Александр Портнов
В произведениях Гомера много женских персонажей. Но чаще всего они – неверные, ветреные, лживые.
Ж. Энгр. Апофеоз Гомера, 1827
Поэмы Гомера – энциклопедия жизни древнегреческого общества. Поэт подробно рассказал обо всем, что его окружало, и в «Илиаде» и «Одиссее» можно найти изумительно точные картины природы, натуралистические описания кровавых сражений, рассказы о спортивных состязаниях и веселых праздниках...
В текстах поэм постоянно просвечивает личное отношение автора к описываемым событиям: он одновременно и зритель, и моралист, оценивающий разнообразные ситуации. Я говорю «зритель», потому что в отличие от общепринятого мнения убежден в том, что Гомер никогда не был слепым. Удивительно, что исследователи его творчества как бы не замечали точность его зарисовок природы, обилие света и цвета, обилие мелких деталей. В поэмах проступает богатейший жизненный опыт зрячего Гомера, который как бы говорит: «Было такое со многими моими знакомыми... и со мной тоже... знаю... помню... видел┘ расскажу...»
Гомер – женоненавистник?
Исследователи Гомера не обращали внимания на тот поразительный факт, что знаменитый греческий географ Страбон, живший на рубеже старой и новой эры, считал основоположником географии┘ Гомера и в своей «Географии» ссылался на его поэмы┘ 130 раз!
Страбон много путешествовал и мог сравнить личные наблюдения с описаниями Гомера. Однако он пришел к выводу о том, что Гомер лично видел больше него и сумел собрать такие сведения о дальних странах, которые многим поколениям ученых, включая самого Страбона, узнать не удалось. Это значит, что Гомер был не только поэтом, но и великим путешественником, наблюдателем с острым взглядом и удивительной памятью. Как любой путешественник, он надолго оставлял свой дом и жену, что не способствовало укреплению семейных отношений.
Внимательно читая «Илиаду» и «Одиссею», приходишь к мысли, что Гомер, о личной жизни которого нам практически ничего не известно, нередко рассказывает о себе, о своем личном опыте, о своей жизни... И когда дело касается семьи и семейных отношений, то рассказ у Гомера обычно получается грустный, невеселый, потому что женщины, независимо от того, чьи они жены – богов ли, царей или героев, – в большинстве случаев не радуют своих мужей.
Можно возразить: а любящая жена Гектора – Андромаха? Но она появляется в «Илиаде» только как плакальщица: для того чтобы горько рыдать перед выходом героя на битву из стен Трои и после его гибели в единоборстве с Ахиллом... А верная жена Одиссея – Пенелопа? Но ведь она не показана в семейной жизни, она знаменита лишь тем, что двадцать лет ждет пропавшего без вести мужа, отбиваясь от сотни женихов... Пенелопа – это далекий от реальности идеальный образ, «женщина-мечта» XII века до н.э.
Зато на фоне «идеальной» Пенелопы остальные жены в произведениях Гомера предельно реалистичны; они свободно дают волю своим худшим качествам; они лживы, злобны, неверны, коварны... Положительные начала у них вообще отсутствуют... Жить с ними – мучение даже для богов. Задумаемся – с чего бы это? Гомер – женоненавистник? Или он рассказывает о своей неудачной личной жизни?
Зевсовы муки
Один из самых отрицательных женских типов в поэмах – богиня Гера, жена Зевса. И владыка мира, всесильный Зевс, оказывается одним из самых несчастных мужей: ему приходится постоянно скандалить с женой. Вестница богов Ирида приносит Гере послание грозного мужа:
«Ты привыкла все разрушать,
что Кронид (Зевс. – А.П.)
не замыслит!
Ты ужасная псица
(сука?– А.П.) бесстыдная,
ежели точно
Противу Зевса дерзаешь
поднять огромную пику!»
(«Илиада», 8, 423)
При личной встрече супругов радости еще меньше:
«Грозно на Геру смотря,
провещал громодержец:
Козни твои, о злотворная,
вечно коварная Гера,
Гектора с поля свели...
