Блошиное счастье – на грош пятаков

Надо перерыть не одну кучу старого тряпья, чтобы отыскать на столичной барахолке милую сердцу вещицу.
Фото Артема Чернова

Популярность базаров, где торгуют вещами, будто только что выуженными со свалки, в эпоху гипермаркетов и интернет-аукционов, можно было бы счесть феноменом постиндустриального общества. Впрочем, как быстро бы ни менялась жизнь за окном, природа самого человека эволюционирует неспешно. И как много лет назад, по-прежнему одним из главных мотивов и движущей силой для него остается азарт. «На грош пятаков!» – так давным-давно определил психологию покупателя на блошином рынке Владимир Гиляровский. Тонкий бытописатель московских нравов уловил стремление, что приводило его современников на развалы знаменитой в ту пору Сухаревской барахолки. Эту жажду отыскать крупицу «золота» в груде хлама. Так и теперь в Риме, Нью-Йорке, Саратове или Оренбурге люди идут на местные «блошки», чтобы, расплатившись мелочью, унести домой шедевр. Пусть не всегда его достоинства признают друзья, тем более – эксперты. Истинную ценность покупки определяете здесь вы сами. Барахолка, где не торгуют современными серийными кофеварками, плазменными панелями или турецкими джинсами, дает шанс обнаружить нечто уникальное. Она, как легендарный Остров сокровищ, дарит азарт кладоискателя.

Продается все

Блошиный рынок в Париже – гордость города и место паломничества для туристов. Блошиный рынок в России – это «прилавки» из полиэтиленовой пленки, расположенной прямо на проезжей части или на железнодорожном полотне. И в Европе, и в России музеи находят себе на «блошке» экспонаты, а коллекционеры пополняют свои собрания. Но в Европе рынки становятся более цивилизованными, а у нас их порой закрывают из-за антисанитарии. Продавцы сетуют на невнимание властей, но исправно приезжают каждые выходные и готовы продолжать заниматься своим делом в любых условиях.

Что делать, если в доме скопилась куча ненужных вещей? Можно выкинуть. А можно и продать. Продавать закон разрешает все бывшее в употреблении, кроме изделий медицинского назначения, лекарственных средств, предметов личной гигиены, парфюмерно-косметических товаров, бытовой химии, белья, как шитого, так и трикотажного, чулочно-носочных изделий, посуды разового использования. Можно пожитки продавать при помощи объявления в газетах или на сайтах. Можно выставить на интернет-аукцион. А можно пойти самым древним путем – торговать на барахолке.

Столетие назад главная барахолка Москвы располагалась на Сухаревской площади. Говорят, что до революции там можно было за бесценок купить византийские иконы и первопечатные книги. С 30-х по 90-е годы основная торговля подержанным скарбом переместилась на Тишинскую площадь. Потом этот рынок закрыли. Торговцы переместились в Измайлово, а затем и в Лианозовский лесопарк. В 2002 году правительство города решило узаконить барахолку и выделило для торговцев пустырь за железнодорожной станцией Марк. В том же году глава департамента потребительского рынка Малышков говорил, что власти планируют открыть рынок старых вещей в каждом административном округе.

Станция Лианозово

Марк был главным оплотом старьевщиков. Потом его закрыли. За убыточность и антисанитарию – вырученных денег не хватало даже на уборку территории. А убирать приходилось много – нераспроданные вещи часто так и бросали на рынке. Однако «продавцы» не сдавались – писали письма с жалобами, а потом и вовсе расположились прямо на железнодорожном полотне. Там их гоняла милиция, вещи приходилось убирать, как только приближался поезд, и раскладывать снова. При этом желающих участвовать в торговле меньше не становилось. В итоге рынок переместили к станции Лианозовской. Теперь эта ярмарка выходного дня называется «народные промыслы». Официально барахолка существует «в целях осуществления социальной защиты малообеспеченных категорий населения».

