Александр Голиков
Протестующие против генетически модифицированных организмов зачастую не вникают в биологические тонкости.
Фото ИТАР ТАСС
В Киеве с 30 июня по 2 июля пройдет Генеральная ассамблея Парламентской ассамблеи Организации Черноморского экономического сотрудничества (ПАЧЭС). Заявленная тема – «Законодательное обеспечение перехода к зеленой экономике». Среди тех, которые будут рассмотрены в ходе заседания, – вопрос относительно использования генетически модифицированных организмов (ГМО), законодательная поддержка научно-технического прогресса и соблюдение санитарных норм Всемирной организации здравоохранения в государствах – членах Черноморского экономического содружества.
Складывается интереснейшая ситуация – Парламентская ассамблея огромного региона обсуждает перспективы технологии (генной инженерии) в то самое время, как в головах населения одно ее упоминание вызывает полнейший сумбур.
Диспозиция
В 2010 году общая площадь посевов генетически модифицированных культур в мире достигла 148 млн. га, а динамика роста площадей показывает, что мало какая технология настолько быстро внедрялась в жизнь.
ГМ-культуры выращивались в 2010 году в 29 странах. Основные площади были заняты под биотехнологические сою (53%), кукурузу (30%), хлопчатник (12%) и рапс (5%). При этом в США доля генетически модифицированной сои в общем производстве сои превысила 90%, а кукурузы – более трех четвертей. Создана и готова к коммерческому выпуску и биотехнологическая пшеница, устойчивая к гербициду, успешно прошедшая испытания на пищевую безопасность. Она, однако, сознательно не выпускается на рынок в связи с тем, что это привело бы к резкому и кардинальному переделу мирового рынка пшеницы с совершенно непредсказуемыми социально-экономическими потрясениями.
Использование биотехнологических сельскохозяйственных культур приносит производителям и соответственно их странам ощутимую экономическую выгоду. Так, прямой доход фермеров в 2005 году только на четырех основных культурах (соя, кукуруза, хлопчатник и рапс) вырос на величину около 5 млрд. долл., а с учетом второго урожая сои в Аргентине – до 5,6 млрд. И этот дополнительный доход равнялся 3,5–4% общей стоимости мирового производства этих культур.
ГМ-культуры позволяют значительно интенсифицировать производство. Так, производительность при выращивании ГМ- растений выросла за последние 10 лет в среднем на 31%. Румынский опыт показывает, что выращивание генетически модифицированной сои может привести к росту производительности на 33% по сравнению с традиционной соей и позволяет сократить число обработок полей химическими средствами защиты растений почти в три раза. С начала 2007 года вступил в силу запрет на выращивание биотехнологической сои в Румынии (вызванный исключительно политическими причинами, связанными со вступлением страны в ЕС), и экономические убытки страны после введения запрета оцениваются в 100 млн. долл. ежегодно.
Риски сельского хозяйства
Мало того что сельское хозяйство дает до 40% всей мировой эмиссии парниковых газов (углекислый газ, метан), но и является одним из основных источников химических загрязнений окружающей среды.
Сельское хозяйство является крупнейшим потребителем пресной воды – оно требует не менее половины всей пресной воды, потребляемой в мире, а по прогнозам Продовольственной и Сельскохозяйственной Организации Объединенных Наций, к 2030 году эта доля возрастет до 60%. Для производства ежедневного пищевого рациона в расчете на одного человека расходуется до 5 тыс. л воды (производство 1 кг говядины требует 15 тыс. литров; 1 кг основных зерновых, в среднем около 2 тыс. л воды).
Применение биотехнологических культур способствует использованию безотвальной обработки земли, что позволило США только в одном 2002 году сэкономить до 3,5 млрд. долл. на очистке дренажных и ирригационных систем, сточных вод, питьевой воды. Даже Франция, представляемая многими как активный противник ГМ, начала широкомасштабные испытания ГМ-винограда и инициировала проект DROPS ЕС (2010–2015) по созданию засухоустойчивых растений. Проект был официально открыт 27 августа 2010 года в Монпелье (Франция). Он будет изучать гены, влияющие на толерантность к дефициту воды, путем создания водосберегающих сортов растений. Международный проект объединяет 15 государственных и частных партнеров восьми европейских стран, Австралии, Турции и США.
