Академическую недвижимость заморозили еще на год

Академическое сообщество с нетерпением ждало результатов заседания Совета по науке и образованию. Фото с официального сайта президента РФ

8 декабря в красивых, торжественных – имперских даже! – интерьерах Государственного Эрмитажа в Санкт-Петербурге прошло заседание Совета при президенте РФ по науке и образованию. Эрмитаж, кстати, как раз в эти дни справлял 250-летие. Дополнительный колорит этому заседанию придавало то, что проходило оно уже вечером, после того как президент России посетил отреставрированный храм преподобного Сергия Радонежского в Царском Селе, а затем провел традиционную встречу с судьями федерального Конституционного суда в Санкт-Петербурге.

Между тем научное сообщество с особым нетерпением ждало результатов заседания совета. Дело в том, что на нем должны были быть подведены итоги года реформы Академии наук. Суть этой реформы проста: год назад Российскую академию наук (РАН), крупнейшую в мире научную организацию, отделили от финансовых потоков, то есть от академических институтов. Последние теперь находятся под хозяйственным управлением специально созданного для этих целей Федерального агентства научных организаций (ФАНО). За РАН оставлена лишь функция научного руководства институтами. Собственность, доставшаяся ФАНО, огромна: всего 41 153 объекта. В том числе 6376 земельных участков и 34 777 объектов капитального строительства.

В конце 2013 года Владимир Путин предложил ввести мораторий на использование имущества РАН и при решении кадровых вопросов. Год прошел, все ждали, что дальше… Президент РАН Владимир Фортов на заседании Совета по науке и образованию в Эрмитаже выступил с необычно жестким для него заявлением: «Подводя краткий итог первого этапа, мы видим, что он прошел под лозунгом «Сделай так, чтобы ученые не почувствовали перехода от РАН к ФАНО!». «Но ведь реформа затевалась не для того, чтобы ученые не почувствовали, а как раз для того, чтобы они почувствовали изменения к лучшему. В результате у нас в науке сложилась юмористическая ситуация, когда центр компетенции находится в одном месте – в Академии наук, а центр управления – в другом, в ФАНО. Такой дуализм, как следует из теории управления, ведет к неустойчивости и в результате – к аварии. В нашем случае авария – это когда академия превратится в клуб ученых, а ФАНО – в еще одну параллельную Академию наук».

И это действительно реальная перспектива – академия чиновников или под управлением чиновников.

В итоге лучшее, до чего додумались на заседании совета, – еще на год продлить мораторий, и то только в части, касающейся имущества РАН. Как заметил один из комментаторов, «выражаясь немножко метафорически, приговорить к смерти, а потом отложить исполнение приговора на неопределенный срок».

Очень точно сущность подобных коллизий сформулировал в свое время методолог Георгий Щедровицкий: «…Управлять можно только развитием, а управление функционированием есть бессмыслица». Логика государства в реформе Академии наук понятна: создание механизмов независимой оценки эффективности научных исследований. Вот только государство, кажется, так до сих пор и не поймет – зачем ему эта наука нужна. А потому велика вероятность, что в результате реформы, после еще одного годового моратория, будет создана система беспристрастной, справедливой, универсальной оценки... именно функционирования академической науки, но не ее развития.