В обход Шелкового пути

На шумных и богатых базарах вдоль Шелкового пути восточные товары встречались с западными.
Фото Reuters

Об этом удивительном материале знал, если верить легенде, еще Аристотель, учитель Александра Македонского. Философ, учителем которого был сам Платон, рассказывал царскому наследнику о далекой стране сериков-селиков, от имени которых произошло название «силка» – шелка и серина – основной аминокислоты шелкового белка. И вполне возможно, что, если бы не бунт воинов, уставших от трудных походов и ожесточенных сражений, Александр дошел до сказочной страны, развитие которой, судя по ошеломляющим открытиям археологов, было намного выше, чем даже покоренных им Афин. Недаром он двигался по хорошо известному с древности пути, который много позже будет назван Великим шелковым, только в обратном направлении.

Путь начинался в южных областях страны, где ныне располагается Нанкин, или «Южный город» (сравни: Пе-кин – «Северный город»). Нижнее течение великой Янцзы, на берегах которой стоит Нанкин, особенно благоприятно для выращивания тутовых деревьев и шелкопряда, из коконов которого получают нить, намного прочнее стальной. Шелк затем вверх по течению самой Янцзы и одного из ее левых притоков доставлялся до Сианя и расположенного западнее Ланчжоу. В обратном восточном направлении шел драгоценный ценящийся чуть ли не на вес золота камень, образно называемый и поныне нефритовым тигром.

В Сиане караванщики получали первый «паспорт», позволявший им двигаться до Ланчжоу, где им выдавали второй пропуск и за которым начинался «дикий запад-Си» с его кочевыми племенами, редкими реками и высокогорной пустыней с непонятным названием Такла-Макан.

Последней остановкой у самого подножия «Небесных гор» – Тянь-Шаня – был оазис Турпан-Турфан, расположенный в долине пересыхающей вскоре после него реки. Считается, что именно из него прибыла восточная принцесса Турандот.

На шумном и богатом базаре оазиса восточные товары встречались с западными: китайцы поставляли бумагу, а ближневосточные стеклодувы – посуду; нефрит встречался с кораллами, а арбузы доставляли в свинцовых сосудах, наполненных снегом; женьшень ценился не дешевле рога носорога, считавшегося виагрой древности. Не менее этих экзотических снадобий ценился и безоар, персидское название которого переводится как «защищающий от яда». Древние эскулапы лечили безоаром буквально все немочи.

После Турфана караваны вынуждены были двигаться в обход гор вдоль реки Тарим, чтобы добраться до Каши, или Кашгара, – столицы Кашгарии. Значительно позже поселение стало столицей «Железного хромца», или Тамерлана, рабы которого построили много каменных сооружений, сохранившихся и в наши дни. Особенно знаменита башня, по стенам которой идет выложенный изразцовыми кирпичами крестовидный китайский символ солнца, богатства и могучей мужской силы (символ занесен и в Самарканд, в котором Тимур тоже много строил).

От Каши пути караванов расходились: одни шли в северную Фергану, а другие – на юг в Самарканд, где вручался третий паспорт. Промежуточным пунктом был, по всей видимости, Мазари-Шариф – город на самом севере нынешнего Афганистана, неподалеку от которого наш археолог Сарианиди раскопал греческие, римские и китайские артефакты. Среди них были перстень-печатка с выбитой на нем надписью АТЕNА с изображением Афины, монеты Вечного города и бронзовые зеркала с иероглифами.

Последним на долгом и опасном пути был «город Мира», то есть Багдад, где вручался последний, четвертый, паспорт и из которого верблюды доставляли тюки с товарами в Александрию, Иерусалим и – после Александра – в Константинополь. В городе, основанном Македонским, хорошо знали китайские снадобья, в частности фиалы с раствором коллоидного золота. Оно почиталось как панацея, сулящая чуть ли не вечную молодость, и на языке самаркандских и бухарских купцов называлось «хим-ия». Полагают, что именно отсюда произошло название важнейшей науки, что, возможно, подтверждается переоткрытием «питьевого золота» – Aurum potabile – в средневековой Европе. В ней же в качестве лечебного снадобья использовался и мышьяк, издревле являющийся элементом традиционной китайской медицины.

Считается, что сокрушительный удар существованию Шелкового пути нанесли восточные кочевники, волна за волной проходившие по нему в западном направлении, и особенно турки-сельджуки, а затем и османы, между которыми вклинился Тамерлан.

Подобное мнение продержалось буквально до наших дней, но ему, похоже, осталось существовать недолго. Ощутимый удар нанесен совершенно неожиданной находкой, сделанной в Южно-Китайском море, в котором охотники за сокровищами затонувших кораблей пытались поживиться на месте кораблекрушения ХVI века. Каково же было их удивление, когда под остатками средневекового корабля аквалангисты натолкнулись на гораздо более древний корабль, размеры которого поражают.

Судно, названное по-китайски «Нанхай» – «Южное море», имеет длину 30 и ширину 10 м. Сотрудники Морского музея провинции Гуандунь со столицей в Гуанчжоу (Кантоне) начали подводные археологические раскопки и надеются поднять на поверхность буквально каждую досочку обшивки торгового корабля, не говоря уже о примерно 80 тыс. разного рода артефактах, покоящихся в его трюмах. Археологи полагают, что китайские производители шелка вовсе не смирились с утерей традиционных сухопутных путей экспорта своего «стратегического» товара, наладив его поставки на Запад по морю.