Сельское хозяйство вообще и пашня в частности являются одним из главных источников парниковых газов, попадающих в атмосферу в результате человеческой деятельности. Использование ГМ-культур позволило за 10 лет снизить объемы потребляемого топлива, глубину обработки почвы и выбросов парниковых газов в атмосферу на 14,8 млрд. кг, а это равноценно тому, что с дорог мира исчезли 6,6 млн. автомобилей.
За первые 15 лет коммерческого выращивания ГМ-культур накопительные сокращение пестицидов (с 1996 по 2009 год) оценивается в 393 млн. кг активного ингредиента. Общее снижение использования пестицидов составило 8,8%, что эквивалентно снижению экологического эффекта пестицидов более чем на 17%. Только за один 2009 год было использовано на 39,1 млн. кг активного ингредиента меньше, чем за предыдущий (что эквивалентно снижению применения пестицидов на 10,2%).
В России потери на полях (еще до сбора урожая) в среднем составляют почти половину от всей потенциально производимой продукции – до 20% урожая теряется из-за сорняков, до 14% – из-за вредителей и до 15% – из-за патогенов. В 2004 году правительство Приморского края отказалось от выращивания кукурузы в связи с недостатком средств и возможностей справиться с давлением сорняков и насекомых-вредителей (несмотря на прекрасные климатические условия для выращивания данной культуры). Потери овощных культур достигают 55–58%.
Использование генетически модифицированных растений, устойчивых к насекомым-вредителям, возбудителям заболеваний и гербицидам, вне всякого сомнения, может позволить кардинально улучшить производительность сельского хозяйства при экономии средств и рабочего времени.
Направленные манипуляции
В селекции растений традиционно используют случайную рекомбинацию генов близкородственных или совместимых видов, часто сопровождающуюся непредсказуемыми последствиями и всегда – неизвестностью деталей генетических изменений.
В середине ХХ века появился другой метод – так называемая мутагенная селекция, когда семена или растения обрабатывают мутагенными химикатами или высокой дозой радиации в надежде получить усовершенствованный сорт. Из полученных растений селекционер отбирает экземпляры с нужными признаками. Но это также приводит к не менее непредсказуемым и неисследованным генетическим изменениям.
В 1982 году впервые экспериментально была показана возможность и разработаны методы для переноса конкретных идентифицированных и детально охарактеризованных любых генов, отвечающих за определенные признаки. Причем в дальнейшем возможен точный анализ генетических и внешних изменений трансгенных (ГМ) растений. Эти методы получили название «генетическая инженерия». Однако, по существу, этот термин применим к любой методике селекции.
Чем же ГМ-растения отличаются от растений, выведенных традиционными методами?
По сути, нет никакого принципиального различия в молекулярных процессах, протекающих в генной инженерии и в природных мутациях. Естественная молекулярная эволюция, то есть спонтанное возникновение генетических вариаций, протекает по тем же трем стратегическим сценариям, что используются в генной инженерии:
– небольшие локальные изменения в нуклеотидных последовательностях;
– внутренняя перестройка ДНК-сегментов генома;
– инкорпорирование крайне малых сегментов ДНК «чужого» организма за счет «горизонтального» переноса.
Отличие только одно, и оно заключается в том, что используются молекулярно-биологические методы, позволяющие осуществлять направленные манипуляции с нуклеиновыми кислотами. Это по сравнению с естественной эволюцией или с традиционными методами селекции всего лишь ускоряет процесс, делая его более направленным.
Тем не менее уже 15 лет не утихают, а только становятся ожесточеннее споры вокруг применения генной инженерии в сельском хозяйстве и производстве пищи. Как научному сообществу объяснить правду рядовому потребителю? Ведь часто требуются специальные знания, а оппоненты не утруждают себя приведением действительно обоснованных доказательств.
