Случится ли «перезагрузка» по Трампу

Недалек день, когда такими плакатами покроются страны и континенты. Фото Reuters

С победой Дональда Трампа на президентских выборах в США часть отечественного экспертного сообщества и политической элиты связывает ожидание нормализации российско-американских отношений или хотя бы коррекции устойчивого негативного тренда в восприятии сторонами действий и позиций друг друга. У такого рода ожидания есть некоторые основания, причем связанные не столько с высказыванием самого Трампа о необходимости более конструктивного взаимодействия с Россией, сколько с более существенными внутриполитическими и международными предпосылками американской внешнеполитической практики.

На долгосрочную перспективу конфликтный характер отношений с Россией может быть чреват существенными издержками для американской внешней политики, как уже показало развитие ситуации на Ближнем Востоке, а в перспективе может показать эволюция положения в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Есть у стран некоторые общие интересы в сфере безопасности: борьба с международным терроризмом и исламистским экстремизмом, поддержание механизмов контроля над стратегическим наступательным вооружением, нераспространение оружия массового уничтожения и средств его доставки, ситуация в отдельных регионах мира. Даже за время кризиса ряд пунктов повестки российско-американских отношений все-таки получил позитивное развитие: взаимодействие по иранской ядерной программе, диалог по ситуации на Корейском полуострове, отдельные вопросы борьбы с международным терроризмом. Однако ожидания, связанные со сменой администрации в США, могут оказаться завышенными, а для нормализации отношений  существуют и серьезные ограничения.

Опыт предшествующих лет показывает, что в случае смены хозяина Овального кабинета, особенно если партийная принадлежность нового президента США отличается от предыдущего, могут возникнуть условия появления окна возможностей для обновления внешнеполитической повестки или решения некоторых проблем на отдельных направлениях. Так происходило даже при том, что деятельность прошлой команды ознаменовалась глубоким кризисом отношений. Именно таким образом ситуация развивалась после кризиса в российско-американских отношениях, связанного с операцией НАТО в Югославии в 1999 году. Нормализация тогда началась еще в период деятельности команды Клинтона, этому способствовало желание американского руководства наладить диалог с новым президентом России. Пришедшая в 2001 году республиканская администрация Дж. Буша-мл. вышла на новый уровень доверия в отношениях с российским руководством после поддержки, оказанной Россией после терактов 11 сентября – в ходе операции США и союзников в Афганистане. Тогда Россия, оказав военную помощь Северному альянсу, поспособствовала взятию американцами Кабула, что позволило выйти с США на новый уровень взаимопонимания по вопросам борьбы с международным терроризмом. Аналогичным образом развивались события и после кризиса в российско-американских отношениях, разразившегося в связи с вмешательством России в грузино-югоосетинский конфликт в августе 2008 года. Пришедшая в 2009 году новая демократическая администрация Обамы получила благодаря политике «перезагрузки» уникальный шанс продемонстрировать, в том числе для внутренней аудитории, способность к выдвижению «прорывных» инициатив на международной арене. Нормализация отношений с Москвой была идеальным средством быстро получить существенные внешнеполитические результаты: афганский транзит через территорию России для США и НАТО, новый договор об ограничении стратегических наступательных вооружений, относительную нормализацию отношений России и альянса, несмотря на очередную волну расширения. Тогда, с введением США «поэтапного адаптивного подхода» к развитию противоракетной обороны, даже удалось на время снизить напряженность в обсуждении проблемы ПРО США/НАТО в Европе и начать экспертные и официальные консультации по этой теме.

Приход к власти в Вашингтоне новой республиканской администрации в 2017 году потенциально создает предпосылки для того, чтобы повестка начала наполнятся иным содержанием, а политико-психологическая атмосфера российско-американских отношений могла бы улучшиться. Для каждого нового президента выгодно противопоставление своей позиции по внешнеполитической проблеме, которая стала камнем преткновения для предыдущей администрации, в особенности, если «низкий старт» потенциально сулит относительно высокие шансы получить быстрый демонстрационный эффект. Однако обусловленная внутриполитическими факторами ограниченность внешнеполитического маневра для обеих стран задает рамки, зачастую непреодолимые.

