Игорь Темкин
У нас, к сожалению, уровень способностей и знаний учащихся редко связан с дальнейшими успехами в жизни.
Фото PhotoXPress.ru
Фундаментальные науки и естественно-научное образование имеют в России сравнительно недолгую историю. Профессиональное образование официально появилось на свет только в 1701 году, когда по указу Петра Великого были организованы светские учебные заведения: навигацкая, пушкарская и госпитальная школы. Несколько позже были открыты около 40 «цифирных школ», в которых изучались азы математики, а в 30-е годы XVIII века в военных поселениях появились так называемые гарнизонные школы, дававшие не только военное, но и начальное инженерное и математическое образование.
Факторы воспроизводства научной элиты
За 200 лет развития, к началу Первой мировой войны, Россия имела систему образования, сконструированную по европейским образцам, которая, однако, была весьма несбалансированной, хотя и обладала некоторыми уникальными достоинствами. Уместно напомнить, что к 1914 году более 70% населения Российской империи оставалось неграмотным или малограмотным, и это существенно отличало Россию от ведущих европейских стран.
Тем не менее элитное научное и научно-техническое образование в России уже вполне отвечало требованиям времени. В стране к началу ХХ века функционировало 8 университетов и около 30 технических, медицинских и сельскохозяйственных вузов, в которых обучалось более 100 тыс. студентов. Работало несколько тысяч гимназий, а также реальных училищ – средних школ, в которых не преподавались классические языки, но больший упор делался на математику, механику, физику и химию, и в которых учились более 1 млн. школьников.
Подтверждением успешного развития естественных наук и появления в России серьезных научных школ стало мировое признание многих научных результатов и изобретений российских ученых во второй половине XIX и начале ХХ веков. Вспомним лишь несколько выдающихся имен: Н.И.Лобачевский, И.М.Сеченов, Б.О.Якоби, Д.И.Менделеев, П.И.Яблочков, Н.И.Пирогов, М.В.Остроградский, П.Л.Чебышев, И.П.Павлов, А.С.Попов, В.А.Стеклов, Н.Е.Жуковский. Без сомнения, такому списку могла бы позавидовать наука любой европейской страны.
Какие же факторы способствовали появлению этой блистательной когорты ученых и столь стремительному рывку России к передовым рубежам науки? Ответ прост – благодаря существованию внутри далеко не идеальной российской образовательной системы, механизмов выращивания научной элиты.
Во-первых, российское университетское образование с момента своего зарождения отличалось глубокой фундаментальностью. При этом абсолютное большинство известных российских ученых в течение всей своей жизни преподавали в университетах, что способствовало естественному возникновению и достаточно быстрому созреванию научных школ.
Во-вторых, гимназическое образование выгодно отличалось от уровня большинства европейских школ широтой охвата изучаемых предметов и фундаментальностью их изучения и не имело аналогов в европейском образовании (за исключением отдельных привилегированных школ).
Необходимо также упомянуть об уникальной практике десятков университетских профессоров и преподавателей ведущих технических институтов Санкт-Петербурга и Москвы, которые регулярно читали популярные лекции для школьников, а также принимали участие в проведении занятий и семинаров в гимназиях и реальных училищах. К концу XIX века эта практика стала повсеместной для всех университетских центров России.
В-третьих, нельзя не учитывать подъем творческой энергии российской социально-культурной среды с ее многообразием традиций, конфессий, менталитетов на фоне отмены крепостного права и обретения обществом определенных гражданских свобод.
Пора нобелевских лауреатов
В период после окончания Великой Отечественной войны, в первую очередь в связи с запросами военной промышленности, были предприняты серьезные усилия по развитию научного и научно-технического потенциала. В рамках Академии наук были созданы десятки новых институтов, возникли новые научные центры. В ноябре 1946 года постановлением Совнаркома СССР был создан физико-технический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова с особым статусом, а осенью 1951 года на базе ФТФ МГУ был организован новый вуз – Московский физико-технический институт для подготовки инженеров-исследователей в областях новой техники на четырех факультетах: радиофизическом, радиотехническом, аэромеханическом, физико-химическом.
Конечно, картина не была такой благостной. Как известно, значительная часть инженеров и ученых в эти послевоенные годы работали в заключении, в так называемых шарашках – интеллектуальных подразделениях ГУЛАГа. Тем не менее физико-математическое, химическое, а также многие направления инженерного образования действительно развивались.
Следует отметить, что с середины 50-х годов, возможно благодаря именно этому особому государственному вниманию, советским ученым-физикам было присвоено 10 Нобелевских премий (из всего 15, полученных Россией и СССР в области естественных наук).
Большой авторитет в мире завоевала и имеет до сих пор советская математическая школа, впитавшая великие традиции русской математики. А.Н.Колмогоров, Н.И.Лузин, Л.С.Понтрягин, И.М.Гельфанд, Л.С.Канторович, А.Н.Тихонов, В.И.Арнольд – невозможно перечислить всех советских математиков, работы которых снискали всемирное признание. Представители этой школы сделали возможным реализацию уникальных научно-технических проектов в области авиации, ракетостроения и космонавтики.
