Такой представлял себе в 1952 году орбитальную лунную станцию немецкий и американский конструктор ракет Вернер фон Браун.
Источник: альбом Out of Time, 2000
«Времени для того, чтобы подготовиться к полету на Марс, очень мало. Начинать готовиться нужно уже сейчас», – заявил в начале января в интервью агентству «Интерфакс» первый заместитель директора Института медико-биологических проблем (ИМБП), академик Российской академии медицинских наук Виктор Баранов. По его мнению, к моменту организации пилотируемого полета наука и медицина уйдут вперед, но принципы медицинского обеспечения, критерии медицинского отбора космонавтов, которые отправятся на Марс, должны быть заложены уже сейчас. «Именно сейчас уже не рано, но еще не поздно», – подчеркнул Баранов.
Однако руководитель Роскосмоса Анатолий Перминов считает, что российская пилотируемая экспедиция на Марс может состояться после 2035 года: «В наших программах полета на Марс на сегодняшний день нет». В обозримой перспективе глава Роскосмоса видит наиболее целесообразным в сотрудничестве, прежде всего с американцами, создать лунную базу.
Кто же прав в этой коллизии? С чего целесообразно начать освоение объектов Солнечной системы – с Луны или Марса? Разобраться в этом вопросе попытались участники круглого стола, который был организован редакцией «Независимой газеты» и Институтом космических исследований РАН и прошел в стенах ИКИ РАН. В обсуждении приняли участие: Ваганов Андрей Геннадьевич – ответственный редактор приложения «НГ-наука»; Горшков Леонид Алексеевич – доктор технических наук, профессор, главный научный сотрудник РКК «Энергия»; Долгополов Владимир Павлович – главный специалист Центра планетных исследований НПО им. Лавочкина; Зеленый Лев Матвеевич – член корреспондент РАН, директор Института космических исследований РАН; Караш Юрий Юрьевич – кандидат исторических наук, PhD по специальности «Космическая политика», член-корреспондент Академии космонавтики им. К.Э.Циолковского; Кузьмин Руслан Олегович – старший научный сотрудник ГЕОХИ РАН и ИКИ РАН; Лукьянчиков Александр Владимирович – главный специалист Центра планетных исследований НПО им. Лавочкина; Мартынов Максим Борисович – главный специалист Центра планетных исследований НПО им. Лавочкина; Скальский Александр Александрович – кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник ИКИ РАН.
Ваганов Андрей: Почти год назад в редакции «Независимой газеты» состоялся круглый стол, посвященный различным аспектам возможной марсианской пилотируемой экспедиции (см. «НГ-наука», от 14.02.07). И сейчас благодаря гостеприимству Института космических исследований РАН нам показалось, что было бы логично продолжить тему пилотируемых космических экспедиций, но поговорить теперь следует о возможности (или необходимости?) лунной российской экспедиции в сравнении с какими-то другими проектами. Тем более что в минувшем году о перспективе таких экспедиций на Луну говорилось довольно много и в России, и за рубежом.
Юрий Караш: Мы действительно будем сегодня говорить об исследовании Луны. Но хотел бы сразу уточнить: говорить надо не о том, нужно изучать Луну или нет, – ответ, да, безусловно нужно, – а о способах ее исследования. То есть имеет ли смысл отправлять туда пилотируемые экспедиции, строить базу. Или на данном этапе развития науки и техники, а также с учетом современных потребностей в знаниях о Луне достаточно ограничиться посылкой туда автоматических аппаратов – как на окололунную орбиту, так и на поверхность Луны.
Лев Зеленый: Совершенно верно, надо точнее определить тему. Продолжаются сугубо академические исследования Луны. Например, до сих пор не существует общепризнанной модели ее происхождения. Но то, что по-русски называется одним словом – исследования, по-английски расщепляется на два понятия: собственно исследования и exploration – освоение. И американцы сейчас как раз этой второй компонентой занимаются очень серьезно. Ближайший эксперимент, в котором участвуют, кстати, и наши ученые из ИКИ, – LRO (Lunar Reconnaissance Orbiter). Этот эксперимент как раз находится в ведении департамента, отвечающего не за исследования, а за exploration: американцы выбирают места посадки на Луну, места для лунной базы.