Народных промыслов как таковых корреспондент «НГ» не увидел. Зато обнаружил кучу всякой всячины, выложенной на полиэтилен, расстеленный прямо на черной слякоти проезжей части. При входе на рынок встретился кавказец, везущий на тележке коробки с надписью «брак». Товар, разложенный на полиэтиленовых «прилавках», более чем разношерстный. Нитки, иголки, пряжа. Шубы, натуральные и искусственные. Пальто, халаты, куски меха. Лыжи, чемоданы, подсвечники, шапки, салфетки. Значки, DVD-диски, старые телевизоры. Висят объявления о продаже стиральной машины «малютка» за 300 руб. Бинокль за 3000 руб.

Под стать ассортименту и продавцы. Классический дед: зипун, валенки и седая борода лопатой. От некрасовских персонажей его отличают разве что калоши. К нему подходит «покупатель».

– А почем у вас лыжи?

– По 600 рублей.

– Ну ничего, по-божески. Вон палки какие хорошие. А продавец-то какой, просто купец Калашников! – И, сменив тон на деловой, продолжает: – Этот жулик уже уехал? Володька?

Кто знает, чего в таких диалогах больше – «свойской» рекламы для покупателей, доморощенного таланта или развлечения от скуки? Несмотря на преобладание «демпинговых» цен (к примеру, на одном из «прилавков» халат стоил 40 руб., кофта 20 руб., а водолазка – 10), есть здесь все атрибуты «классического» рынка. И свои страшилки: «сейчас за самовары вообще по 40–50 тысяч рублей просят». Милое жульничество: «Этот свитер 52–56 размера». И торг с демонстративными уходами.

Раз пропустишь – место потеряешь

Виталий, пенсионер, инвалид II группы, каждые выходные ездит на рынок с проспекта Вернадского. Дорога занимает час двадцать минут. В начале восьмого он уже раскладывает товар. В два дня собирается обратно. «Не могу сказать, что пенсии ни на кусок хлеба, ни на стакан молока не хватает. Квартира захламилась. Раньше все выбрасывал, хотя жалко было. Потом побывал на этом рынке. Увидел, что многие продают вещи хуже, чем я выбросил. Стал ездить сюда. В основном торгую всякими «железками»: проводами, деталями┘ Сегодня ассортимент необычный. Вчера вот жена разобрала антресоли. Нашлись меховые шапки, которые никто не носит, капюшоны от изношенных курток, хороший немецкий чемодан, который так ни разу не использовали. Семья не против моего «увлечения». Жена даже спрашивает: «Поедешь в этот раз?» Конечно, поеду. Один раз пропустишь – место потеряешь. Надо жить в этом ритме, в этой системе. Я место себе прошу занять соседей, с которыми сдружился за эти годы. Они живут рядом, да еще на машине приезжают, поэтому приезжают рано. Сейчас зима, место занять попроще. А вот летом до драки доходит – много раз видел, как бабки друг другу в космы вцеплялись. Но думаю, что скоро и этот рынок прикроют. Да и какой, к черту, это рынок? Рынок был в Марке. Там были прилавки. Там с пенсионеров и малоимущих никто денег не брал. А тут отдаешь 10 рублей за место и стоишь прямо на проезжей части. Сейчас грязь. Летом после дождя – все в воде. Власти нам обещали, что в каждом округе будет по рынку. Где они? Торгуем то на рельсах, то в грязи».

– Рынок закрывают? – всполошилась услышавшая краем уха наш разговор старушка.

– Обязательно закроют, бабуля! Никому мы не нужны, – ответил ей мой собеседник.

Продвигаюсь дальше. Продавец самоваров и старинных утюгов, увидев мой блокнот, думает, что это список покупок, и готов подобрать то, что мне нужно. Рядом продают пивную кружку за 50 руб. Еще дальше одежда вывалена горой на полиэтилен и женщины увлеченно роются в этой куче. Электрические плитки, подставки для цветов. Кто-то продает свои картины. Неподалеку расположилась «скупка черного металла». Некоторые местные обитатели явно спасались от холода алкоголем и теперь голосят «за Ленина! За Сталина!». Часть товаров на подобном рынке появиться не должна была: продают сигареты, очки с диоптриями, косметику и даже котят.

