«Реликт» посмотрел на Бога первым

Джон Матер получил спектр реликтового излучения, совпадающий со спектром черного тела.
Фото Reuters

В который раз Нобелевская премия, которую должны были бы получить мы, достается другим. Все прямо по известной песенке Владимира Высоцкого: «Ведь мы же в очереди первыми стояли, а те, кто сзади, уже едят».

Нынешнюю Нобелевскую премию по физике получили Джон Матер (60 лет) из Центра Годдарда (НАСА) и Джордж Смут (61 год) из Калифорнийского университета в Беркли – «за открытие спектра черного тела в реликтовом излучении и анизотропии этого излучения». Другими словами, за доказательство того, что Большой Взрыв действительно был, и открытие неоднородности в реликтовом излучении, каковая, по сути, и дала возможность появиться звездам, планетам и людям.

1,4 млн. нобелевских долларов ученые получили благодаря космическому спутнику COBE (Cosmic Background Explorer), который был запущен НАСА в 1989 году для исследования реликтового излучения.

Реликтовое излучение – это останки Большого Взрыва. Считается, что миллиарды лет назад (об их количестве сейчас спорят) никакой Вселенной не было, а было некое сверхплотное «яйцо», которое взорвалось, излучив элементарные частицы. По расчетам, температура этого излучения в младенческом возрасте Вселенной равнялась 3000 градусов Цельсия, но постепенно она падала и сегодня лишь ненамного превышает абсолютный ноль. Если все происходило именно так, то частотный спектр этого излучения должен иметь ту же форму, что и форма спектра черного тела, то есть тела, частотный спектр излучения которого зависит только от его температуры.

Джон Матер, возглавлявший исследования на спутнике COBE, сразу же получил спектр реликтового излучения, строго совпадающий со спектром черного тела, и измерил температуру – 2,7 градуса Кельвина. Джордж Смут искал неоднородность в температуре и нашел ее, хотя разница была в тысячных долях процента. Именно эта разница позволила каше из протонов и электронов скапливаться вместе, создавать звезды, галактики и в конечном счете – способствовать появлению жизни.

Ученые увидели свет самых первых звезд. «То, что мы нашли, является свидетельством рождения Вселенной, – сказал однажды Джордж Смут. – Это все равно, что смотреть на Бога».

Однако специалисты из Института космических исследований РАН испытали при известии о физической премии не только радость за своих коллег, но и недоумение.

«Работа, за которую дали эту премию, вне всяких сомнений, великолепна и достойна такой награды, – заявил в беседе с корреспондентом «НГ» заведующий лабораторией ИКИ Дмитрий Скулачев. – Недаром, когда Матер и Смут сделали сообщение о своих результатах, зал аплодировал им стоя. Но «если бы я был директором», я бы все-таки присудил эту премию троим – Матеру за определение спектра, Смуту за определение спектра анизотропии, а Игорю Струкову – за открытие этой анизотропии, потому что он все-таки был первым».

По словам Скулачева, еще за шесть лет до того, как СОВЕ был запущен, у нас с похожей задачей был запущен спутник «Реликт». Тогда Николай Кардашев, впоследствии ставший академиком, проделал точно такую же работу, что и Матер, – он был научным руководителем, он «пробил» этот эксперимент, «пробил» спутник, разработал методику и так далее. А доктор физико-математических наук Игорь Струков, заведующий отделом ИКИ РАН, осуществил все это на практике – сделал аппаратуру, получил результаты, обработал их и опубликовал.

«Наши публикации появились в России и на Западе в 1992 году, на несколько месяцев раньше публикаций о результатах СОВЕ, – говорит Скулачев, который был участником группы «Реликт». – Наш приоритет здесь неоспорим, американские астрофизики всего лишь надежно подтвердили правильность наших результатов. Я не собираюсь валить все шишки на Нобелевский комитет, только они могут решать, кому давать премию. Просто мы снова проиграли пиар-войну. Я даже не уверен, что в своих Нобелевских лекциях Матер и Смут упомянут о «Реликте».