Нужно ли заниматься этим нам? Есть ли на Луне что-то, что имеет смысл возить на Землю? Оправданна ли неподготовка к коммерческому освоению естественного спутника Земли? Или на Луне кроме задач собственно лунных есть задачи, решение которых важно для других областей космических исследований, астрофизики, например?
Вот эти вопросы, на мой взгляд, имеет смысл обсудить.
Андрей Ваганов: Готовясь к этому круглому столу, я еще раз просмотрел, что публиковали американцы на интересующую нас сегодня тему. Резюме можно сделать такое. Они говорят: да, возврат на Луну к 2020-му, но это – ступень к Марсу. Я цитирую по агентству NEWSru.com: «НАСА планирует 30-месячное путешествие на Красную планету на корабле весом в 400 тонн с «минимальным» экипажем на борту. О деталях этой экспедиции, которая готовится в рамках новой космической программы НАСА, представители агентства рассказали в Хьюстоне на заседании Группы по изучению и исследованию Луны.
В январе 2004 года президент Джордж Буш объявил о новой космической программе, предусматривающей возвращение астронавтов на Луну до 2020 года, а затем – полет на Марс».
Логичен ли такой путь: через Луну – к Марсу? Или нам, России, стоит сразу нацелить космическую программу на какой-то марсианский проект?
Леонид Горшков: Есть несколько мифов по использованию Луны в пилотируемых программах. Первый миф родился в космической программе Буша-младшего: использовать Луну для полета на Марс. Это – техническая бессмыслица. Нельзя использовать Луну для полета на Марс.
Второй миф. Мы, мол, можем на Землю привезти много полезного с Луны. Слишком дорого что-то возить на Землю с Луны.
На мой взгляд, на Луне нужно добывать то, что можно будет использовать на самой Луне.
Юрий Караш: Еще пару лет назад американцы подтверждали свое намерение вернуться на Луну к 2020 году. Но я не знаю, кто из крупных политиков в США в настоящее время продолжает делать такие оптимистические заявления. Наиболее вероятный кандидат от Демократической партии на пост президента США в 2008 году Хиллари Клинтон не включила в список своих приоритетов никакого возвращения на Луну. Она намерена развивать космическую деятельность США в трех направлениях: создание CEV – космических кораблей на замену шаттлам, достройка Международной космической станции, а также исследование Солнечной системы с помощью автоматических аппаратов.
Барак Обама как возможный кандидат номер два от Демократической партии на пост президента США уже заявил, что в случае своего прихода в Белый дом на пять лет задержит осуществление программы Созвездие (Constellation) – эта программа включает в себя в том числе и создание техники для полета на Луну. Что касается потенциальных кандидатов на пост президента от Республиканской партии, то никто из них до сих пор не обозначил своего отношения к космической программе США.
Таким образом оправдывается прогноз Джона Логсдона, директора Института космической политики, который сказал, что вопрос о том, вернется Америка на Луну или нет, будет решаться тем, кто придет в Белый дом после президента Буша-младшего. Но, как мы видим, никто из потенциальных глав американского государства пока не высказал намерения следовать «лунным курсом», намеченным нынешним президентом США.
Андрей Ваганов: Мне понравилось, что мы не знаем, кто будет президентом США, но мы знаем, какая у него будет космическая политика. В то же время мы почти уверены в том, кто будет президентом России, но какая у него будет космическая политика – не знаем. В данном случае я рассуждаю как обыватель. И мне, как обывателю, тоже кажется логичным начать продвижение к Марсу через основание Луны. В том числе через пилотируемую экспедицию с высадкой российского гражданина на поверхность Луны.
Леонид Горшков: Все этапы экспедиции полета человека на Марс будут отрабатываться на Земле, около Земли, в верхних слоях ее атмосферы. И обязательно последний этап отработки марсианской экспедиции будет проводиться в реальных марсианских условиях. И Луна здесь совершенно ни при чем, там совсем другие условия. И полет на Луну для проведения каких-то экспериментальных работ в интересах марсианской экспедиции выглядит просто нелепо.
