Джованни Бенси
Остров Лампедуза: встреча «кораблей отчаянья».
Фото Reuters
Все большие империи прошлого – от Римской до Российской – были многонациональными. Кайзер Франц-Йозеф в знаменитом послании подданным к объявлению войны Сербии в 1914 году обращался «an meine Vцlker», «к моим народам», а не «an mein Volk («моему народу») или «an meine Nation» («моей нации»).
Неуверенность в использовании понятий «нация» и «народ» отчасти сохранилась и в современной Европе, где часто национальность на самом деле означает гражданство, например в Италии. Да и в современном западном мире название ООН (Организация Объединенных Наций) – не совсем правильно. По сути, это Организация Объединенных Народов.
В исламский мир национализм проник из Европы в XIX веке, особенно этому способствовал египетский поход Наполеона. Дело в том, что классический ислам не знает наций и признает только «умму», всемирную общность благоверных, объединенных совместным арабским языком. В первые века мусульманские военачальники в завоеванных странах всеми правдами и неправдами насаждали арабский язык, воспринимаемый как наднациональный. Но создать универсальную арабоязычную общность им так и не удалось. Что осталось – так это огромное число (десятки тысяч) арабских заимствований в тюркских, иранских и индийских языках (отчасти и в грузинском, испанском и португальском). В Европе национализм получил сильный импульс благодаря Французской революции, популяризировавшей идею народного суверенитета, в котором соединялись как демократические, так и национальные черты. Родоначальниками мифотворчества национализма в Германии были Йоханн Готтфрид Хердер и Йоханн Готтлиб Фихте, в Италии – Джузеппе Мадзини. А французский публицист Шарль Морра пошел дальше – ввел в оборот термин «интегральный национализм», провозглашавший нацию абсолютной ценностью, стоящей выше индивидуума. Возник тот образ мысли, который в XX веке приведет к роковым последствиям. «Нации» начали приписывать историческую миссию освобождения, раскрепощения других народов. Таким образом, национализм стал знаменем легитимации империализма, господства над другими странами. А критика этого мифотворчества признавалась национальной изменой.
Так национализм стал орудием и внешней экспансии, и внутреннего угнетения вплоть до диктатуры: показательны в этом отношении случаи с Германией при Гитлере и Италии при Муссолини.
Надо заметить, что итальянский национализм образовался под влиянием некоторых комплексов неполноценности. Во-первых, уже Данте сетовал на то, что после славного древнеримского периода Италия уже в его время стала бедной страной, оккупированной иностранными войсками и театром войн, которые с ее интересами ничего общего не имели. Он же писал в «Божественной комедии»:
Италия, раба, скорбей очаг,
В великой буре судно без кормила,
Не госпожа народов, а кабак!
Проходили века, и между тем как другие государства, Франция, Англия, Испания, Португалия, даже Голландия и Бельгия, создавали свои национальные государства и завоевывали себе заокеанские империи, Италия застревала в склоках между удельными князьями и в распрях между Папой и императором.
Это отставание обозначил на Венском конгрессе 1815 года князь Клеменс фон Меттерних, сказавший, что Италия – только географическое выражение, а никакая не нация и еще меньше государство. Дальше стали рождаться теории, целью которых было доказать, что блестящая история Италии с ее культурой и искусством требует для страны лучшей судьбы.
Знаковым в этом отношении стал в 1843 году очерк итальянского философа и литератора Винченцо Джоберти «О моральном и гражданском первенстве итальянцев». В нем автор попытался оживить национальное чувство соотечественников идеей о том, что итальянцы принадлежат к особой нации, именуемой «пелазгической», которая, одушевленная католицизмом, в состоянии обновить дух Европы. С началом Первой мировой войны эти комплексы неполноценности поставили Италию перед трудной дилеммой. Нашлись многие итальянцы, правые и левые, которые считали, что война – это шанс для взлета в стране самосознания. «Итальянская нация куется в боях» – гласил один из расхожих лозунгов.
Интересно, что Бенито Муссолини, сначала социалист, был против вступления Италии в войну. Но быстро оценил ситуацию и стал поборником военных подвигов нации.
Известно, что произошло потом: Первая мировая война открыла путь коммунизму в России, фашизму в Италии и национал-социализму («нацизму») в Германии. Италия вышла формально победительницей из конфликта, заполучила города Тренто и Триест, но ценой 600 тыс. погибших. Но ужасная экономическая ситуация разогрела партии и организации большевистского, коммунистического типа, начались забастовки, на них часто выплывал лозунг «Надо делать, как в России».