Ударами молний тебя
избичую!»
(«Илиада», 15, 14)
Зевса, как настоящего мужчину, дьявольски раздражает постоянная слежка за ним жены:
«Все примечаешь ты,
вечно меня соглядаешь,
Но произвесть ничего
не успеешь: более только
Сердце мое отвратишь,
и тебе то ужаснее будет!»
(«Илиада», 1, 562)
«В помощь ли злобе твоей
и любовь, и объятия были,
Коими ты, от богов удаляся,
меня обольстила?»
(«Илиада», 15, 33)
Жена, естественно, отвечает мужу «взаимностью»:
«Зевса... Гера узрела, и был
ненавистен он сердцу богини...
Зевсу, коварствуя сердцем,
вещала державная Гера...»
(«Илиада», 14, 157, 329)
Что заставило Гомера так подробно описывать распрю в божественной семье? Почему так детально он описывает эволюцию семейных раздоров – с мелочей до полного разрыва:
«Распря, малая в самом начале,
она пресмыкается; после
В небо уходит главой
и стопами по долу ступает!»
(«Илиада», 2, 442)
Что остается делать мужу, ссорящемуся с женой?.. Напиться с горя:
«Мужу, трудом истомленному,
силы вино обновляет».
(«Илиада», 3, 261)
В то же время Гомер отнюдь не женоненавистник, женскую красоту в «Илиаде» высоко ценят даже старики:
«Старцы, лишь только узрели
идущую к башне Елену,
Тихие между собой говорили
крылатые речи:
Нет, осуждать невозможно,
что Трои сыны и ахейцы
Брань за такую жену
и беды столь долгие терпят:
Истинно, вечным богиням
она красотою подобна!»
(«Илиада», 2, 156)
Прекрасные богини не прочь были наставить рога своим могущественным мужьям. Шумную историю о скандальном романе богини любви Афродиты с богом войны Ареем Гомер вкладывает в уста певца Демодока:
«...Пел Демодок вдохновенный
Песнь о прекраснокудрявой
Киприде и боге Арее:
Как их свидание первое
в доме владыки Гефеста
Было; как много истратив
богатых даров, опозорил
Ложе Гефеста Арей,
как открыл, наконец,
все Гефесту
Гелиос зоркий, любовное
их подстерегши свиданье».
Обманутый муж, бог-кузнец Гефест тоже не был простаком: он выковал ловушку-западню из невидимых даже взору бессмертных богов железных неразрывных проволок, повесил сети над ложем, разостлал их на полу и сделал вид, что уходит из дома.
«Зорко за ним наблюдая,
Арей златоуздный тогда же
Сведал, что в путь
свой Гефест, многославный
художник, пустился.
Сильной любовью
к прекрасновенчанной Киприде
влекомый,
В дом многославного бога
художника тайно вступил он.
В то время дома одна
сидела богиня. Арей, подошедши,
За руку взял и по имени
назвал ее и сказал ей:
«Милая, час благосклонен,
пойдем на роскошное ложе;
Муж твой Гефест далеко;
он на остров Лемнос
удалился...»
Так он сказал, и на ложе
охотно легла с ним Киприда.
Мало-помалу и он,
и она усыпились. Вдруг сети
Хитрой Гефеста работы,
упав, их схватили с такою
силой,
Что не было средства
ни встать им,
ни тронуться членом;
Скоро они убедились, что
бегство для них невозможно;
Скоро и сам, не свершив
половины пути,
возвратился в дом свой
Гефест многоумный, на обе
хромающий ноги».
(«Одиссея», 8, 266)
Дальнейший скандал в олимпийском доме вполне понятен. В нем приняли активное участие многие боги-олимпийцы. Нет сомнения, что романтическая история с Кипридой списана с аналогичных шумных скандалов в древнегреческих городах.
А как без них прожить
Итак, женщины – неверные, ветреные, лживые. Они постоянно раздражают мужей, которые порядком потратились, отдав за них отцу жены дорогие подарки – фактически купив их. Такой предельно негативный образ замужних женщин наиболее характерен для ранней поэмы Гомера – «Илиады».