Руслан Кузьмин: Вообще давайте разберемся – откуда «всплыла» в последние годы в обсуждениях на различном уровне Луна? Эта планета интенсивно исследовалась в конце 60-х – начале 70-х годов, а потом были закрыты все лунные программы, включая и отечественные, довольно перспективные в то время. Даже готовый третий луноход был отправлен в музей.
То же самое у американцев. Они продолжали исследовать накопленный материал, научно обрабатывать уже полученные ранее данные. Луна не возникала буквально до последних лет. Кроме, быть может, такого научного «перчика»: вроде бы на полюсах Луны, в теневой зоне, обнаружен лед. Точнее даже, были обнаружены свидетельства присутствия там водорода.
И тут пришел к власти Джордж Буш-младший. Один из его крупнейших «бушизмов» – поворот к Луне. Для этого была полностью сменена администрация НАСА. Под это дело сразу были выделены деньги, причем отобранные от других научных программ. В Аризонском университете была создана специальная лаборатория под этот новый лунный проект. Все это обосновывалось тем, что необходимо выбрать места посадок будущих лунных экспедиций.
Но научное сообщество США уже несколько десятилетий последовательно готовится к осуществлению пилотируемой экспедиции на Марс с высадкой на его поверхность. Марс остается в научно-инженерной среде – и не только американской – номером один. В том числе и по научным интересам, и по перспективам ее исследования пилотируемыми аппаратами. Я думаю, что года через два-три лунная активность американцев начнет затухать.
Геологическое строение Луны обеднено летучими веществами. Породы Луны сильно обеднены и редкоземельными элементами, которые очень ценны в электронике, например. То есть Луна – это примитивные в геологическом отношении породы базальтового типа, которых на дне океана Земли полно. Ничего нового в этом плане нет.
Андрей Ваганов: Тем не менее не далее как в ноябре 2007 года руководитель Роскосмоса Анатолий Перминов и председатель Индийской организации космических исследований Мадхаван Наир подписали соглашение о совместном исследовании Луны. Далее цитирую по агентству РИА Новости: «Целью сотрудничества является создание космического аппарата для полета к Луне, состоящего из орбитального и посадочного модулей... Планируется, что постройка двухмодульного аппарата, проведение наземных испытаний и запуск его к Луне при помощи индийской ракеты-носителя произойдет в 2011–2012 годах.
Сотрудничество не отменяет других российских проектов по исследованию Луны. Так, гендиректор НПО имени Лавочкина Георгий Полищук подтвердил, что в 2010 году будет запущена первая миссия программы «Луна-Глоб», в задачи которой войдут исследования внутреннего строения Луны и разведка полезных ископаемых на ней».
Александр Лукьянчиков: Если говорить о проекте «Луна-Глоб», действительно, он включен в федеральную космическую программу. В настоящее время мы рассматриваем этот проект, состоящий из двух этапов. Первый – доставка на полярную окололунную орбиту спутника, который нами разрабатывается на базе платформы летного модуля другого проекта – «Фобос-Грунт». Эта первая экспедиция будет посвящена в основном дистанционным исследованиям Луны. Но помимо дистанционных методов мы планируем доставить японские пенетраторы – у нас подписаны определенные документы с японской стороной на этот счет. (Хотя окончательное решение еще не принято, это своего рода пока только протокол о намерениях.) Эти пенетраторы будут сброшены с орбиты на поверхность Луны: два с видимой стороны, два – с обратной. Измерения, которые эти устройства будут производить, позволят решить одну из задач, связанных с внутренней структурой Луны. Информация на Землю будет передаваться через наш орбитальный аппарат.
Помимо этого на борту орбитального аппарата будет размещен очень интересный комплекс ЛОРД (лунный орбитальный радиоволновой детектор). Это устройство предназначено для решения фундаментальной проблемы природы темного вещества во Вселенной. Научное руководство этим экспериментом осуществляет Физический институт РАН.
