Как обустроить Афганистан

ДО НЕДАВНИХ пор весь Афганистан довольно четко делили две силы. Северный альянс прочно удерживал 10 процентов территории, а Исламское движение "Талибан" контролировало все остальное. Направленная против террористов и приютивших их талибов операция возмездия уже сейчас создает предпосылки для изменения сложившегося баланса.

РАСЧЕТЫ СЕВЕРЯН

Первое время стороной, получившей главный выигрыш, выглядел Северный альянс, загнанный талибами в населенный почти исключительно таджиками северо-восточный угол Афганистана. Прямо опираясь на Россию и Иран и - по крайней мере косвенно - на США, альянс, казалось, сможет быстро освободить населенные узбеками, таджиками и туркменами районы на севере и северо-западе страны. Ведь пуштуны (ядро талибов) численно доминируют лишь на юге. Тем более территорию, подконтрольную законной власти, американцы, возможно, бомбить и не станут. Как известно, Северный альянс, используя трибуну ООН, не раз требовал от Соединенных Штатов прекратить бомбардировки, доверив ему борьбу и с террористами, и с талибами.

Ожидания не оправдались. Несмотря на, казалось, благоприятные условия и очевидные выгоды смены властей, непуштуны севера и северо-запада, во всяком случае в массовом порядке, по этому пути не пошли. Представители альянса объясняют ситуацию своим нежеланием попасть под удары американцев, отсутствием поддержки с их стороны или соответствующего приказа. И это при том, что даже Пакистан сегодня выступает против талибов. Одна из основных причин сложившегося положения - сильные позиции исламского движения среди населения. Дело в том, что после краха коммунистического режима только талибам удалось в какой-то мере воссоздать общее экономическое и политическое пространство страны, добиться весомых успехов в борьбе с прежде царившим в Афганистане криминальным беспределом. В сравнении с возвращением "войны против всех" даже американские бомбардировки кажутся меньшим злом.

Другая возможная причина топтания альянса на месте - прагматизм его лидеров. Выступая единственной, кроме талибов, реальной внутренней силой при формировании нового правительства, именно они смогут претендовать на роль если не первой, то по крайней мере второй скрипки. Выйдя же из-под контроля "Талибана", крупнейшие центры северного и северо-западного Афганистана - Мазари-Шариф и Герат - так или иначе отодвинут "северян". Ведь там доминируют узбеки, туркмены и те равнинные таджики, которые по своему менталитету и политической ориентации всегда сильно отличались от живущих в северо-восточных горах собратьев (опоры Северного альянса).

Иное дело - расположенный поблизости и населенный главным образом таджиками Кабул. Распространение на столицу власти альянса, безусловно, укрепит его значение и внутри Афганистана, и на мировой арене. Поэтому именно на кабульском направлении сейчас, видимо, и происходит концентрация сил "северян". Немалое значение во внутриафганской борьбе имеет и то, что территории альянса непосредственно граничат со связанным тесными отношениями с Москвой Таджикистаном. Те же, кто пытается ныне возвратить себе власть в Мазари-Шарифе и Герате, такого тыла не имеют. Узбекистан политически поддерживает генерала Дустума, претендента на роль лидера афганских узбеков. Но начать прямо ему помогать Ташкент скорее всего рискнет, лишь когда тот утвердится в Мазари-Шарифе. В прошлом Туркмения имела хорошие отношения с Исмаил-ханом, свергнутым талибами правителем Герата. Но, провозгласив государственный нейтралитет, она вообще не станет участвовать во внутриафганском конфликте. Западный сосед Афганистана Иран всегда считал Герат естественной зоной своего влияния. Но подобно Узбекистану в случае с Дустумом он, видимо, также вмешается лишь тогда, когда Исмаил-хан утвердится с помощью собственных сил.

НАДЕЖДЫ ЮЖАН

В отличие от северо-востока, севера и северо-запада, на юге страны численно всегда доминировали пуштуны - традиционно ведущая этническая группа Афганистана. Само слово "афганец", которым сегодня называют всех его жителей, некогда служило лишь синонимом слова "пуштун". Кабул два с половиной столетия почти всегда находился в руках правителей-пуштунов. Но их взаимоотношения с собственной этнической базой носили не менее, а то и более сложный характер, чем с непуштунами (прежде всего таджиками). Ведь те, в целом более развитые в социально-экономическом отношении, испытывали гораздо большую потребность в централизованном государстве. Единственным крупным исключением, пожалуй, выступали изолированные самой природой таджики северо-востока (нынешняя опора Северного альянса).

Влиятельные пуштунские племена всегда относились настороженно к центральной власти. Опасаясь утратить обретенную после краха коммунистического режима самостоятельность, они без восторга восприняли и талибов. Правда, прямо выступать против своих братьев-пуштунов вожди племен не могли. Однако препятствовать исламскому движению мобилизовать местную молодежь в свои отряды или не допускать закрытия у себя школ для девочек было им вполне по плечу.

Во времена советско-американской конфронтации в Афганистане утвердились силы, которые, апеллируя к лозунгу исламской революции, стремились на место старых, традиционных, поставить новые, тоталитарные структуры. Пока боролись с коммунистами, их не только терпели, но и поддерживали. Потом пришли талибы, которые пытались соединить жестко централизованные структуры с традиционным образом жизни. Но и эта волна исламизма для местного общества в целом оказалась чересчур радикальной. Явным камнем преткновения здесь стало упорнейшее сопротивление Северного альянса, а скрытым, но не менее важным (нередко выливавшимся в открытые столкновения) - недовольство племен.

Уничтожение обосновавшихся здесь задолго до талибов террористов (объективной опоры местного радикализма), безусловно, усилит тягу к традиционализму, сочетанию централизации с автономией на местах. Скорее всего именно этот вариант и станет основой того будущего государственного устройства, символом, а возможно, и лидером которого выступит бывший король Мухаммед Захир Шах.