельных крест животворящее древо, на нем же распят Господь Наш Иисус Христос, и мощи святых, и причистыя образ Редигитцкая, и иные святые образы Карсуньского письма и Греческого и Цареградского, и платья и все казны выгореше".
Когда в преддверии опричнины, в декабре 1564 года, Иван IV исчезает из Москвы, он забирает с собой не только дворцовую казну, но и святыню.
Согласно книжникам, богатство реликвиями главного храма Русского государства - Успенского собора - утвердило греческого патриарха Иеремию, посетившего русскую столицу, в мысли о необходимости учредить в Москве патриаршество (1589 год).
Многочисленные святыни, в числе которых были и весьма древние, привозили с этого времени русскому царю духовные лица, приезжавшие в Москву с православного Востока "за милостынею", причем подлинность святынь подтверждалась в "свидетельственных письмах" константинопольских иерархов. Впрочем, еще в 1556 году игумен Хиландарского монастыря привез крест с Животворящим древом, который носил на себе царь-инок Савва Сербский.
До второй половины XVII века реликвии Кремля находились главным образом в царских теремах и в казне. Казенная палата - царская сокровищница - примыкала к домовой Благовещенской церкви. Вот как описывает уцелевшие здесь в событиях Смуты "драгоценные ковчеги со святыми мощами" польский дворянин Самуил Маскевич: "Они хранятся в склепе длиною около 5 саженей, с окнами в двух противоположных стенах. И вложены в шкапы старинной столярной работы, занимающие три стены от пола до потолка. Эти ковчеги золотые, длиною в пол-локтя, с литерами на конце, означающими, чьи мощи в себе заключают. Среди склепа идут еще два шкапа от пола до потолка с подобными же золотыми ящиками по обе стороны. Таким образом, ковчеги занимают семь стен, нигде не оставляя пустого места".
Множество мощей хранилось непосредственно в царских покоях. Из Описи царской Образной палаты, относящейся примерно к 1669 году, можно узнать о древних и вновь созданных драгоценных мощевиках разнообразной формы, являвшихся личной святыней членов царской семьи. Царские мощевики, в большинстве своем именуемые в описи "кресты с мощми" и "понагеи комнотные", в которых "положены мощи многих святых", находились в движении: 1 августа и в великую пятницу царь надевал на себя особые кресты. В Описи фигурируют "кресты с мощми, которые живут на великом государе царе и великом князе Алексее Михайловиче┘ как погружаетца в Иердани..."
РИЗА ХРИСТОВА, ГВОЗДЬ ГОСПОДЕНЬ, РИЗА БОГОМАТЕРИ
В XVII веке начинает интенсивно расширяться и состав святынь Успенского собора Кремля. Между 1625 и 1627 годами усилиями основателя новой династии Михаила Романова и его отца патриарха Филарета в соборе складывается представительный комплекс, являвшийся сложной иконой Гроба Господня и вместилищем реликвий Страстей одновременно. Это ажурный бронзовый шатер 1627 года в северо-западном углу собора над частью Ризы Спасителя, принесенной из Персии.
Персидский шах Аббас взял Ризу Христову из завоеванной им в 1617 году Грузии и предложил ее в дар царю Михаилу Федоровичу. В 1625 году посол вручил святыню патриарху Филарету. Никакой другой привоз святынь на протяжении XVI-XVII веков не вызвал такого резонанса в русском обществе.
Риза Христова была торжественно внесена в Успенский собор 27 марта 1625 года, в Неделю Крестопоклонную Святой Четырехдесятицы, но празднование принесения Ризы и ее Положения в Успенском соборе было установлено 10 июля, накануне дня венчания на царство Михаила Романова: таким образом явление в Москве Ризы Господней представало как благословение царствующему дому и всему народу российскому. Под шатром хранился кипарисовый Гроб Господень для возложения на него плащаницы во время богослужений Страстной пятницы и Великой субботы. Нахождением на нем части Ризы Господней усиливалось символическое тождество подлинных одеяний Спасителя и церковной плащаницы. Сама святыня была последовательно помещена, как и в Константинополе, в два ковчега, на внешнем из которых был образ Распятия Господня, причем оба ковчега, как некогда в Византии, были за печатью царя и патриарха. Внутри шатра на западной стене собора были изображены Страсти Господни, там же находилась небольшая икона "Положение Ризы Господней", на которой в точности представлен шатер.
И в Москве, как некогда в Византии, происходило разделение святынь. Уже в 1626 году патриарх Филарет передал малую часть Ризы Христовой в костромской Ипатьевский монастырь. В 1650 году часть Ризы была подарена патриархом Иосифом ярославским гостям Скрыпиным, соорудившим для нее Ризположенский придел в церкви Ильи Пророка в Ярославле.
В первой трети XVII века окончательно сложился устав церковных обрядов Московского Успенского собора с особо торжественными службами Воздвижения Честного Креста (13 сентября), Положения Ризы Господней (10 июля) и Происхождения Честного и Животворящего Креста (1 августа), во время которых патриархом совершалось торжественное перенесение святынь на главе.
А праздник Положения Ризы Богоматери в соборе проходил скромно, так как патриарх праздновал его "у себя", в патриаршей домовой Ризположенской церкви. Часть Ризы Богоматери появляется в Успенском соборе лишь в 1682 году как вклад князя Василия Голицына.