На втором этапе – и об этом подписано межагентское соглашение между Роскосмосом и Индийской организацией космических исследований – планируется совместная экспедиция на поверхность Луны. Основной элемент этой экспедиции – мягкая посадка платформы с луноходом. За этот элемент будет отвечать Россия. Индийская сторона доставит нас на околоземную орбиту с помощью их ракеты-носителя. И еще один элемент, за который отвечает Индия, – орбитально-перелетный аппарат, который довыведет нас на траекторию перелета к Луне.
Лев Зеленый: Я бы хотел подчеркнуть в связи с этим: у России есть вполне достойная программа исследований Луны с помощью автоматических аппаратов.
Александр Скальский: Позволю себе немного отвлечься от обсуждения стратегий – куда лететь: Луна или Марс? Я бы хотел рассказать о некоторых научных задачах исследования Луны, которые здесь уже упоминались вскользь.
После того как НПО имени Лавочкина выступило с инициативой лунных миссий, в ИКИ РАН вместе с ГЕОХИ, ИРЭ, ФИАНом был рассмотрен круг задач, которые можно решать в связи с Луной и с помощью Луны.
Луна – безатмосферное тело, которое находится в межпланетной среде, то есть под воздействием плазмы солнечного ветра, пыли, радиации и т.д. Все вопросы взаимодействия этих факторов с реголитом Луны – это очень интересная и далеко не исследованная тема.
Вообще взаимодействие плазмы с Луной как пример взаимодействия с немагнитным (или имеющем области слабой намагниченности на поверхности), малым телом – это тоже открытая тема. Экспериментального материала мало.
Далее. Все-таки существует загадка, есть ли вода на Луне. По-видимому, есть. Но подтверждение – или опровержение – этому можно добыть с помощью дистанционных методов. Да и исследование поверхности Луны в интересах ее дальнейшего освоения – этот аспект тоже не надо полностью сбрасывать со счетов.
Луна помимо объекта исследования может служить базой для достаточно интересных космических экспериментов. Ниже некоторой частоты радиоизлучение не проходит на поверхность Земли из-за присутствия ионосферы нашей планеты. На Луне практически атмосферы нет. Существует, правда, небольшая экзосфера, но плотности этой экзосферы таковы, что эффектами ее влияния спокойно можно пренебречь. В связи с этим и возникло предложение: а нельзя ли Луну использовать для достаточно амбициозного проекта, который нельзя поставить в условиях Земли, а именно создать автоматический радиотелескоп на Луне, состоящий из отдельных приемников радиоизлучения, которые распределены по ее поверхности на площади приблизительно 400 на 400 километров?
Разместив радиотелескоп на поверхности Луны, мы фактически открываем для себя совсем неисследованный диапазон электромагнитных излучений. Никто не знает, что там творится. А ведь этот неисследованный и скрытый от нас радиодиапазон может помочь в решении фундаментальных задач космической физики, связанных с рождением Вселенной, формированием звездных и планетных систем, поиском планет земного типа (планет, на которых возможна жизнь!) в других звездных системах.
Все «инженерные» вещи для такого проекта уже есть: автоматические посадочные системы и технологии распределенных антенных систем (так называемый софтверный радиотелескоп).
Андрей Ваганов: Уже определилась, как мне кажется, главная мысль нашего сегодняшнего разговора: нужно забыть о пилотируемом полете на Луну, исследовать ее автоматами и сосредоточить все ресурсы на пилотируемом полете к марсианской орбите, а в последующем и высадке человека на Марс. Но тогда у меня возникает вопрос: если никакой прагматической пользы мы не можем получить от исследования и освоения Луны, то какая тогда прагматическая польза от Марса?
Леонид Горшков: Главная проблема полета человека на Луну в том, что неясно, какое может быть продолжение этих полетов. Сделать то, что сделано в рамках американской программы «Аполлон» 40 лет назад, – для России вполне реально...
Надо обязательно понимать, зачем мы это делаем и что будем делать дальше. Распространено мнение, что после кратковременных полетов на Луну следующим этапом будет создание лунных баз для длительной работы человека. Вот для такого развития программы сегодня нет никаких оснований. И в этом контексте пилотируемые полеты на Луну выглядят тупиковым направлением.