А всего-навсего достаточно задать себе четыре простых вопроса и ответить на них:
1. Можно ли, используя генную инженерию, сделать продукт более «опасным», чем исходный? Ответ – Да.
2. Можно ли, используя генную инженерию, сделать продукт менее «опасным», чем исходный? Ответ – Да.
3. Генная инженерия – это всегда привнесение «чужих» генов? Ответ – Нет (в последнее время все чаще используются гены организмов того же или близкородственных видов, получая так называемые цисгеники; применяются молекулярные маркеры для контроля процесса селекции, которые в дальнейшем могут быть удалены).
4. Генная инженерия – это привнесение «вообще» генов? Ответ – Нет (широко распространено использование выключения, делеции генов).
К тому же фармацевтический рынок генно-инженерных препаратов в разы (если не в десятки раз) больше сельскохозяйственного, но никаких подобных коллизий с биотехнологическими лекарствами отмечено не было. А коли так, то при чем здесь генная инженерия, почему столько нападок на нее? Ответ только один – ни при чем┘ Это – явно выраженная борьба за потребителя с целью не допустить конкретную технологию в жизнь.
 Динамика роста мировых площадей, занятых под ГМ-культуры. Источник: Clive James, ISAAA Brief 42, 2011 |
Кому веры нет?
Во многом проблема конфронтации по поводу сельскохозяйственной и пищевой биотехнологии в обществе сохраняется из-за невозможности последнего воспринять сугубо научную аргументацию. Равно и наука, в силу самой своей природы, не может оперировать фактами и выводами, представлявшими собой законченную, абсолютную истину. То, что мы называем «общественным мнением» по отношению к специальной технологии, является лишь отражением степени доверия людей к той или иной группе, активной в проведении в жизнь своих идей. Стало быть, отношение потребителя к ГМ-продукции определяется преимущественно в рамках механизма «веришь – не веришь». К сожалению (для истины), это «веришь – не веришь» в гораздо большей степени определяется не фактами, а личными впечатлениями и симпатиями.
Так кому или чему верить? С одной стороны, СМИ тиражируют одни и те же (из года в год) «ужасы» генной инженерии, описываемые очень небольшой группой научных работников (многие из которых по своей специальности крайне далеки от проблемы) и общественных активистов. Оспаривать их в принятых научных рамках бесконечно трудно, если вообще возможно – «результаты» просто вбрасываются в СМИ и не публикуются в рецензируемых научных изданиях (за редкими исключениями, когда такое происходит, но каждый раз несостоятельность публикации очень быстро становится очевидной).
С другой стороны, Генеральная Ассамблея ООН единогласно призывает страны промотировать достижения биотехнологии (декабрь 2003 года), Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) выпускает официальный отчет (2004) с заключением о том, что все ГМ-культуры, находящиеся на рынке, не являются более опасными для здоровья человека, нежели их исходные традиционные аналоги. Точно так же выступает и Продовольственная и Сельскохозяйственная Организация Объединенных Наций (ФАО). Конвенция о биологическом разнообразии ООН и ее Картахенский протокол биобезопасности начинаются с того, что подчеркивают потенциал биотехнологии во благо человечеству. (Очень странно, но при этом противники биотехнологии постоянно ссылаются на протокол как инструмент, направленный против использования ГМ-организмов!)
Папская академия наук высказывает поддержку использования ГМ-технологии растений и животных, оставаясь жестким противником использования генной инженерии «на человеке» (Ватикан, 15–19 мая 2009).
По заключению Исламского совета по юриспруденции, продукты, полученные из ГМ-растений, являются халяльными (конференция исламских ученых, Малайзия, декабрь 2010).
В соответствии с заключением Иудаистского ортодоксального союза генетическая модификация не влияет на кошерность продукта.
Три российские академии – Российской академия сельскохозяйственных наук, Российская академия медицинских наук и Российская академия наук – на совместном заседании единодушно признали не только безвредность ГМ-продуктов, но и то, что использование современной биотехнологии является единственным путем увеличения производства продуктов питания в условиях роста населения, сокращения пахотных земель, глобального потепления и возрастающего дефицита воды.