Нет, неспроста так много внимания уделил Гомер скверному характеру Геры. Возможно, что кроется за этим личное отношение темпераментного эмоционального поэта к своей собственной сварливой жене – неласковой, коварной и опасной.
В более поздней «Одиссее» отношение автора к женщинам остается недоброжелательным, но в ней появляются совсем иные мотивы, характерные скорее всего для одинокого пожилого человека, брошенного женой и наблюдающего с неодобрением за поведением легкомысленного прекрасного пола.
Одинокий Гомер, видимо, маялся бессонницей, иначе не говорил бы он, что «сон – усладитель», «сон – благодать» и «несносно лежать на постели, глаз не смыкая».
(«Одиссея», 20, 52)
Гомер наставляет неопытного слушателя, предупреждая его о грозящих опасностях:
«Ты знаешь, как женщина
сердцем изменчива:
В новый вступая брак,
лишь для нового мужа она
Помышляет устроить дом;
но о детях от первого брака,
О прежнем муже не думает,
даже словом его не помянет!»
(«Одиссея», 15, 20)
«...Любовь же всегда
в заблуждение женщин
И самых невинных
своим поведением
вводит».
(«Одиссея», 15, 420)
Сын Одиссея Телемах – юноша, не имеющий жизненного опыта. Однако он тоже рассуждает, как старик. В случайном разговоре он легко подвергает сомнению нравственность даже собственной матери – Пенелопы, вроде бы безупречной в своем поведении:
«Мать уверяет, что сын я ему (Одиссею. – А.П.), но сам я не знаю: ведать
О том, кто отец наш, наверное, нам невозможно!»
(«Одиссея», 1, 210)
Даже мудрейшая Афина Паллада – и та полна скепсиса по отношению к женщинам, она наставляет Одиссея:
«Слишком доверчивым быть,
Одиссей, опасайся с женою,
Ей открывать простодушно
всего, что ты знаешь,
не должно;
Вверь ей одно, про себя
сохрани осторожно другое».
(«Одиссея» 11, 440)
Неспроста, ох неспроста рассказывают герои Гомера такие печальные «наглядные» истории. Похоже, что не был счастлив гениальный поэт в семейной жизни: жена ему попалась сварливая и неверная; возможно, что она ушла от Гомера, бросив детей.
В древних легендах говорится, что у поэта была дочь, на которой женился ученик и друг Гомера эпический поэт Креофил. Очевидно, Гомер очень любил свою дочь – и похоже, что он именно ее вывел в образе Навсикаи, юной дочери мудрого царя Алкиноя, очаровательной девушки, исполненной всех добродетелей. Он словно желает ей семейного счастья, когда говорит:
«О, да исполнят бессмертные
боги твои все желанья,
Давши супруга по сердцу тебе
с изобилием в доме,
С миром в семье! Несказанное
там водворяется счастье,
Где однодушно живут,
сохраняя домашний порядок,
Муж и жена, благомысленным
людям на радость, недобрым
Людям на зависть и горе,
себе на великую славу».
Плутарх рассказывает, что именно у потомков Креофила в Малой Азии древнегреческий законодатель Ликург, живший в VIII веке до н.э., нашел практически неизвестные поэмы Гомера, поразился их гениальности, тщательно переписал тексты и привез их в Грецию. Думается, что произведения Гомера носили и автобиографический характер: ведь иногда он говорит о себе, о своем отношении к описываемым событиям, а в песнях появляется драгоценное для исследователя местоимение «Я»!
Похоже, что жизнь преподнесла Гомеру суровые уроки семейной жизни, они крепко запали ему в память – и поэт в назидание потомству «спроектировал» их на ситуации, в которых действуют герои его произведений. Не имеет значения, кто они – юноши или старцы, цари или боги-олимпийцы... Все они созданы поэтическим гением основоположника мировой литературы. Поэтому они говорят его языком, выражают его мысли и чувства и, безусловно, рассказывают о жизненном опыте и семейных проблемах самого Гомера.
Дарья Гармоненко