Надо иметь в виду, что база на поверхности Луны для длительного проживания человека – мероприятие очень дорогое и сложное. В отличие от программы «Аполлон» в качестве лунной базы на поверхность нужно посадить не кабину, а целый герметичный корабль массой несколько десятков тонн. Кроме того, длительное проживание человека на поверхности Луны невозможно без специальной радиационной защиты. Дело в том, что Луна находится вне радиационных поясов Земли, которые защищают Землю и околоземные орбиты от галактического космического излучения и солнечных вспышек. Наиболее естественный способ защиты человека на поверхности Луны – это использование лунного грунта. Поэтому при создании лунных баз необходимо разработать средства для извлечения и перемещения лунного грунта для засыпания этим грунтом лунной базы.
По расходам и по сложности лунные базы соизмеримы с полетом человека на Марс. И без достаточных оснований никто не пойдет на создание этих баз.
Марс – это совсем другое. Во-первых, это – планета, не луна. Планета с огромным полем для исследований, в том числе с помощью пилотируемых экспедиций. Во-вторых, Марс – это единственная планета Солнечной системы, перспективная для поселений землян в будущем. Поэтому все усилия в направлении изучения этой планеты человеком чрезвычайно перспективны.
Андрей Ваганов: Американцы слетали на Луну. Судя по нашему разговору – бесполезный полет: привезли несколько десятков килограммов реголита. Но в результате этого «бесполезного» проекта появились интернет, персональные компьютеры и еще много чего полезного для жизни. В этом смысле, чтобы получить прагматическое развитие, пользу для нашей страны, мне кажется, абсолютно достаточно хорошо обоснованного лунного проекта. По крайней мере с этого было бы логично начать.
Юрий Караш: При разговорах о чисто практической отдаче от космической деятельности упускается один ключевой момент: как это ни обидно сознавать инженерам, конструкторам, ученым, работающим в космической отрасли, но государственные руководители уже существующих или нарождающихся космических держав традиционно поддерживали любые широкомасштабные национальные космические программы в первую очередь с целью решения политических задач. Среди них главных было три. Первая – продемонстрировать с помощью данных программ технологическую, экономическую и организационную мощь своих стран. Вторая – использовать космическую деятельность для сближения с бывшими геополитическими противниками или же для укрепления связей с традиционными союзниками. Третья – способствовать поднятию собственного авторитета в глазах населения своей страны. И в настоящее время нет никаких причин, не считая, конечно, радикальной стимуляции науки и техники, по которым главы государств стали бы по другим соображениям поддерживать такие программы, как, например, освоение Луны или Марса.
Даже если предположить, что будет реализован оптимистический сценарий Анатолия Перминова и в 2025–2027 годах российский космонавт ступит на поверхность Луны, то это будет время, когда первой пилотируемой посадке американцев на Селену исполнится почти 60 лет. Что мы докажем, повторив к этому моменту достижение США? Только подчеркнем нашу отсталость. Я понимаю, Китай, высадивший «тайконавтов» на Луне, сможет сказать: мы стали не хуже Соединенных Штатов. Для Поднебесной, впервые отправившей своего представителя в космос через 42 года после СССР и Америки, – это предмет гордости. Но для России – наследницы Советского Союза, который в 60-е годы практически на равных вел борьбу с США за победу в лунной гонке, – то, что спустя почти 60 лет после американцев она первый раз доставила своих космонавтов на Луну, – это не гордость, а роспись в собственной немощи.
Владимир Долгополов: Позвольте, я внесу технико-технологическую нотку в наше обсуждение. Идеология посадки на Луну не изменится никак. А аппаратурные решения будут совершенно другие. Другие технологии, другие возможности, да и просто той аппаратуры, которая была когда-то разработана, уже нет. Отсюда другая весовая отдача, другие приборы. Как мы предполагаем, аппаратура будет существенно меньших габаритов.
Если рассматривать автоматические станции как инструмент, то, несомненно, они дают сейчас большие возможности. Это основное с точки зрения инженера.
Андрей Ваганов: А почему в упомянутом выше соглашении с Индией записано, что индийцы обеспечивают доставку сначала на околоземную, а потом и на окололунную орбиты аппаратов? Мы привыкли считать, что уж где-где, а в области технологий создания ракет-носителей нам нет равных в мире. Здесь какой-то особый технологический смысл? Или политический?