Начавшийся в открытой форме в 2014 году и шедший латентно с 2012 года кризис в российско-американских отношениях стал самым глубоким за весь постсоветский период, причем его важнейшие причины, связанные с ним противоречия, его политические и иные последствия остаются неустраненными. Некоторые из противоречий в отношениях России и США носят системный характер, и их нельзя будет преодолеть за сроки, сопоставимые с деятельностью одной и даже двух американских администраций. Их негативное воздействие может измеряться продолжительностью периода активной деятельности поколений политической элиты. Среди таких неустранимых или как минимум труднопреодолимых проблем:

Во-первых, различие взглядов руководства и элиты США и России на ситуацию на постсовестком пространстве. Для российской стороны категорически недопустимо сокращение влияния в его восточноевропейской части, в Закавказье и превращение его, вслед за Восточной Европой и Балтией, в часть буферной зоны, отделяющей Россию от ЕС. Для значительной части американского истеблишмента остается неприемлемым наличие у какой-либо державы, не являющейся союзником США, региональной сферы влияния. Развитие украинского кризиса, взаимодействие России и США в связи с ним, если отделить его внутренние политико-экономические мотивы от внешних обстоятельств, было проявлением и результатом столкновения не только интересов двух государств, но таких различных подходов. Несмотря на то что вопрос о расширении НАТО за счет Украины и Грузии благодаря наличию неурегулированных территориальных вопросов у обеих из них оказался отодвинут на неопределенную перспективу, проблема будет себя проявлять еще долгие годы, и не только в связи с этими двумя странами. Несмотря на то что избранный президент США демонстрирует отсутствие заинтересованности в грузинском и украинском проектах, а также не высказывается в пользу дальнейшего расширения НАТО и завершения процесса превращения блока в инструмент сдерживания России, условия для нормализации диалога по проблемам европейской безопасности и компромисса пока не просматриваются.

Во-вторых, отсутствие у России и США глубоких, значимых для экономики двух стран, а также для интересов их элиты и общества экономических связей. Между странами нет устойчивой экономической взаимозависимости, которая могла бы оказывать стабилизирующее воздействие на политическую конъюнктуру. Объемы двусторонней торговли перед кризисом 2014 года были, несмотря на их устойчивый рост, незначительны для экономики двух стран – всего 38 млрд долл. Масштабы взаимного размещения прямых иностранных инвестиций тоже были ничтожными не только для США (14 млрд долл.), но и для России (около 7 млрд долл.). В результате политики секторальных санкций и применения администрацией Барака Обамы других мер прямого и опосредованного финансово-экономического давления на Россию, российские компании и банки экономические связи между странами еще более ослабли. По итогам 2014 года объемы двусторонней торговли снизились до 34 млрд долл., а за 2015 год – до 23 млрд долл. Несмотря на то что среди американских инвесторов и производителей в условиях смены администрации и потенциального изменения курса в отношении России вырос интерес к российскому рынку, по всем параметрам предпосылок для прорыва не просматривается. Новая администрация, даже если она захочет снять ту часть санкций, которая вводилась президентским распоряжением и для снятия которой не потребуется резолюции конгресса, столкнется с серьезным противодействием со стороны антироссийски настроенной части не только республиканцев, но и демократов в обеих палатах, а также в экспертном сообществе.

В-третьих, глубокие политико-психологические последствия кризиса в отношениях двух стран для восприятия элитой России и США друг друга. На протяжении всех 1990–2010-х годов, вне зависимости от смены администрации в Белом доме и Кремле, политико-психологические факторы оказывали существенное влияние на выработку стратегии США на российском направлении и на формирование повестки отношений между Москвой и Вашингтоном. Несмотря на все декларации о завершении холодной войны, на демонстративные шаги, меры доверия в политической и военной сферах, инерция конфронтационного мышления была и остается одним из важных факторов мышления элиты двух стран в отношении друг друга. Не признавать этого – не смотреть правде в глаза. На протяжении 2014 – первой половины 2016 года американская программа политического прессинга была выстроена в логике создания условий для международной изоляции России и открыто декларировалась в этом качестве. Американские официальные лица, многие представители экспертного сообщества и СМИ приложили значительные усилия для дискредитации российских позиций и действий в связи с ситуацией в Украине и  Сирии.  Одна из важных сопутствующих целей такой кампании – создание условий для мобилизации поддержки общественным мнением и элитой союзников антироссийских санкций и других действий, связанных с укреплением элементов политики сдерживания. Такой подход встречал позитивный отклик со стороны части элиты не только стран Восточной, но и Западной Европы, видевшей в России мифическую военную угрозу и конкурента за экономическое и политическое влияние на постсоветском пространстве, для нее такая позиция Вашингтона является источником легитимации их действий и позиций, а также решения внутриполитических задач. К концу 2016 года эта пропагандистская волна несколько спала, однако антироссийская истерия будет иметь еще долгую инерцию. Она будет оказывать негативное воздействие на умы элиты и общество стран Запада. В сочетании с относительным ростом напряженности в военно-политической сфере между Россией и НАТО, инцидентами на море и в воздухе, трудностями во взаимодействии между военными России и США «на земле» в Сирии такая политико-психологическая атмосфера чревата особым риском.

Все эти факторы будут значимы для развития отношений России и США, вне зависимости от того, кто именно займет ключевые позиции в администрации Трампа, какие подходы они изберут на российском направлении и насколько вообще существенным это направление будет.