Игорь Шумейко
11-летний украинский мальчик Андрей Зубенко, страдающий раковым заболеванием. Научно строго доказать, что его заболевание связано с последствиями чернобыльской катастрофы, чрезвычайно сложно, хотя на Украине эксперты настаивают на этом.
Фото Reuters
Научная конференция «Чернобыль. 20 лет спустя» прошла в Международном независимом эколого-политологическом университете (МНЭПУ). Ее участники выясняли главным образом медицинские и экологические последствия самой знаменитой антропогенной катастрофы ХХ века. Этот 20-летний рубеж, оказалось, можно неким образом уподобить периоду полураспада темы. Как источник демагогии чернобыльская тема перестает фонить, позволяя быть услышанным серьезным ученым.
Основные выводы академика Льва Булдакова из Института биофизики РАН, руководившего лечением пострадавших при взрыве и во время ликвидационных работ, были следующие: все 28 человек, погибшие за первые 3 месяца после взрыва, и 15 человек – за последующие годы, скончались не от лучевой болезни, а от ожогов (поражения 20–40% тела) и их (ожогов) последствий. Настоящая лучевая болезнь в СССР наблюдалась только в 1950-х годах у работников предприятия «Маяк» в Челябинской области и у жителей ближайших поселков. Двадцатилетние сравнительные исследования регистра чернобыльцев и различных контрольных групп убеждают: разницы нет.
На возражение руководителя «Чернобыльского союза» Виталия Ласковца, что 2 тыс. чернобыльцев уже умерло, академик Булдаков развернул еще более интересную статистику. У людей, получивших во время ликвидационных работ малые дозы облучения, ситуация по онкологическим заболеваниям – наоборот, существенно лучше, чем в среднем по стране. Исследования по американскому регистру работников атомной промышленности – примерно те же результаты. Интегральные показатели утверждают: эти люди в целом здоровее и проживут дольше. Этот кажущийся парадокс объясняется довольно просто: социальный фактор. То есть меры, принятые к этой категории людей (льготы, улучшенное питание и лечение) – дают как бы «результат с перелетом».
Еще несколько цифр из доклада академика Булдакова позволили снять «панический радиационный фон», как бы «одомашнить атом». Порядка 8 тыс. мутаций в день в молекуле РНК – естественная норма, облучение добавляет еще одну-две; 0,1 рентген/год – фон, излучение самой земли; а вот, например, на территории Ирана он существенно выше – 10 рентген/год, 20 рентген – доза средней рентгеносъемки. Наиболее интересный синдром – «внушенная болезнь чернобыльца». 25% заболевших в чернобыльском регистре доз фактически не получили. То есть работали, находились там, могли получить дозу и в итоге, поддавшись массовому гипнозу, получили болезни с той же патологией, что и их коллеги с настоящими дозами. То есть можно сказать, что 25% были «облучены СМИ» (что несколько с неожиданной стороны иллюстрирует самый расхожий перестроечный штамп «духовный Чернобыль»).
Ведущий конференцию доктор биологических наук, профессор МНЭПУ Марфенин дал интересную ретроспективу. В первые годы после открытия, Х-лучи, как их называл Вильгельм Рентген, воспринимали как «лучи жизни». В 1914 г. в Париже был основан Радиевый институт, где разрабатывали методы лечения с помощью радиации, были поставлены опыты по изучению действия различных доз облучения на живые существа. На лабораторной культуре гидр было показано: при облучении с дозой 79 рентген в течение 1 минуты наблюдается явный эффект стимуляции регенерации головы гидры. В продаже тогда появились радиевые подушки, радиоактивная зубная паста и даже┘ косметика.
Доклад кандидата геолого-минералогических наук Виталия Линника «Чернобыль – 20 лет спустя» был посвящен принципам мониторинга зараженной территории, а также прогнозам поведения загрязнителя. В России наиболее загрязнена западная часть Брянской области. 27 апреля 1986 года радиоактивное облако стало распространяться, расходясь на разных уровнях к юго-западу. 28 апреля облако сформировало Тульско-Калужское пятно с высокой плотностью загрязнения (стронций, цезий). В 80-е годы информация практически отсутствовала, официальные данные сильно разнились с реальными. С 1992 года стали разрабатываться программы по изучению аварии и ее последствий, примерно по 150 темам.
Было отмечено, что активнее радионуклиды мигрируют в пойменной части. На примере реки Плава доказано: в местах с высокой скоростью течения уровень загрязнения велик, в местах же присутствия подводных растений, где скорость снижается, – достаточно мал. То есть донные отложения скрыли слой с присутствием стронция на 5–10 см. В Черное море вынесено со стоками в первые месяцы – 1% от общего объема по стронцию, в последующие 19 лет – еще 0,003%┘
Один небольшой пункт в докладе оказался исключительно важным «в философском смысле». Интересуясь динамикой отложений вообще, в том числе «простых» (нефонящих) металлов, геолог Линник предложил методику ее изучения – по замерам радиоактивных соседей. Это напомнило мне о методе «меченых атомов». То есть даже такие события, понимаемые современниками в духе Апокалипсиса, «десяти казней египетских» – мысль ученого приспосабливает, как бы возвращает в лабораторию.