Лев Зеленый: Мне кажется, в этом контракте с Индией появилась новая и очень положительная тенденция. Россия наконец перестает быть просто космическим извозчиком. Контракт предусматривает разработку и производство собственно космического аппарата и части научной аппаратуры. Таким образом, благодаря российско-индийскому контракту получат импульс те сферы нашей космической отрасли, развитие которых для нас именно сейчас приоритетно.
Максим Мартынов: Главная изюминка проекта не в том, чтобы долететь до Луны, а в том, чтобы сесть на ее поверхность. И поэтому Россия будет обладать эксклюзивными научными данными. Долететь-то нет проблем. Быть извозчиком – это доходно, но не очень престижно.
Руслан Кузьмин: Действительно, есть много нерешенных фундаментальных научных задач, касающихся происхождения и свойств Луны. И наше великое достижение – создание аппаратов, способных перемещаться на огромные расстояния по поверхности Луны, работоспособных в течение многих месяцев. Потенциал у этих машин был великолепный. К сожалению, в то время у нас была слабее научная нагрузка на эти проекты. То есть это был в большей мере военный, технический эксперимент; наука была падчерицей.
Сейчас все меняется. Мы можем создать меньшего размера аппараты, но нагруженные такими точными приборами, что это даст, буквально по экспоненте, возрастание научных данных. Тут человеческая стопа на Луне не нужна. Тут нужен мозг, работающий на Земле, и автоматическая реализация этих исследований. Для того же налогоплательщика будет больший эффект от этого, чем увидеть след российского астронавта на поверхности естественного спутника Земли.
Лев Зеленый: Тут надо разделять составляющие.
Первая – это наука. В НПО имени Лавочкина и в Академии наук вслед за программой «Фобос-Грунт» уже начали размышлять над проблемой доставки грунта с Марса. Опыт марсианских экспедиций поможет найти ответы и на другие вопросы, связанные с изучением Солнечной системы. Так, совсем недавно мы обсуждали с Максимом Борисовичем проект исследования спутника Юпитера – Европы, на котором есть водяной океан, а значит, может быть и жизнь. Планируется совместный проект с Европейским космическим агентством. Есть интереснейшие научные задачи, и они должны решаться. Этого никто не оспаривает.
Но есть и политическая составляющая, которая всегда присутствовала в космических исследованиях. Китай летит на Марс и на Луну не для того, чтобы что-то оттуда привезти. Наверное, если наш астронавт тоже высадится на Луне, это будет неплохо. Но может ли высадка на Луне стать достойной политической задачей именно для нашей страны?
Количество космических объектов, на которые может ступить человек, легко пересчитать по пальцам: Луна, может, какие-то астероиды и Марс. Планеты-гиганты, Европа, другие спутники Юпитера и Сатурна исключаются. Не получится у нас побывать и на Венере: мы мечтаем пока только сделать автоматическую станцию, которая проживет там несколько часов и не расплавится. Остается Марс. В историю цивилизации будет вписано имя того, кто первым ступит именно на эту планету. Советский Союз стал лидером в гонке за первый полет в космос, но мы «проиграли» Луну. Марс – последний реальный шанс России опять завоевать лидирующие позиции в космической отрасли. Конечно, это задача и политическая.
Кроме того, реализация проекта будет содействовать развитию новых технологий. Любая программа такого масштаба дает миллионы практических побочных ответвлений, которые ее потом окупают. Колоссальный импульс получают такие высокотехнологичные отрасли, как приборостроение, радиационностойкая электроника, навигация и многое другое.
Но, повторяю, мы сейчас говорим о политике. Не надо смешивать две составляющие.
Андрей Ваганов: Вот почему мне и нравится подход американцев: она может быть неверная, их космическая политика, но она у них есть: лунная база и как дальняя цель – Марс. Мы пока ничего подобного, тем более на законодательном уровне, не сформулировали.