Важно отметить и другое. Практически все наши выдающиеся математики всерьез относились к проблемам образования, не гнушались преподавательской деятельности, отдавали свою энергию работе с учениками. Поэтому и сегодня в России еще можно встретить людей, с гордостью называющих себя «научными детьми» или «научными внуками» этих выдающихся ученых. Неудивительно, что по инициативе одного из этих великих, академика Андрея Колмогорова, в начале 60-х годов был сделан важнейший шаг на пути развития элитного физико-математического образования – принято решение о создании специализированных физико-математических школ. Решение это в правительстве СССР принималось сложно. Много копий было сломано вокруг методики преподавания физики и математики в подобных школах. Однако нет никаких сомнений в том, что эти специализированные школы (так называемые СУНЦы), а также и другие школы с углубленным изучением естественно-научных дисциплин в течение долгого времени являлись, и пока еще остаются, островками, где берут начало процессы формирования научной элиты страны.
Каждому – по способностям!
В последние десятилетия много и справедливо говорится о кризисе российской науки и образования, который начался не в лихие девяностые, а намного раньше. Среди множества проблем, составляющих суть этого кризиса, остановлюсь на одной, на мой взгляд, важнейшей – проблеме формирования и сохранения элитных кадров в науке и образовании. Что же это такое – элиты и зачем они нужны?
Казалось бы, важность проблемы поддержания и развития этой настоящей элиты очевидна. Это прекрасно понимал академик Андрей Колмогоров, и не он один. Понимают это и сегодня, правда, в основном за пределами России. Например, в США, на общем фоне достаточно слабого школьного образования, способные дети отбираются и продвигаются вверх по образовательным ступеням для того, чтобы в дальнейшем приносить максимальную пользу обществу.
Когда речь заходит о кризисе в естественно-научном образовании, в первую очередь говорят о снижении уровня высшего профессионального образования.
Действительно, эффективная организация учебного процесса в высшей школе – важный элемент формирования высокопрофессиональных научных кадров. Качественное высшее образование в естественно-научных дисциплинах невозможно без получения студентами представлений об актуальных вопросах и проблемах сегодняшней науки, без активного включения студентов в реальные научные исследования. Обеспечить это можно только при условии, что профессора и доценты (а среди них сегодня не очень большая часть, к сожалению, может быть отнесена к элите) ведут активную научную жизнь, имеют работающих аспирантов, участвуют в реализации отечественных и международных грантовых программ, публикуются в авторитетных цитируемых изданиях. Сегодня все это можно наблюдать лишь в нескольких российских вузах.
 Эффективная организация учебного процесса в высшей школе – важный элемент формирования высокопрофессиональных научных кадров. Фото Александра Шалгина (НГ-фото) |
Низшее звено
Существует в российском естественно-научном образовании еще одна проблема, игнорирование которой в ближайшие несколько лет может в принципе зачеркнуть потенциальные перспективы развития России как нормальной современной страны. Речь, как ни странно, идет о школьных учителях.
На первый взгляд проблемы с учительскими кадрами сегодня нет. Из официальных источников известно, что в стране насчитывается более 1,3 млн. учителей (из них более 200 тыс. учителей преподают дисциплины естественно-научного цикла). По мнению Министерства образования и науки РФ, такое число учителей является даже избыточным, так как с учетом демографического спада дает весьма приятную для глаза величину соотношения количества учеников и учителей (это соотношение получается значительно более низким, чем даже в развитых европейских странах).
Проблема, однако, не в количестве, хотя и здесь, учитывая географические особенности нашей страны, не все так просто, а в качественном уровне учителей. Как известно, более 20 лет наше школьное образование находится в состоянии перманентного реформирования. За это время даже далеко за пределами профессионального образовательного сообщества стали, к сожалению, хорошо известны многие специальные термины, такие как «вариативное образование», «Единый государственный экзамен», «базисный учебный план», «образовательный стандарт» и другие. А поскольку учитель был и остается важнейшим элементом системы школьного образования, без участия которого невозможна реализация каких-либо серьезных изменений в учебном процессе, то именно на учительские плечи легли многие методические, финансовые и организационные проблемы школы в эти годы.
Все это позволяет предположить, что серьезно нарушена работа репродуктивного механизма, необходимого для формирования элиты образования, а следовательно, в перспективе и научной элиты. Возможно, в стране существует несколько школ, где все упомянутые проблемы отсутствуют. Однако результаты статистической обработки имеющихся в нашем распоряжении больших массивов данных подтверждают эту грустную гипотезу. Немного об этих данных.
Школьная статистика
Несколько лет тому назад при непосредственном участии автора статьи был создан фонд «Современное естествознание», который продолжает традиции и развивает методики хорошо известной в 90-е годы Международной программы образования в области точных наук, созданной профессором В.Н.Сойфером в 1994 году.