И тут же на первом плане возник Муссолини с новообразованной фашистской партией. Он играл на «борьбе с большевизмом» и восстановлении итальянского национального достоинства. Его национализм был классического типа, ориентированным на диктатуру внутри страны и на внешнюю агрессию. Дуче вывернул марксизм, как перчатку, превратив его из теории классовой в теорию национальной борьбы. Не пролетарии и капиталисты должны воевать друг с другом, а «пролетарские нации» (включая Италию) с «плутократическимим нациями» Франции, Германии, Англии и США.
Националистические лозунги привлекли многих. Муссолини объявил, что Италия нуждается в заморской экспансии и не может терпеть, что это привилегия одних «плутократических» держав. Так он начал завоевательные кампании в Ливии и Восточной Африке (Эфиопия, Сомали, Эритрея), прибрал к рукам Албанию. Италия получила свою империю, национальная гордость могла ликовать. Дуче считал, что у Италии появилась миссия: восстановив свое национальное достоинство, она должна была помочь другим, «пролетарским нациям», прежде всего мусульманским, восстановить свою независимость, конечно, под водительством Италии.
Не отсутствовала и довольно комичная иконография: в 30-е годы прошлого столетия ходила фотография «Муссолини с мечом ислама»: Дуче на белом коне с высоко поднятым ятаганом ведет народы к раскрепощению.
Как известно, во Второй мировой войне Муссолини выступил на стороне Гитлера, и участие Италии в агрессии против СССР обернулось для Италии полным поражением, когда началось партизанское антифашистское движение, а в 1945 году страна была освобождена англо-американскими войсками.
Это пошло Италии впрок. С конца Второй мировой войны дух национализма из страны улетучился. А националисты не получают на выборах процента.
Но это не значит, что Италия оказалась вне проблем, вызываемых в мире этническим национализмом. Дело в том, что Вторая мировая война спровоцировала в странах Азии и Африки взрыв националистического фанатизма. Стремившиеся к независимости бывшие колониальные народы достигали своих целей часто с помощью кровавых освободительных войн. В дальнейшем под влиянием внутренних и внешних факторов (защита от врагов, отражение «неоколониализма») национализм народов, победивших в колониальных войнах, становился «эксклюзивным» и начинал обращаться против представителей в стране других национальностей и этнических групп. Эти меньшинства, в свою очередь, требовали от победителей в антиколониальной войне такой же независимости, которую те отвоевали у колонизаторов.
Таким образом, произошли страшные побоища, учиненные народом хуту против народа тутси в Руанде, жертвами которых стало более миллиона человек. Причем «национальные» или просто антропологические различия между обеими группами минимальны. Да и они были зафиксированы на основе сомнительных признаков самими бельгийскими колонизаторами.
В тот же разряд боевых столкновений входит преследование суданскими арабскими националистами («джанджавид») чернокожего населения на юге Судана, исповедующего к тому же еще и христианство.
Эти и другие конфликты внутри Африки и Азии, а также труднейшие условия жизни в развивающихся странах побуждают многих африканцев и азиатов эмигрировать в Европу. Часто они это делают, пересекая Средиземное море на утлых баржах с риском для жизни.
К итальянскому острову Лампедуза круглый год прибывают «баржи отчаяния» с тысячами обездоленных. Это, конечно же, добавляет проблем Италии, как и всей Европе, в которой уже живут миллионы беженцев, в основном исповедующих ислам.
При отсутствии эффективных путей к интеграции между коренным населением и «понаехавшими» возникают конфликты, протесты и даже беспорядки, как это было во Франции и Великобритании. Это создает у многих европейцев чувство осажденности, ощущение, что они «больше не хозяева в своем доме». И это рано или поздно становится источником «защитного» национализма. Возникают ксенофобские партии, которые проповедуют ненависть к пришельцам. Национально озабоченные политики описывают их как грязных, невоспитанных бездельников, интеллектуально и расово неполноценных, но зато склонных к преступлениям.
Зачастую возникают не только националистические, но и местническо-националистические партии, так называемые организации «последнего редута», который «мы будем защищать зубами и когтями». Классический пример этого «национализма собственной колокольни» – итальянская «Лига Севера», признающая родиной лишь берега реки По.
И такая партия еще до прошлого года сидела в правительстве всеядного Сильвио Берлускони, а один из ее лидеров, Роберто Марони, занимал пост министра внутренних дел. Это он рассуждал о том, как заменить по отношению к иммигрантам гостеприимство и солидарность на лагеря острова Лампедуза.
Несомненно, нынешний век вызвал бурю столкновений многих и часто переплетающихся национализмов. Эту бурю усилила обстановка, вызванная падением «реального социализма» и началом «глобализации», в серии локальных, но крайне кровопролитных войн, «подарив» человечеству новое страшное понятие «этнические чистки».