Лев Зеленый: Во-первых, мы ее формулируем. Накануне выборов в Госдуму 2 декабря 2007 года высшее руководство страны посетило НПО имени Лавочкина; там как раз велся разговор о марсианской экспедиции. И Владимир Путин все время говорил: не волнуйтесь, обязательно полетим┘
Наука наукой, политика политикой. Для Марса важно и то и другое. И, может быть, сейчас политика для нас не менее важна.
Александр Скальский: И когда я говорил о проекте лунной радиообсерватории, то имел в виду как раз автоматическую обсерваторию.
Леонид Горшков: Некоторая психологическая проблема у лунной программы все-таки есть. Похоже, что мы склоняемся к тому, что пилотируемые полеты на Луну России не нужны. Я понимаю ваши опасения, Андрей: другие будут строить лунные базы, «колонизируют» Луну, а мы будем на это только смотреть. С другой стороны, создавать дорогие программы только потому, что другие их делают, – совсем уж неразумно. Но, во-первых, мы не будем только смотреть на чужие лунные базы, а будем разрабатывать полет человека на Марс и проводить исследование Луны автоматами. И, во-вторых, я уверен, никто и не будет строить лунные базы. Для того чтобы создавать проекты такой сложности, нужны хоть какие-то обоснования, надо ответить на вопрос: зачем нужно длительное проживание людей на поверхности Луны? А таких обоснований просто нет.
На этом фоне марсианское направление в отечественной космической программе, как уже говорилось, – дело совершенно беспроигрышное.
Лев Зеленый: Затраты на марсианскую программу, конечно, будут выше, чем при полете на Луну. Но выше в полтора-два раза, а не на порядки.
Юрий Караш: Лев Матвеевич совершенно правильно сказал, что нужно разделить политику и науку. Но, повторяю, именно политики будут решать, на какие научные проекты давать деньги, а на какие нет. С этой точки зрения чрезвычайно показательной является встреча в 1962 году Джона Кеннеди со своими советниками в Белом доме, где шла речь о целях и задачах программы пилотируемых полетов на Луну «Аполлон». Кеннеди тогда прямым текстом сказал: меня не интересует космос; все, что мне надо, – выиграть лунную гонку у русских. Правда, благодаря этому чисто политическому устремлению американцы доставили с Луны 382 килограмма грунта для исследований. Да и Никита Хрущев загорелся идеей запуска первого спутника и первого человека в космос потому, что хотел тем самым продемонстрировать научно-техническое превосходство СССР над США. В современных условиях политику зрелой космической державы, конечно, гораздо интереснее поддержать такой прорывной проект, как полет к Марсу, чем, говоря фигурально, обсасывать старую кость, каковой с политической точки зрения сегодня является Луна.
Андрей Ваганов: Такой подход, честно говоря, меня сильно смущает. Почему, если американцы были первыми на Луне, всем остальным путь туда заказан?!
Лев Зеленый: Никто не исключает, что в процессе отработки пилотируемого полета к Марсу в качестве промежуточного этапа будет рассмотрена и посадка на Луну. Но нужна стратегическая программа – марсианская экспедиция.
Александр Лукьянчиков: Я уже говорил, что орбитальную лунную станцию по проекту «Луна-Глоб» мы будем делать на базе платформы аппарата «Фобос-Грунт». В принципе и другие проекты такого же класса мы планируем делать на базе этой платформы. Она разработана на базе новых инженерных решений, на базе новой элементной базы, новых схемных решениях. Потенциал у этой платформы не ограничен проектами, которые я только что назвал. Это значительно сокращает сроки проектирования. К тому же возможности этой платформы могут наращиваться и развиваться.
Лев Зеленый: Вообще в первом приближении начало этой программы видится так: на марсианской орбите работает пилотируемая научная станция, на поверхности планеты работают роверы; атмосфера исследуется метеорологическими станциями и космонавты с орбиты участвуют в управлении всеми этими аппаратами. То есть это комплексная пилотируемая экспедиция – автоматы и люди взаимно дополняют друг друга.