Не стоит забывать и о том, что решение о допуске на рынок того или иного продукта в каждой стране принимается специально уполномоченным органом государственной власти. Решение принимается на основе научно обоснованных фактов, и люди, принимающие решение, несут за это ответственность.
Интересно, что за время использования ГМ-растений для производства продовольствия только в Северной Америке было съедено более 3 трлн. порций ГМ-еды (Forbes, 23 февраля 2011), и ни один человек не пострадал (хотя и были множественные попытки обратиться по этом поводу в суд), и ни одна экосистема не была разрушена. Это к вопросу о том, что у нас недостаточно много опыта накоплено для того, чтобы оценить возможные последствия.
Кстати, Европейский союз ежегодно импортирует до 35 млн. тонн сои, большая часть которой – генетически модифицированная. Основное использование ее – корм для животных и птицы. За 15 лет сменилось много поколений животных, питавшихся ГМ-кормами, и никаких эффектов отмечено не было. А что до научных данных, публикуемых в рецензируемом издании, то последнее исследование, опубликованное в журнале «Вопросы питания» в феврале 2011 года («Оценка влияния ГМО растительного происхождения на развитие потомства крыс в трех поколениях», авт. Н.В.Тышко, В.М.Жминченко, В.А.Пашорина, К.Е.Селяскин, В.П.Сапрыкин, Н.Т.Утембаева, В.А.Тутельян. – Том 80, № 1, 2011. С. 14–28), достаточно убедительно показывает отсутствие влияния ГМ-корма на поколения животных.
Синьор помидор
Крайне забавна ситуация с ГМ-овощами! Всего две овощные культуры были когда-либо генетически модифицированы и выпущены в обращение. В подавляющем большинстве стран, включая ЕС и СНГ, генетически модифицированные овощи и фрукты полностью отсутствуют на рынке. Более того, они не имеют разрешения на использование, и процесс их авторизации крайне далек от завершения.
В то же время ведутся научные исследования по получению ГМ-овощей и фруктов главным образом с целью улучшения потребительских свойств и устойчивости к заболеваниям и стрессам. Но эти исследования находятся исключительно в лабораторной, «закрытой» стадии.
Многие потребители совершенно искренне думают, что от генетически модифицированных томатов полки магазинов буквально ломятся. А на самом деле ГМ-томаты не получили разрешения на использование нигде, кроме США, Канады (только для пищи, не для выращивания или в корм животным), Мексики и Японии. И, что особенно интересно, даже в этих странах они исчезли с рынка много лет назад и найти их не представляется вероятным.
В 1994 году ГМ-томаты ворвались на рынок США, став первым ГМ-организмом, официально разрешенным к выращиванию. С этого момента ГМ-томат стал символом генетически измененной пищи на долгие годы. И, что интересно, остается символом для многих, несмотря на то что ГМ-томаты уже несколько лет как не выращиваются более и полностью исчезли с рынка. Заявки на регистрацию томатов, поданные в ЕС, были отозваны заявителями несколько лет тому назад и более не рассматриваются.
Всего существовало шесть зарегистрированных линий ГМ-томатов, пять из которых имели свойство «отложенного созревания» для улучшения технологических свойств при транспортировке, и одна – устойчивость к насекомым (с геном из повсеместно распространенной почвенной бактерии Bacillus thuringiensis). Все остальные «помидоры с генами рыб, скорпионов» и проч. – просто дурные анекдоты┘ Потому все томаты, которые можно найти в поле или в магазине – будь то свежие или консервированные, не являются генетически модифицированными. Даже те, которые остаются красными и плотными после трех недель хранения в холодильнике, не являются ГМО.
Еще одной (и последней) овощной культурой, оставившей след на рынке, являются кабачки. Всего было зарегистрировано только две линии кабачков, устойчивых к вирусным заболеваниям, и только в двух странах – США и Канаде (только в пищу).
Правильнее и логичнее было бы озаботиться тем, как не дать себя обманывать сказками, имеющими ярко выраженный коммерческий и политический интерес, и особенно тем, как максимально полно использовать потенциал современных технологий.
Дарья Гармоненко