В результате этой почти 20-летней конкурсной деятельности в базах данных фонда накоплена информация о более чем 35 тыс. школ и вузов РФ, хранятся сведения о десятках тысяч учителей, преподающих естественно-научные дисциплины. Анализ этих данных позволил сделать определенные выводы. Все учителя были распределены по нескольким группам с условными названиями групп: «элитные учителя», «сильные творческие учителя», «опытные квалифицированные учителя», «молодые учителя». При этом было использовано несколько критериев: суммарное количество учеников, поступивших в лучшие вузы страны; наличие выпускников, ставших известными учеными; уровень базового образования; качество и признанность методических разработок; прошлый или даже сегодняшний опыт научной работы.
Такая классификация является более удобной для анализа рассматриваемой проблемы, нежели традиционная, в которой основную роль при оценке учителя играют педагогический стаж, а также большое количество либо не очень существенных, либо весьма субъективных факторов. При этом очевидно, что представители наиболее многочисленной группы «опытные квалифицированные учителя» – это в абсолютном своем большинстве хорошие учителя, являющиеся той основой, без которой Россия вообще перестанет быть цивилизованной страной, – все-таки играют менее значимую роль в процессах формирования элитных научно-педагогических кадров.
Несмотря на то что результаты вычислений имеют статистические погрешности, а сами процедуры подсчета не идеальны в методическом плане, можно с высокой степенью уверенности констатировать, что сегодня к категории «элитные учителя» по всей стране может быть отнесено не более 100–120 человек (еще 15–20 лет назад их было в несколько раз больше). К категории «сильные творческие учителя» – не более 2000–2500 учителей. При этом от 50 до 80% этих учителей работают в школах Москвы и Санкт-Петербурга. Количество учителей в каждой из этих групп год от года снижается, так как серьезно нарушен естественный ход процессов творческого роста и развития. В чем же суть этих нарушений?
Во-первых, еще в 60–70-е годы нередкими бывали случаи, когда выпускники таких вузов, как МГУ, МФТИ, НГУ, СПбГУ и других, шли преподавать в школу или то же самое делали молодые ученые и инженеры, окончившие подобные вузы, но понявшие, что их призвание не исследовать и изобретать, а учить. Не сразу, но по прошествии лет, именно из этих людей формировались сильные и элитные учителя.
Во-вторых, не секрет, что в советское время основными поставщиками кадров для массовой общеобразовательной школы были педагогические вузы. Лучшие выпускники этих вузов пусть и не имели базового фундаментального образования, но если, по счастью, попадали в школы, где уже работали выдающиеся учителя, имели возможность творческого роста и развития.
В-третьих, сегодня помимо того что в школах остается все меньше элитных учителей, а уровень подготовки в педагогических вузах крайне низок, их выпускники, особенно в крупных провинциальных городах, зачастую просто не идут работать в школу.
Таким образом, тревожность ситуации заключается не только в том, что процесс «утечки умов» идет с той или иной степенью интенсивности, но и в том, что постепенно сворачивается процесс формирования этих умов.
Учительская элита
Можно ли предпринять какие-то шаги, чтобы исправить ситуацию? На мой взгляд, да. Даже если вынести за скобки вопиющую не первый десяток лет проблему необходимости повышения среднего уровня заработной платы учителей, которая остается, за исключением Москвы, позорно низкой, то можно предложить ряд практических мер, обеспечивающих поддержание элитного школьного естественно-научного образования. Эти меры можно было бы реализовать в рамках специальной государственной программы, дополняющей хорошо известную Федеральную целевую программу «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России на 2009–2013 годы».
Среди возможных направлений деятельности такой программы отметим несколько очевидных и не требующих колоссальных финансовых расходов.
Организация на регулярной основе, на базе региональных институтов повышения квалификации учителей (в отдельных случаях и на базе педагогических вузов), школ-семинаров или школ-лекториев с участием известных, по-прежнему активно работающих российских и зарубежных ученых и профессоров.
Инфраструктурная поддержка на конкурсной основе лучших школ с углубленным изучением дисциплин естественно-научного профиля (30–50 школ ежегодно) через оснащение их современными учебно-научными лабораториями и классами, оборудованными специальными компьютерными системами.
Создание одного или нескольких профильных педагогических вузов нового поколения, оборудованных первоклассными современными лабораториями и техническими средствами, позволяющими не на словах, а на деле реализовать различные инновационные образовательные методики.
Создание специальной программы для поощрения творческой работы молодых учителей, имеющих хороший потенциал и желание продолжать работу в школе.
* * *
Понятно, что естественно-научное образование, как и наука в целом, не является гарантом разумного и устойчивого развития общества. Однако сегодня уже понятно, что в XXI веке роль знаний станет определяющей, что успешными и благополучными смогут стать только те общества, которые научатся ценить и развивать интеллект, а также эффективно использовать этот потенциал в интересах всех его членов. Именно поэтому очень хочется надеяться, что сегодня не повторятся ошибки прошлых веков, а российское образование вместе со всей страной не погрузятся во тьму.