Леонид Горшков: В 2004 году ракетно-космическая корпорация «Энергия», головная организация отрасли по пилотируемым программам, направила в Роскосмос материалы по марсианской экспедиции, где были показаны финансовые затраты (около 14 миллиардов долларов в ценах того года) и времена разработки (проектирование, выпуск конструкторской документации на штатные и экспериментальные изделия, разработка систем, проведение экспериментальных работ, испытания и т.д.). Было показано, что проект может быть реализован через 10 лет после начала финансирования. Это, кстати, неоднократно публиковалось и в СМИ.
Может сложиться впечатление, что Роскосмос – противник марсианской экспедиции. Но в действительности нужно учитывать то, что объем финансирования этого проекта превышает возможности Роскосмоса. Здесь нужно принятие решения на самом высоком уровне.
Лев Зеленый: По крайней мере о Марсе говорят уже в самых верхних эшелонах государственной власти, и это огромное достижение.
Речь может идти о новом национальном проекте с отдельным финансированием, но который будет интегрирован в общую программу космических исследований. Необходимо добиться синергетического эффекта марсианского и других инновационных проектов. Марс не должен обескровить остальные научные программы, чего многие опасаются.
Максим Мартынов: У нас уже прошли предварительные переговоры с руководством НПО «Энергия» о подготовке совместного проекта марсианской экспедиции. То есть можно сказать, что некоторые шаги на формально-бюрократическом этапе уже сделаны.
Владимир Долгополов: Совместный проект – автоматической и пилотируемой марсианской экспедиции – это, конечно, очень интересное решение. Ведь если говорить об управлении с Земли каким-то автоматическим объектом, когда сигнал идет туда 20 минут и 20 минут обратно, да к тому же не всегда видно объект управления на Марсе, то орбитально-облетный марсианский комплекс решает все эти проблемы. И потенциал для таких решений у нас есть, ведь автоматическим марсианскими аппаратами мы занимаемся с 1971 года. В 1972-м мы уже вышли на орбиту Марса и совершили первую посадку на его поверхность. Проблематика эта нам знакома.
Александр Скальский: Луна как объект научных исследований, как некий полигон для экспериментов, которые невозможно или затруднительно осуществить на поверхности Земли, – этого у нее никто не отнимает. Но, безусловно, как цель большой и на долгую перспективу национальной программы Луна – это не тот объект, недостаточно амбициозна.
Юрий Караш: С моей точки зрения, именно в политическом аспекте Марс является значительно более привлекательным объектом, чем Луна, и, соответственно, пилотируемое исследование и освоение Марса имеют больше шансов быть поддержанными со стороны политиков, по крайней мере в России, чем повторение американской высадки на Луну или даже строительство там базы.
Руслан Кузьмин: Как, ученого, который занимается геологией планет, у меня есть с чем сравнивать аргументы – и политические, и фактурные. И я глубоко убежден, что наиболее перспективной целью для любой политической амбициозной силы, для любой страны, а может быть, и для объединенных наций остается полет к Марсу. Причем через объединение всех возможностей – и пилотируемой космонавтики, и автоматических аппаратов. Эти составляющие даже не могут быть разделены.
Для меня нет сомнений в перспективности Марса по сравнению с Луной. Марс – это единственная планета в Солнечной системе, которая позволяет освоить ее, если в этом будет необходимость, для жизни человека.
Хотя Луна, повторяю, имеет свои задачи для исследований, и их можно совершенно безболезненно и с большим успехом для любой страны решать с помощью автоматов. Это очень перспективный путь на ближайшие 10–15 лет. Но я не вижу необходимости посылки на Луну человека.
Андрей Ваганов: Со своей стороны, я могу пожелать только одного. Мне бы не хотелось, чтобы в 2020 или 2025 году мы оказались в такой ситуации, когда американцы вернутся на Луну, китайцы и индийцы впервые ступят на ее поверхность┘ А мы все продолжали бы обсуждать возможности и перспективы пилотируемой экспедиции к Марсу.
 Лев Зеленый |
 Леонид Горшков |
 Андрей Ваганов |
 Максим Мартынов |
 Руслан Кузьмин |
 Александр Лукьянчиков |
 Юрий Караш |
 Владимир Долгополов |
 Александр Скальский |
| Фото Григория Тамбулова и Сергея Приходько (НГ-фото) | ||
Анастасия Башкатова 
