Эра Гутенберга с российским акцентом

Недавно прошедший съезд Российского книжного союза получил довольно заметную прессу. Очень живо обсуждалась встреча Владимира Путина с писателями и руководителями союза. Но, к глубокому сожалению, весьма поверхностно обсуждалось главное – почему бывшая «самая читающая страна мира» откатилась далеко назад? Что происходит с книгоизданием и что делать для его развития?

В целом на съезде были даны оценки, свидетельствующие о правильном видении ситуации. Но, по моему убеждению, съезд должен был принять более радикальные решения: 1) признать наличие высшей степени угрозы: речь идет не о деградации отрасли, а о деградации нации; 2) принять динамичную и эффективную программу действий.

Выскажу несколько соображений на этот счет.

За точку отсчета можно принять 1991 год – год бума толстых журналов, массового развития издательств, выхода в свет многих недоступных ранее книг. Сегодня приходится констатировать: 20 лет спустя для подавляющего большинства населения страны книга перестала быть ценностью, а чтение – необходимостью. (Ранее для многих это было даже витальной потребностью.) Это, несомненно, одно из проявлений тех сдвигов в общественном сознании, которые последовали за коренной ломкой политического и экономического строя.

Подпитывая и усиливая друг друга, два фактора – размывание системы ценностей и неадекватная государственная политика – ведут книжную отрасль к деградации. Разрушена система распространения. В жалком состоянии библиотеки. Падают тиражи. Снижается культурный уровень изданий и издательств. Высококвалифицированных рецензентов, редакторов, корректоров, переводчиков скоро придется включать в Красную книгу.

В принципе состояние отрасли и возможные меры по ее оздоровлению довольно полно и профессионально описаны в разных источниках. Проблема в акцентах и фактическом отсутствии практических шагов.

По имеющимся в данным, мощность российского книжного рынка – около 60 млрд. руб. в год. Разделив эту сумму на 142 млн. (численность населения в России), получаем, что на душу населения выпадает участие в книжном деле около 420 руб. в год. Это примерно стоимость одной далеко не самой дорогой книги. В то же время статистика утверждает, что на душу населения у нас приходится 18 литров потребления спирта в год. Отсюда буквально вытекает, что на алкоголь средний гражданин России тратит на пару порядков больше денег, чем на книги....

Пожалуй, впервые со времен Сытина книга становится крайне труднодоступной – как вследствие дороговизны, так и ввиду развала системы распространения. В этих обстоятельствах следовало бы все силы бросить на обеспечение библиотек. Увы....

В прошлом году государство профинансировало издание социально значимой литературы на сумму 124,5 млн. руб., а на формирование библиотечных фондов – 350 млн. Сколько приходится на душу населения? Сколько книг получили библиотеки? Подсчитайте сами. Следует привести и такой факт: на покупку книг учитель получает дотацию 138 руб. в месяц.

То, что состояние библиотек в стране печальное, известно. Я часто посещаю библиотеки, удручает то, что происходит даже в главной библиотеке страны – в Российской государственной библиотеке, знаменитой Ленинке. Традиционный каталог на карточках разорен ленивыми читателями. Поскольку полный электронный каталог не составлен, заказать нужную книгу трудно, а порой и невозможно. В связи с нехваткой места немалая часть книг «заштабелирована». Их заказать нельзя.

Есть два основных вопроса. Вопрос первый таков: почему абсолютно необходимо поддерживать на высоком уровне читательскую культуру, а следовательно, книгоиздание, газетное и журнальное дело? Учитывая, с каким смирением мы наблюдаем за процессами быстрой деградации этих сфер, вопрос актуален.

Главная причина – в природе человека. Мы принадлежим к виду Homo sapiens, что, как известно, означает человек разумный, человек мыслящий. С появлением членораздельной речи параллельно и в тесном взаимодействии развивались внутренняя речь и мышление (думаем-то мы словами!). Постепенно формировались языки – великое средство для выражения смыслов. Человеческий мозг, как и душа, трудится неустанно – и день, и ночь. Человек постоянно занимается одним и тем же делом – распознает, формулирует и продуцирует смысл. Главная форма выражения смысла – текст.

Длительное время единственной формой передачи смыслов было устное предание – смыслы передавались из уст в уста, от поколения к поколению. Великим этапом стало изобретение письменности. Появилось средство, позволяющее с помощью различных носителей (глиняная табличка, береста, бумага и т.п.) фиксировать смыслы и передавать их на расстояние, хранить длительное время, оставлять потомкам. Проблема перевода устной речи в письменную потребовала отточенности формул. Ускорилось развитие литературы, науки.

Тысячелетиями стояла одна проблема: рукописи были доступны немногим. Эта задача была решена Гутенбергом (впрочем, по-видимому, не только им). В XV веке изобретено книгопечатание. Появилось мощное средство тиражирования смыслов. Невозможно себе представить последующего ускоряющегося прогресса человечества без книг. В известном смысле последние 500–600 лет – это эра Гутенберга.

Человек нечитающий резко ограничивает пространство доступных ему смыслов. А тем самым обедняет свою жизнь. Человек нечитающий – это человек немыслящий. Это человек с ограниченными возможностями. Обеднение и разрушение системы жизненных смыслов у личности – это обессмысливание жизни.

Последствия нарастающей эпидемии (скорее пандемии) болезни под названием «острый синдром дефицита читательской культуры» в целом очевидны. Когда большое количество людей перестают активно размышлять, анализировать, действовать сознательно и целеустремленно, неизбежно деградирует культура в целом и профессиональная в частности. Крайне негативные последствия для экономики (тем более в эпоху «экономики знаний»!) очевидны.

Но есть и политические последствия: человек с ограниченным опытом распознавания смыслов легко поддается манипуляции. Разрушается столь необходимая система защиты общества от дурака, жулика, непрофессионала, диктатора.

Русский первопечатник Иван Федоров выпустил свою первую, точно датированную книгу более чем на столетие позже Гутенберга. Но вот если в России издательское дело пойдет так и дальше, то скоро в Москве придется поставить памятник последнему печатнику. И тут мы можем быть в пионерах.