Лошади, ослы и индоевропейцы

Вопрос, чрезвычайно важный для судьбы индоевропейцев: как происходило одомашнивание лошади? Из попытки его решить, может быть, и родился миф о кентаврах.
Источник: members.lykos.nl

На филологическом факультете МГУ им. М.В.Ломоносова состоялась международная, шестая по счету, конференция по сравнительно-историческому языкознанию. В программе было заявлено 59 докладов, представленных лингвистами и историками из Москвы, Санкт-Петербурга, Самары, Екатеринбурга, Томска, Новосибирска, Владивостока, Киева, Львова, Кишинева, Ташкента, Анкары и Дублина. Такие конференции проводятся с 1997 года, как правило, раз в два года. Тематика их достаточно разнообразна, но всякий раз оргкомитет сосредоточивается на определенном круге проблем. Тема нынешней конференции – «Языковые контакты в аспекте истории». Иными словами, устроители конференции предложили участникам задуматься: в чем особенности языковых контактов, как их наличие воздействует на контактирующие языки? Какие следы оставили в языках древние контакты, что это дает для истории носителей языков? Как языковые контакты отражаются в текстах? Полученные результаты могут иметь высокую ценность и для лингвистики, и для культуры, и для истории человечества. Одним из самых обсуждаемых докладов стал доклад доктора филологических наук, профессора Константина Красухина «Лошади, ослы и индоевропейцы в Малой Азии», посвященный интересной возможности установления прародины индоевропейцев.

– Константин Геннадьевич, расскажите немного подробнее о своем исследовании. Уж очень неожиданное название вашего доклада┘

– Большинство лингвистов и археологов ищут индоевропейскую прародину в Центральной и/или Восточной Европе; около 35 лет назад была впервые обнародована теория Тамаза Гамкрелидзе и Вячеслава Иванова о переднеазиатской прародине.

Но есть вопрос, чрезвычайно важный для судьбы индоевропейцев, – одомашнивание лошади. Лошадь – второе по древности (после собаки) животное, прирученное человеком. Ее одомашнивание смело можно назвать второй технологической революцией, если первой считать изготовление орудий. Домашняя лошадь впервые дала человеку возможность использовать не только свою мускульную силу. Первое назначение лошади – транспортное средство и тягловая сила, впоследствии она стала использоваться и на пашне.

Лошадь – самый быстрый и надежный транспорт до изобретения тепловых двигателей – позволила ее хозяевам менее чем за тысячелетие распространиться на огромной территории от Британских островов до Китая. Поэтому индоевропейская прародина должна, очевидно, находиться там же, где люди впервые приручили лошадь.

– Известно ли, на каких территориях могло произойти одомашнивание лошадей?

– С древности существовали две крупные популяции дикой лошади: в Монголии (лошадь Пржевальского) и Южном Поднепровье (истребленные к середине XIX века тарпаны). По своему генофонду домашняя лошадь отличается от лошади Пржевальского; археологических данных о древнем одомашнивании лошади в Монголии нет. Следовательно, это могло произойти только в месте обитания тарпанов, которые генетически близки домашней лошади. Эти животные были приручены человеком в IV тысячелетии до нашей эры в южнорусских и украинских степях. Это и есть наиболее вероятная прародина индоевропейцев.

– Эти данные можно подтвердить на языковом материале?

– Да, задачи лошади в хозяйстве были разнообразны, поэтому человек издревле выводил различные породы: скаковая, тяжеловоз и т.д. Порода получала имя по месту возникновения (ахалтекинцы), основателю породы (орловские рысаки), народу, выведшему ее (английская, арабская лошадь). И часто вместе с породой заимствовалось и ее имя. Так, в русском языке слово «лошадь» было заимствовано у тюрок (от татарского – ala a), «мерин» – у монголов (от монгольского – mцrin).

Комплекс лингвистических, исторических и археологических свидетельств ясно говорит, что лошадь была одомашнена в начале IV тысячелетия до нашей эры в Среднем и Нижнем Поднепровье. Еще раз повторю: там и следует искать прародину индоевропейцев, а IV тысячелетие надо считать временем распада праиндоревропейской общности.

В семитских языках название лошади заимствовано из индоевропейского. А в языке шумеров лошадь называется «осел с горы» или «осел из чужой страны». Название же осла в индоевропейских языках происходит из шумерского слова. Это позволяет восстановить картину прихода индоевропейцев в Переднюю и Малую Азию: придя из-за гор (очевидно, преодолев Кавказ), они столкнулись с народом, не знавшим лошадей, но одомашнившим ослов. Новое для себя животное шумеры назвали по аналогии с хорошо им известным (указав и на место его появления), а семиты заимствовали его имя. В свою очередь, индоевропейцы заимствовали его у жителей Передней Азии.