Тогда же к основным святыням Успенского собора прибавляется и Гвоздь Господень, принесенный в 1686 году грузинским царевичем Арчилом и хранившийся за царскою печатью. Золотой ковчег для Гвоздя соорудил также царевич Арчил в 1688 году. (Существуют и сведения о "принесении сего неоцененного дара в соборную церковь Игнатием, митрополитом Сарским и Подонским".)
В НОВОЕ ВРЕМЯ
В начале XVIII столетия новые идеалы государственной, строго регламентированной церковности, насаждавшиеся по протестантскому образцу Петром I и его сподвижниками; стремление императора к своего рода "новой религиозной реальности", требовавшей разрыва с вековыми традициями и ценностями; упразднение патриаршества; перенос столицы в Петербург - все это осложнило судьбу кремлевских святынь. Некоторые из них преемниками Петра были перенесены в дворцовые храмы Петербурга, а сами соборы древней столицы ветшали и до эпохи Екатерины II оставались без должного монаршего попечения.
При Екатерине литургическое почитание новозаветной святости Успенского собора актуализировалось - трудами московского архиепископа Амвросия, которому императрица поручила восстановление Успенского, Благовещенского и Архангельского соборов Кремля, и протоиерея Успенского собора Левшина, довершившего начатое Амвросием и принимавшего деятельное участие в торжестве обновления соборов и широкого прославления их святынь. Поклонение новозаветным святыням теперь порой приобретало барочную пышность и зрелищность.
Согласно особому указу Об учинении торжества в праздник Успения Пресвятой Богородицы 15 августа 1773 года были совершены служба на обновление храма и крестный ход, во время которого в собор внесли "со всяким благоговением и украшением досточудный гвоздь и ризу Спасителя нашего".
В это же время была восстановлена традиция опечатывания святынь царской печатью. Печать Екатерины II была наложена в 1767 году на части Ризы Господней "для безсумнительнаго впредь хранения".
Наиболее чтимым реликварием Страстей в соборе в это время стал помимо Ризы и Гвоздя Господних так называемый крест царя Константина, содержащий Власы, Кровь и Ризу Господню, Древо Истинного креста, Губку, Трость, Терновый Венец, а также мощи святых. Кроме того, в XVIII веке "по словесному преданию" считалось, что доска храмового образа собора - Успения Богоматери - сделана из крышки Богородичного гроба.
Символическое тождество истинной реликвии и ее иконы (или своего рода модели) - шатра над Ризой Господней - в сознании богомольцев XVIII века сохранялось. Однако драгоценный ковчег с Ризой Спасителя и другие ковчеги святых мощей хранились тогда не в шатре, а в специальном иконостасе, устроенном в алтаре за жертвенником. Главными святынями этого иконостаса были Богоматерь Влахернская и Богоматерь Петровская. Там же находились часть Ризы Богоматери и Гвоздь Господень в золотом ковчеге за печатью. Лишь 10 июля, в день празднования, Риза Господня полагалась в шатре на Гробе Господнем, откуда во время всенощного бдения выносилась архиереем на середину храма и ставилась на аналое. Перед ней совершалось положенное в этот день Последование Святых Страстей. Вместе с Ризой чествовался и Гвоздь Господень. Перед началом всенощного бдения Гвоздь Господень в драгоценном грузинском ковчеге переносился на главе протопресвитера с престола на середину храма и полагался на аналой, затем бывало шествие в шатер ко Гробу Господню, откуда ковчег с Ризой Спасителя переносился на главе архиерея на середину храма и полагался рядом с Гвоздем; обе святыни украшались живыми цветами. В службе на этот день, составленной митрополитом Киприаном, Риза Господня воспевалась купно с Животворящим крестом, и Церковь возглашала, что эта Риза, драгоценная и по силе целения, и по тому, что ею облекалась святая и живоносная плоть, является истинным хитоном Христа. Затем перед Ризой и Гвоздем совершалось водосвятие, при котором в воду погружались Крест и Гвоздь, а ковчег с Ризой орошался водой, стекавшей в водосвятную чашу.
Другие новозаветные святыни собора - рука апостола Андрея Первозванного и часть мощей Иоанна Крестителя - хранились вместе с частицами мощей Евфимии Всехвальной, князя Владимира, митрополита Алексия, преподобного Сергия Радонежского в Петропавловском приделе, близ раки митрополита Петра. В XIX веке в Петропавловском приделе в деревянной резной золоченой сени стал храниться и ковчег с Ризой Христовой.
События Отечественной войны 1812 года, наполеоновская оккупация Кремля привели к утрате некоторых святынь. Чтившийся в Успенском соборе "Крест Константинов" после 1812 года исчезает и позднее фигурирует уже среди святости собора Благовещенского. В середине XIX века ковчеги святынь Успенского собора возобновляются в более скромном, чем прежде, виде и уже не монаршим попечением, а тщанием частных лиц. Во второй половине столетия некоторые древние ковчеги, в том числе ковчег Ризы Господней, перешли из Успенского собора на хранение в Патриаршую ризницу, получившую к тому времени музейный характер. Богослужения на Положение Ризы Господней 10 июня, на Происхождение Честных Древ 1 августа и на Страстной седмице, то есть связанный с новозаветными реликвиями, сохранялись в Успенском соборе вплоть до его закрытия в 1919 году.
