Андрей Ваганов «Выработка приоритетов в области международного научно-технического и инновационного сотрудничества России» – тема заседания круглого стола, состоявшегося в Министерстве образования и науки РФ. «Понятно – куда идти, но непонятно, насколько эффективны конкретные шаги, – сформулировал основную проблему государственного управления в этой области Александр Гордеев, исполнительный директор фонда «Открытая экономика», который, фонд, и выступил организатором круглого стола. – Что мы хотим получить на выходе в результате деятельности научно-технологических компаний – вот что мы должны для себя сформулировать».
Другими словами, Россия, как государство, до сих пор не может определиться: чего же ей ждать (чего она хочет) от международного научно-технического сотрудничества. Бесконечное повторение на все лады банальностей вроде – «наука не имеет границ», «научные исследования по сути своей интернациональны», ясности в этом вопросе не добавляет. «В рамках министерства пока нет цельной программы международного научно-технического и инновационного сотрудничества, – подчеркнул Александр Хлунов, директор Департамента госполитики в сфере науки, инноваций и интеллектуальной собственности Минобрнауки РФ. – У нас нет никаких географических или политических приоритетов. У нас – научные и технологические приоритеты».
Это, впрочем, не совсем так. Вернее – совсем не так. Например, наделавший столько шума законопроект о поправках к некоторым законам, ужесточающих госконтроль над неправительственными (НП) и некоммерческими организациями (НКО): хоть он и отправлен на доработку перед вторым чтением в Госдуме РФ, но вполне реальной остается перспектива, что многие НКО и НП просто не смогут пройти новую перерегистрацию. Среди них, между прочим, Национальный научный фонд (США), Фонд Александра фон Гумбольдта (ФРГ), Швейцарский национальный научный фонд, Корейский фонд науки и техники (Республика Корея), Фонд поддержки молодых ученых (Нидерланды), Европейский научный фонд и т.д. Если это и можно назвать «приоритетами в области научно-технического и инновационного сотрудничества», то приоритеты эти выглядят именно как политические, а не научные и технологические.
Впрочем, даже с научными и технологическими приоритетами все не так просто. Например, недавно, как признался Александр Хлунов, министерство получило от Российской академии наук план фундаментальных исследований на┘ 1000 страницах. «То есть по-прежнему цель – объять необъятное», – резюмировал Хлунов.
Действительно, все эти откровения слабо сочетаются с принятым вроде бы в ходе реформирования системы государственного участия в управлении научной деятельностью, решением сконцентрировать бюджетное финансирование на приоритетных направлениях. С этой целью, кстати, была значительно модернизирована государственная целевая программа ФЦНТП «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития науки и техники». Одна из существенных составляющих данной программы – развитие международного сотрудничества в научно-технической сфере. Но и тут все зачастую идет по сценарию, описанному в старой русской поговорке: «Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет!»
«Поддержание и развитие собственной экспериментальной базы в последние годы приносится в жертву международному научно-техническому сотрудничеству, – заявил Антон Балдин, начальник сектора лаборатории высоких энергий Объединенного института ядерных исследований (г. Дубна). – ОИЯИ всегда привлекал именно развитой экспериментальной базой, но скоро это может быть потеряно. Специфические интересы России в ОИЯИ никто не представляет, в том числе и полномочный представитель РФ в ОИЯИ».
Доктор физико-математических наук Балдин привел потрясающий пример такого научно-технического «сотрудничества». В ФРГ сейчас строится ускоритель элементарных частиц, нуклотрон. Готов он будет к 2012 году. В ОИЯИ такой нуклотрон уже несколько лет как существует и вполне успешно работает. Тем не менее принимается решение участвовать в строительстве немецкого ускорителя. «Я не удивлюсь, если скоро финансирование немецкой установки будет больше, чем национальной, – подчеркнул Балдин. – Таким образом, следует сформулировать государственные цели в научной деятельности, а международное научно-техническое сотрудничество – это не цель, а результат».
В этом смысле интересно сравнить, как могут формулироваться и доводиться до конкретного результата цели научно-технической политики в других странах. Взять хотя бы нашу страну-соседку – Финляндию.
«Ежегодно на науку и разработки у нас выделяется 5 миллиардов евро, это – 3,5% ВВП, – рассказал Антти Халлантеря, атташе по науке посольства Финляндии. – 70% этих денег – частные инвестиции. Однако в мире на Финляндию приходится 0,5% научных разработок. Академия наук Финляндии финансирует в размере 200 миллионов евро в год, но у нее нет собственных исследовательских институтов. Вся наука – в университетах».
Вообще, по словам Антти Халлантеря, в западном понимании центр инноваций лежит ближе к рынку; в российском – к исследованиям. «Но это, конечно, не является препятствием для сотрудничества», – заверил атташе. На фоне того, что в России бюджетное финансирование науки в 2006 году составит 2,3 млрд. долларов, такие идеологические нестыковки, действительно, можно рассматривать просто как «шум».
Однако вся эта российская неразбериха с «приоритетами в области международного научно-технического и инновационного сотрудничества» имеет уже и вполне реальные последствия для нас. Так, на прошлой неделе Совет министров Европы отказался дать Европейскому космическому агентству (ЕКА) деньги на участие в российском проекте создания нового космического корабля «Клипер». В том числе для экспедиций на Луну. Более того, евроминистры решили постепенно отказаться от дешевых российских пусковых услуг. Ближайшие пять лет Европа решила отдать собственной научной космонавтике. Очень показательно, что отрицательное заключение на проект «Клипер» дали министры Германии, Франции и Италии – основные вкладчики в бюджет ЕКА. Чиновники объяснили свою позицию опасениями, что и здесь Европа не сможет полноценно управлять проектом и станет лишь индустриальным спонсором российского корабля. Вот он, «хищный оскал» международного научно-технического сотрудничества. Шутка.
Пока же отечественным ученым остается успокаиваться только тем, что очередной «Проект стратегии по развитию науки и инноваций до 2010 г.» внесен на днях в правительство РФ. Стратегий в избытке, стратегов не хватает.
