Марина Образкова
Работа по адаптации должна начинаться с момента регистрации в органах миграционного контроля.
Фото Арсения Несходимова (НГ-фото)
Каким образом адаптировать переселенцев, чтобы избежать маргинализации отдельных групп населения, таким вопросом в большей степени задаются зарубежные специалисты. Российские пока раздумывают, сколько приезжих рабочих нужно экономике.
Поиск благополучной жизни – основной мотив миграции. В надежде на лучшую жизнь переселенец должен, с одной стороны, сохранять себя, с другой – разумно меняться под давлением новой среды. Вписываться в новый социальный контекст. Устанавливать общественные связи, вырабатывать новые привычки. Зачастую учить язык. Большие группы приезжих объединяются и живут замкнутыми пространствами, практически не адаптируясь к внешним условиям, – например, китайские кварталы в крупных городах, где люди живут в той же атмосфере, что и на родине. Если такое происходит, то общество остается раздробленным. И таких мигрантов коренное население часто воспринимает агрессивно. Английские культурологи вместе с тем отмечают, что чем разнообразнее общество, тем лучше оно развивается. А прижившиеся мигранты делают его более жизнеспособным. Однако прежде чем получить плюсы от приезжих, нужно их адаптировать в новой среде.
В России работа с мигрантами зачастую ограничивается установлением квот на въезд. Поэтому социальную адаптацию мигрантов лучше рассматривать на зарубежных примерах. Одна из самых серьезных работ ведется в Швейцарии. Дело в том, что половина населения небольшой страны состоит из людей, родившихся за ее пределами, 27,9% из них уже получили гражданство. В регионе – четыре официальных государственных языка и множество диалектов. Люди говорят примерно на 150 языках.
Здесь также существует ряд предрассудков в отношении мигрантов: иностранцы отнимают у нас работу; торговля наркотиками и насилие – этим занимаются именно иностранцы; интегрироваться – это задача иностранцев; они приезжают ради системы соцобеспечения; мультикультурное общество потерпело неудачу. Но даже при наличии таких барьеров власти придерживаются принципа свободного передвижения и повсеместного проживания граждан Евросоюза. Это означает, что те из них, кто найдет работу, могут оставаться в стране, остальные могут остаться как высококвалифицированные работники.
В 1945–1973 годах миграция понималась только как временное вовлечение приезжих в рынок труда. Считалось, что мигранты вернутся на родину. И только с 2000 года интеграция мигрантов воспринимается как задача национального масштаба. Вопрос, хотят ли местные жители здесь видеть мигрантов, не стоит. Они уже здесь, и будут через 10 или 20 лет. Так что задавать нужно вопрос, как наилучшим образом построить совместное будущее.
Интеграция, как правило, стимулируется через регулирующие структуры. Наряду с финансированием крупных проектов (строительство квартир, обучение и т.д.) уделяется внимание изучению языка уже в дошкольных учреждениях. Есть консультации для молодежи по вопросам профессионального образования, поддержка молодых людей в разрешении проблем бикультурных отношений, специальная помощь переехавшим в страну уже в старшем возрасте. Вовлечение молодежи в местную культурную жизнь (спортивные союзы, бойскауты, музыкальные школы и т.д.). Проведение праздников в жилых районах с участием жителей-иностранцев. Работа с общественностью (для коренного населения). Власти Цюриха заботятся даже о том, чтобы от мест компактного проживания мигрантов к центру города было налажено удобное транспортное сообщение – дабы те не замыкались в себе и имели больше возможностей для общения с коренными швейцарцами.
Интеграция означает изменение – как иностранного населения, так и коренного. Руководитель Департамента по миграции Цюриха Кристоф Майер считает, что миграция – «это явление, которое во всем мире будет только нарастать и касается уже практически всех стран».
Большинство людей, приезжающих работать в Россию, в массе своей знают русский язык – по той причине, что 95% из них приезжают из республик бывшего Союза, в которых и по сию пору русский остается «языком межнационального общения». В большинстве случаев приезжие не являются конкурентами местному населению на рынке труда. Мигранты, утверждает директор Института демографии Высшей школы экономики Анатолий Вишневский, занимают пустующие социальные ниши. Однако их рабочая сила обладает высокой конкурентоспособностью, потому что дешевая. У мигрантов более высокая мотивация к самоутверждению.
Сложность обстановки из-за наплыва мигрантов в европейские и российские города возникает не столько по причине их цивилизационной несовместимости с местным населением, сколько потому, что многие мигранты не имеют никакого официального статуса. Поэтому они лишены возможности легального устройства на работу, что лишает их законных источников средств существования. И неизбежно толкает их в криминальную среду.
В большей степени чувствуют себя ущемленными в социально-экономическом плане дети приезжих. Этот парадокс Майер связывает с тем, что только что приехавшие в другую страну иностранцы сравнивают свое положение с тем, что было у них на родине, и потому считают себя более удачливыми, чем их родственники и друзья, оставшиеся дома. А вот дети мигрантов уже сравнивают свое положение с тем, как живут их ровесники – коренные швейцарцы, немцы или французы. И это сравнение, как правило, не в пользу первых. Именно это стало основной причиной массовых бунтов, прокатившихся по Франции. Согласно проведенным исследованиям, бунтовали там в основном не иностранцы, а молодые французы арабского, африканского, славянского происхождения, являющиеся гражданами этой страны во втором, а то и в третьем поколении. Хотя обычно вандализм присущ в основном мигрантам из села в город, когда окружающая обстановка воспринимается как слишком сложная. Такое явление называют цивилизационным стрессом. В таких случаях человек не способен освоить сложность достижений культуры и особенно упорядоченность окружающей среды, и у него возникает желание разрушать.
Анатолий Вишневский уверен в том, что глобальность миграционных процессов требует глобального решения, единой мировой стратегии, основанной на понимании неизбежности активной миграции, – об этом пытаются забыть политические деятели, считая, что перемещение можно остановить. Главные усилия следует направить не против миграции как таковой, а против опасностей, которые она может привнести. Пока же конструктивного подхода к этому процессу нет.
