Владимир Покровский Неприятный сюрприз был преподнесен Российской академии наук на прошлой неделе. Как нам сообщили в пресс-службе РАН, кто-то из сочувствующих передал президенту РАН Юрию Осипову некую бумагу под названием «Концепция участия Российской Федерации в управлении государственными организациями, осуществляющими деятельность в сфере науки», подготовленную Министерством образования и науки и уже одобренную его коллегией. Подготовленную почти тайно, без всякого согласования с академиками – их даже не ставили в известность, что такая бумага готовится.
Согласно этой «Концепции...», государство отказывается финансировать большую часть научных учреждений страны, оставив к 2008 году «100–200 хорошо технически оснащенных, укомплектованных квалифицированными кадрами, достаточно крупных и финансово устойчивых научных организаций». Причем упор в выборе тех, кого оставить на госдовольствии, будет делаться главным образом на «федеральные центры науки и высоких технологий (сеть «национальных лабораторий» по прорывным направлениям науки и техники), государственные научные центры, межотраслевые центры науки, научно-образовательные центры и крупные университетские комплексы».
В России сейчас более трех тысяч государственных научных организаций, из них 454 – институты РАН, подавляющее большинство их собираются объединить, приватизировать, продать, превратить в фонды или попросту ликвидировать.
14 сентября «Концепция...» обсуждалась на президиуме РАН. Осипов был растерян, предлагал бумагу вообще не обсуждать, так как она попала в академию неофициальным путем, а поэтому как бы и не существует, называл ее «нулевым вариантом». Академики, наоборот, дрожали от ярости. Вице-президент РАН Николай Платэ заговорил о «группе лиц», желающих присвоить себе академическое имущество. Словом, кошмар.
По нашим сведениям, Юрий Осипов все же никаких демаршей не планирует, поскольку бумаги, напомним, как бы не существует, а предполагает написать письмо Андрею Фурсенко, чтобы в дальнейшем приступить к совместному обсуждению «Концепции...».
«Чиновники министерства пытаются реализовать старую идею – «науки в России слишком много», – сказал в беседе с корреспондентом «НГ» академик Владимир Фортов, бывший министр науки, сегодня академик-секретарь одного из отделений РАН. – Речь идет о том, чтобы сократить количество институтов до мизерного количества, сделать так, чтобы люди, которые фактически за гроши работают в науке, лишились даже этой возможности. Основная цель состоит в том, чтобы высвободившиеся деньги пустить на развитие инновационного направления, что само по себе правильно, но деньги на это следует искать не за счет науки, а за счет тех частных промышленных структур, которые эту науку должны потреблять. Так делается во всем мире. А предлагаемое сокращение, по-моему, большой пользы науке не принесет, а лишь приведет к радикальному затруднению работы тех немногих, повторяю, ученых, которые так самоотверженно и за очень ничтожные деньги ведут еще исследования в стране».
Заместитель министра образования и науки Андрей Свинаренко, представлявший упомянутую «Концепцию┘» коллегии министерства, весьма удивлен реакцией академиков.
«Они все-таки ученые люди, они должны системно смотреть на проблему, – заявил он корреспонденту «НГ». – А они выхватили из «Концепции┘» кусок и стали по этому поводу возмущаться. Это очень комплексная проблема. Мы провели многофакторную оценку и пришли к выводу, что для задач, стоящих перед страной, нам нужно создать 100–200 высокооборудованных, высокоэффективных мощных организаций, которые составят ядро. Во-вторых, необходимо обеспечить интеграцию науки с образованием – без этого вообще никуда. Мы не ликвидировать собираемся институты, а СОЗДАВАТЬ, так в «Концепции┘» и написано... Многие институты, в том числе и академические, должны интегрироваться с университетами, чтобы и университеты могли проводить нормальные научные исследования, и институты – академические и неакадемические – получали приток молодых кадров».
Судя по всему, замминистра готов пойти на некоторые коррекции документа («может, там есть какие-то редакционные издержки или передержки»), однако на серьезные уступки идти не намерен. К тому же, по его словам, никаких писем из академии в министерство пока не приходило и никаких предложений о создании интегрированной комиссии не поступало.
Здесь самый интересный вопрос заключается в том, кто за этой бумагой стоит. Акции такого масштаба мало заявить или даже одобрить на коллегии министерства.
Непривычная жесткость министерских планов и постоянные разговоры о «группе лиц» заставляют предположить, что на этот раз, может, и не обойдется, и что эта самая группа располагает силой и влиянием, несравнимыми с силами академии. Если она действительно существует, то все, «кому надо», знают эту группу лиц поименно, хотя опубликовывать ее не спешат. Мы все же рискнем предположить, что это лица из оборонки. Просто по той причине, что других вариантов не просматривается. Скажем, университетское лобби, хотя и располагает серьезными силами и влиянием, хотя мысль о переводе науки в университеты и проходит через всю «Концепцию...» красной нитью, да только ректоры вряд ли будут кооперироваться с Министерством образования и науки даже для решения такой серьезной задачи, поскольку, по слухам, они уже крепко поссорились.
В пользу «военного следа» говорит и тот факт, что единственный из академиков, кто не нервничал на упомянутом президиуме РАН и убеждал коллег, что все идет замечательно, что вот даже оборонный заказ академии удвоился на будущий год, был академик Николай Лаверов, имеющий к оборонной науке не косвенное отношение.
Но все это, повторим, только предположения.
Дарья Гармоненко