2. Образованию придали законообразную форму

Образование – это не услуга, а насущная потребность каждого.
Фото Николая Дудукина / PhotoXPress.ru

Практически весь 2012 год прошел под знаком обсуждения закона «Об образовании в РФ». Рабочая версия появилась на свет в мае 2010 года. Первый вариант законопроекта был опубликован 1 декабря 2010 года. Принятие в первом чтении Госдумой РФ состоялось 17 октября 2012-го. Ко второму – 18 декабря 2012-го законопроект был обновлен на 60%. В третьем чтении документ был принят Госдумой 21 декабря, а 26 декабря его одобрил Совет Федерации. Закон вступит в силу с 1 января 2013 года.

Но в данном контексте интересен даже не сам документ. Событием года можно считать грандиозный скандал, вызванный общественным обсуждением проекта. Размытость и неточность формулировок первоначального варианта с последующим несуразным разъяснением деталей сделали весьма популярным слух о возможной платности даже школьного образования, не говоря уже о высшем и среднем профобразовании.

В некотором смысле скандал символизирует еще и начало новой эры в документообороте между обществом и властью. Открытость общества требует от власти точных формулировок, и вдобавок – не имитации процесса, а нормальной законотворческой деятельности.

Несмотря на заявления Министерства образования и науки РФ, что закон всего лишь призван отрегулировать отрасль в том направлении, в котором она давно уже движется сама, общество оказалось отнюдь не готовым принять «отклонения» от нормы за саму норму. Одним словом, если Минобразования готово сегодня регламентировать платные услуги в образовании, то общество совсем не готово принять их за данность. Родительское сообщество (по крайней мере сознательная его часть) по-прежнему настаивает на том, что образование – это не услуга, а насущная потребность каждого. Поэтому должно быть полностью бесплатным и равнодоступным.

Суть претензий педагогического сообщества – это неоправданные надежды на улучшение материального положения и статуса учителя и преподавателя. Из закона исчезли те льготы и квоты, которые были у части учителей ранее. Чиновники оправдывают свои действия тем, что закон и не должен прописывать такие «детали». Но определенные опасения у учителей, что о советских достижениях придется забыть, все-таки в учительской среде есть.

А вместе – и у учителей, и у простых граждан – закон рождает сильное ощущение присутствия его величества «рынка» в образовании. А это настораживает и ту и другую категорию по-настоящему. Почему? По логике событий, рынок не предполагает уравниловки. То есть неравенство школ, например, будет расти. Конкуренция учителей обострится, потому что оплата труда будет приведена в соответствие с качеством (а где ушинских столько набрать?). Бумажная отчетность возрастет, потому что того потребуют формальные показатели определения лучших.

При отсутствии институтов гражданского общества, способных отрегулировать процесс в сторону более или менее справедливого конкурсного набора в вузы и школы, возрастет коррупция и т.д. И не исключено, что все эти опасения общества не лишены основания.