Следующая из продавщиц, которая согласилась побеседовать, имя свое отказалась назвать. «Стараюсь попадать сюда каждые выходные. Продаю то, что уже не нужно. Ну как правило, купили уже что-то новое, лучше. А это-то выбрасывать жалко. Все-таки деньги платили. Вот, например, приемник. Сын его покупал за 200 рублей, а я продаю за 20. Старую технику часто берут на запчасти. Мне обстановка здесь не очень нравится. На Марке было порядка больше. Здесь с пенсионеров деньги берут – от 10 рублей, в зависимости от товара. Это же противозаконно. (В московском законодательстве прописано, что торговые места предоставляются бесплатно по предъявлении малоимущими справки органов социальной защиты населения, пенсионерами – пенсионного удостоверения. – «НГ».) К тому же постепенно превращают нас в филиал Черкизовского рынка – новые вещи продают, косметику. Это запрещено законом», – возмутилась продавец.

В порядке вещей

Есть в Первопрестольной и другой блошиный рынок. Цивилизованный. Так называются выставки-ярмарки, которые регулярно проходят в торгово-выставочном комплексе «Т-Модуль» на Тишинской площади. В последней, декабрьской, выставке приняли участие более 100 галерей, салонов, частных собраний, авторских мастерских и коллекционеров из России, Франции, Бельгии, Великобритании и других стран. В экспозиции – предметы интерьера и быта, винтажная одежда, аксессуары и живопись. По словам директора и автора художественного проекта «Блошиный рынок» Марины Смирновой, выставка – стилизация под настоящий блошиный рынок. «Стилизация, но по духу это настоящий блошиный рынок. В целях моего проекта было объединение людей, которые любят историю. Людей, которые получают удовольствие от посещения блошиных рынков, – рассказывает Смирнова. – Ассортимент у нас тот же, что и на обычном рынке, то есть все что угодно. За 100 рублей можно купить старинную открытку. Чуть подороже смешные калошки с каблуком, сделанные в 50-х годах. Еще дороже – гравюры, фарфор. Ценовой диапазон – от 100 рублей до 15 000 рублей».

«Но при том, что ассортимент у нас тот же, – продолжает автор выставки, – что и на блошиных рынках, суть все-таки несколько другая. В России еще нет цивилизованных рынков. У нас тоже есть дилеры и специалисты. Но у нас люди не приходят на такой рынок поменять одно фамильное серебро на другое из-за того, что надоело. Те рынки, которые существуют, у нас работают в рамках социальной помощи неимущим. Одни рынки закрывались. Теперь открываются. Знаю, что на Заставе Ильича появилась одна барахолка. Но в целом у нас рынки совсем не европейские. И поэтому у нашей выставки скорее просветительская роль – показать широкой публике, как может быть».

Антикварное барахло старушки Европы

В Европе блошиные рынки есть едва ли не в каждом городке, и многие из них ведут свою историю из позапрошлого века.

1841 год считается датой рождения самого крупного из парижских блошиных рынков – Порт де Клиньянкур. Сначала это была стихийная барахолка, а в 1880 году площадь замостили и построили тротуары. Именно в это время появилось выражение marche aux puces – блошиный рынок. Теперь это 12 рынков, объединенных под общим названием Порт де Клиньянкур. Тут продается все: мебель, стекло, фарфор, столовое серебро, шляпы и т.д.

Лондонский рынок Бермондси тоже ведет свою историю с начала XIX века. Он известен столовым серебром и тем, что основная торговля идет здесь в предрассветные часы. Как утверждают местные краеведы, эта традиция уходит корнями в глубокое прошлое, когда перекупщикам разрешалось продавать краденое до восхода солнца. Вещи, проданные в Бермондси, позже появляются на других рынках. Но уже дороже.

Среди модных бутиков Милана в квартале Навильи по воскресеньям работает самый большой в городе антикварный рынок. Здесь можно разыскать все что угодно – от настоящих произведений искусства до бытовых вещиц позапрошлого века. За 90 евро вы получите уникальные английские чашки, внутри которых есть маленький керамический выступ, предохраняющий от намокания пышные мужские усы Викторианской эпохи.