Современное искусство вышло в промзоны.
Фото РИА Новости
Подводя в изобразительном искусстве черту под нулевыми, в общий итог придется записать две, казалось бы, противоречащие друг другу тенденции. С одной стороны, в минувшее десятилетие contemporary art всерьез заявил о себе в новом для России формате крупных площадок вроде Винзавода, ПROEKTA_FAБRИКА и «Гаража» и в не менее новом для нее формате биеннале. С другой стороны, развитию современного искусства странным образом сопутствуют уголовные дела против кураторов и художников.
Нулевые запомнятся «голосом» современного искусства – и разными голосами вокруг него, «за» и «против». Словами вроде «арт-кластер» и «биеннале» уже никого не удивить – мы теперь про западную моду знаем не понаслышке и умеем работать в том же формате. Альтернативой музейному буму, который замедляется зависимостью от выделенных и невыделенных средств на строительство и проблемами с самим строительством в историческом центре Москвы, стал массовый поход современного искусства в промзоны. Там один за другим сложились арт-кластеры. Как грибы после дождя появились АртСтрелка в 2004 году и позже сам «Красный Октябрь», ПROEKT_FAБRИКА в 2005 году, Винзавод в 2007-м и обновленный ArtPlay на Яузе в 2009-м (переехавший на бывший завод «Манометр» с бывшего комбината «Красная Роза», где он устроился в начале нулевых). Особняком стоит «Гараж», в 2008-м обосновавшийся в бывшем Бахметьевском автобусном парке, конструктивистском опусе Константина Мельникова. Здесь не средоточие пространств-галерей, а ориентация на музейный центр с дорогими выставочными проектами вроде показа коллекции Франсуа Пино или выставки Марка Ротко.
Вслед за художественной «колонизацией» индустриальной архитектуры столица обзавелась сразу несколькими собственными биеннале. Привила москвичам новую моду Фотобиеннале, учрежденная Московским домом фотографии в 1996 году. Вслед за ней в 2003 году стартовала I Московская биеннале современного искусства, а в 2008-м сразу две – архитектуры и молодого искусства «Стой! Кто идет?».
Формально все хорошо – мы в формате, современное искусство осваивает новые территории. Вроде свобода и зеленый свет. Даже отдельную госпремию «Инновация» для этого самого современного искусства в 2006-м учредили. Однако то, что государство вроде морально поощряет всяческие, частные преимущественно, усилия по расширению поля деятельности contemporary art'a, упирается в действия совсем другого толка со стороны того же государства. Современное искусство в России уголовно преследуется. Минувший год окрашен в тягостные тона приговором кураторам «Запретного искусства-2006» Андрею Ерофееву и Юрию Самодурову по ст. 282 УК РФ за разжигание межрелигиозной и межнациональной розни. В 2005-м тот же Таганский суд признал виновными организаторов выставки 2003 года «Осторожно, религия!» Юрия Самодурова и Людмилу Василовскую по той же статье. Из-за этой же «главной» статьи современного искусства уже больше десяти лет политэмигрантами живут художники Авдей Тер-Оганьян и Олег Мавроматти. Из другого: в 2007-м разразился скандал вокруг приготовленного к парижским гастролям «Соц-арта: политического искусства в России с 1972 года». Напомним: с выставки сняли несколько работ, в том числе «Целующихся милиционеров» от «Синих носов» – тогда же министр культуры Александр Соколов назвал выставку, курируемую Андреем Ерофеевым, «позором России», а Третьяковку обвинил в «пропаганде порнографии» и в коррупции. Что характерно, эту выставку в Москве признали лучшим проектом II Биеннале современного искусства – вкусы арт-сообщества и государства не совпали. Ситуация почти повторилась в 2010-м с запретом на вывоз работ Авдея Тер-Оганьяна с выставкой «Русский контрапункт» в Лувр, но общественность возмутилась, работы включили в показ.
Редакция НГ-Религий 
Дарья Гармоненко 